Внеочередная. Грехопадение и Амбиции.

Вынужден прервать плавное течение мыслей по поводу книги Солженицына "Двести лет вместе" (том первый, 1795-1916) Внеочередным Размышлением и перейти от анализа конкретного материала книги к изложению дискуссии по её содержанию. В июне 2002 года по приглашению руководства Еврейского радио в Нью-Йорке я получил удовольствие участвовать в двух передачах с ведущим программы "Вера. Надежда. Израиль" г-ном А. Эскиным (Израиль) по поводу его высказываний по содержанию книги А. Солженицына. Актуальность обсуждавшихся вопросов, по-моему, заслуживает того, чтобы довести их до сведения более широкого круга читателей, кто не имел возможности слышать эти радиопередачи в эфире. Эскин высказал ряд собственных соображений, два из которых вызвали у меня особые возражения. Он утверждал, что в книге Солженицына речь идёт об ассимилированных евреях, которые сами виноваты в своей печально сложившейся судьбе, и поэтому им "нечего на зеркало пенять, коли ... крива". Другими словами, Эскин считает, что поскольку обвинения Солженицына относятся к ассимилированным евреям, которых к евреям сам Эскин не относит, поэтому он считает эти обвинения справедливыми и с ними следует согласиться. Второе утверждение Эскина звучало ещё более неубедительно: Солженицын не антисемит, он только заблуждается, что-то недопонимает, поэтому надо его переубедить, а обвинения в антисемитизме являются клеветой на великого русского писателя. Причём всех, кто возражал в той передаче, Эскин резко обрывал или задавал вопрос в лоб: "А вы читали книгу Солженицына?" Многие слушатели не читали, а только слышали мнения прочитавших книгу, поэтому не могли возражать Эскину. Один из слушателей сказал, что он, например, не читал "Майн кампф" Гитлера, однако слышал много отзывов об этой книге, поэтому и не обязательно каждому её прочитать, достаточно иметь о ней представление. Перед тем, как начать дискуссию, я попросил радио ведущего Вадима Телеша дать каждому участнику равное количество минут, не перебивать говорящего и не подключать слушателей ввиду недостаточности времени для дискуссии. Условия были приняты, и мне было предоставлено право выступить первым, поскольку Эскин своё мнение уже изложил ранее. В. Телеш: Постоянный ведущий программы "Вера. Надежда. Израиль" Авигдор Эскин в прошлых нескольких передачах высказал свою точку зрения по книге А. И. Солженицына "Двести лет вместе", по которой, естественно, возникла дискуссия. Мы пригласили Владимира Опендика, автора уже известного труда "Двести лет затяжного погрома" (большой труд на 150-ти страницах), поскольку на его книгу ссылаются, а мнение ценят и уважают. Владимир, у вас есть 10 минут. В. Опендик: Вопросы, затронутые в прошлой передаче г-ном Эскиным, очень важны для всей нашей общины. Поэтому в общих интересах попытаться найти истину, поскольку истина выше личных амбиций. По первому утверждению к сведению оппонента напомню, что Солженицын начинает рассматривать историю евреев с последней четверти XVIII века, когда после трёх разделов Польши (в 1772, 1792 и 1795 г.г.) на территории России оказалось около миллиона еврейского населения, и заканчивает началом XX века, то есть продолжительностью около 135 лет. В конце XVIII веке евреи продолжали жить в России сплочённой религиозной общиной - кагалом, который сохранился со времён проживания в Польше, где польское правительство предоставляло евреям внутреннюю автономию и не вмешивалось в их общинную жизнь. Царское правительство сразу поставило задачу использовать вновь приобретённых евреев для освоения незаселённых земель Новороссии, изолировать от них русское население деревень путём переселения еврейских масс в города и местечки, где не было ни работы, ни жилья, а также ассимилировать религиозных евреев путём разрушения привычного уклада жизни, срывая их с насиженных мест. До конца XIX века других евреев в России не проживало. Что же пишет об этих религиозных евреях Солженицын? Он утверждает, что евреи спаивали крестьян, ловчили и обманывали русское население в торговле, уклонялись от физического труда, были нерадивы в земледелии, экономически закабалили крестьян и казаков. Солженицын цитирует министра юстиции Державина, который в 1799 году был послан Павлом I в Минскую губернию для выяснения причин голода. В своём "Мнении" Державин писал: "Там в деревнях выманивают у них (крестьян) жиды не только насущный хлеб, но в земле не посеянный, орудия, имущество, здоровье и самую жизнь". Державин нашёл, что бедственное положение крестьян связано с проживанием в деревне евреев, которые экономически вредны в деревне, как лишние рты и нахлебники, только едят, а земледелием заниматься не хотят, и спаивают крестьян. Державин хвалил "прозорливость великих российских монархов, …которые строго воспрещали иметь приход и въезд сим искусным грабителям в пределы империи" (стр. 52). Одним из его предложений было: "Подвергнуть (евреев) единственному государственному правлению… не должны более ни под каким видом существовать кагалы", то есть разрушить еврейский уклад жизни (стр. 54). Это "Мнение" не приняли всерьёз даже царские министры, а Солженицын также отметил, что евреи обратились к Государю с жалобой на Державина за клевету, а купец из Шклова, еврей Ноткин, не соглашался с Державиным со всеми его утверждениями. Но Солженицын по поводу вздорных предложений Державина заключил: "А между тем никакой предвзятости у него не было. Всё его мнение сформулировалось на факте разорения и голода крестьян". Ни Державин, ни Солженицын не сказали правды: причиной бедственного положения крестьян была отсталая система ведения хозяйства. Евреи также страдали по этой причине, сами нищенствовали и голодали, как и крестьяне. Эти обвинения понадобились царским чиновникам, чтобы оправдать выселение евреев из деревень. Солженицын пишет: "Выгнанные в 1807-1809 г.г. из деревень более 200 тысяч человек" (и это большей частью - виноторговля) "принуждены были идти на поселение и на местах… не обитаемых". На самом деле это утверждение ложное. Виноторговлей занималось не более 5% еврейского населения, потому что этого количества было достаточно для такого занятия в деревнях. И не евреи были главным звеном в этом промысле. Помещики втянули евреев в виноторговлю, наживались на ней, а евреи еле зарабатывали себе средства на жизнь. Власти выселяли из деревень, главным образом, конкурентно-способных евреев, торговцев и ремесленников, тех, кто мешал русским купцам, помещикам и торговцам. Описывая жуткую историю переселения евреев на невспаханные земли Новороссии, Солженицын назвал её бесполезной, но не объяснил, почему евреи оказались плохими земледельцами. Солженицын потратил 18 страниц в своей книге на цитаты из докладов русских смотрителей. Чего только они не написали в своих донесениях! Евреи резали скот, продавали зерно, инвентарь и часто разбегались, бросая хозяйство. Солженицын не хотел замечать, что евреев привезли в безлюдные степи и оставили на произвол судьбы и капризов погоды, без связи с внешним миром, без транспорта и медицинской помощи. В действительности нередко царские чиновники не завозили зерно во время, до посевной, в неурожайные годы евреи были вынуждены продавать скот, чтобы спасти детей и себя от голодной смерти, но Солженицын ни разу не сказал этой правды. По-моему убеждению, евреи стали бы хорошими земледельцами, если бы эта земля принадлежала им, если бы власти не использовали их, как скот. Вся земледельческая программа царского правительства с самого начала была обманом. При переселении в год по двести семей, то есть по тысячи человек, при миллионном еврейском населении, программа была, как бы рассчитана не менее чем на 1500 лет. Писатель Н. Лесков, которого трудно заподозрить в симпатиях к евреям, писал, что для освоения новых земель нужно иметь в запасе капитала на 3-4 года на случай неурожайных лет. А разве евреи имели такие средства? Нет, не имели. Евреи жили в постоянном страхе ожидания погромов, так как погромщики и там их доставали. И всё это происходило с религиозными евреями. Солженицын также пишет о религиозных евреях, которых в течение XIX века обвиняли в ритуальных убийствах христианских мальчиков. Самым продолжительным из таких процессов был суд в Велиже, который длился 13 лет, с 1822 по 1835 год. Сорок евреев, оклеветанные провокаторами, просидели в тюрьме около десяти лет и были освобождены из-за отсутствия улик. Самым известным был процесс в Киеве в 1913 году с обвинением Бейлиса в ритуальном убийстве мальчика А. Ющинского. М. Бейлис был оправдан, однако организаторы процесса стремились обвинить не только его, но и весь еврейский народ, и его вероисповедование. Все эти процессы были направлены исключительно против религиозных евреев. Погромщики в 1881 - 82 годах, в 1903-м и после 1904-го года занимались грабежом религиозного еврейского населения, которое проживало в пределах черты оседлости. Царский министр Игнатьев объявил жертвы погромов 1881-82 годов виновными, потому что они, якобы, экономически закабалили русский народ. Этот абсурд был придуман русскими антисемитами более ста лет тому назад, а Солженицын повторяет его сегодня слово в слово. При Николае I еврейских детей отнимали у родителей в 12-летнем возрасте и забирали в армию, где они после достижения совершеннолетия, то есть 21 года, служили ещё 25 лет! Этих детей забирали из религиозных семей, и власти стремились насильно их ассимилировать. Разве "Протоколы сионских мудрецов", созданные в конце XIX века, не относятся к клевете на религиозных евреев? На мой взгляд, неверно и вредно делить евреев на религиозных и нерелигиозных, потому что антисемитизм относится ко всем нам, и не важно, к какой категории мы принадлежим. Теперь подойдём к началу XX века, когда после либеральных реформ императора Александра II еврейская молодёжь пошла учиться в русские гимназии и университеты, и в России впервые появились еврейские адвокаты, врачи и журналисты. Некоторые из них были вынуждены принять православие, иначе они не могли занимать должности на государственной службе. Считать всю эту группу евреев ассимилированными было бы неправильно, потому что большая часть из них только формально отошла от религии, оставаясь преданными своему народу и традициям отцов. Впервые в России появились образованные еврейские историки, которые стали комментировать искажённую русским "летописцами" историю и отстаивали национальные интересы своего народа. В 1906-1913 годах группа еврейских профессоров с участием историка Ю. Гессена закончила и издала впервые в России Еврейскую Энциклопедию, огромный и бесценный труд, состоящий их 16-ти томов. Они цитировали и объясняли царские указы и политику самодержавия с учётом национальных интересов, а не с точки зрения русских антисемитов. Значение этого труда для истории евреев невозможно переоценить. Еврейские адвокаты впервые в России стали защищать религиозных евреев в русских судах, проводить расследования обстоятельств погромов, таких, как в Кишинёве (1093), в Киеве (1905) и другие. Они приняли активное участие в процессе Бейлиса, чтобы добиться оправдания невинного человека и разоблачить ложь католического священника Пранайтиса и русских провокаторов. В. Телиш: Владимир, я вынужден вас прервать, у вас осталось всего 40 секунд. В. Опендик: Я уже заканчиваю и перехожу ко второму вопросу. В. Телеш: Предлагаю вам сегодня прерваться. Дадим возможность выступить Авигдору и продолжим дискуссию в следующий вторник. Авигдор, у вас есть 10 минут для ответа. А. Эскин: Мы подходим к очень важной и интересной теме, которая касается не Солженицына и не моего оппонента сегодня, а к теме, которую следует назвать великим грехопадением евреев, которое произошло на территории России и выразилось в массовом отходе от веры отцов и которое привело к чудовищным событиям в истории нашего народа и отрицательным образом повлияло на историю других народов. Следует сразу оговориться: когда мы говорим о грехопадении на территории России, это было вовсе не единственно еврейским грехопадением, оно было и русским грехопадением, но это была исключительная страница в истории нашего народа, которая была действительно связана с массовым отходом от Торы. И об этом пойдёт сегодня основная речь, потому что любые темы касаются периферийных вопросов, а сердцевина так и не была затронута. Солженицын не нуждается ни в моей защите, ни в чьей защите личности, настолько его творчество является монументальным не просто, как писателя или мыслителя, а как правдоносца и правдоискателя XX века. Разоблачив "Архипелаг Гулаг", он поставил величайший памятник всем нашим родственникам, которые погибли в сталинских лагерях. Именно он потряс советскую систему, сущностным образом изменив отношение Запада, западной интеллигенции к Советскому Союзу. Этот человек предвидел катастрофу, которая произошла в России после развала Советского Союза, и его величие не нуждается ни в каких комментариях, потому что тот самый плевок, который шёл на него в газете "Правда" на "Архипелаг Гулаг", сегодня находится в некоторых высказываниях людей, которые позволяют себе просто клевету. Я не имею в виду своего оппонента, В книге Солженицына ничего не было сказано, что евреи спаивали русский народ. Напротив, это является исконным пороком русского народа. Солженицын в первых же своих выступлениях говорил, что "мы, русские, прежде всего, должны покаяться в сегодняшних грехах". Он призывал к раскаянию и самоограничению русский народ, никогда не отказывался от подобных призывов. В то время как мы, евреи, должны быть вполне, как избранный народ, готовы это сделать, потому что мы являемся правдоносцем и богоносцем в этом мире. И если на каком-то этапе какая-то часть нашего народа согрешила, ничто не изменит сути нашей миссии, миссии Израиля в этом мире. По поводу книги Солженицына, которая лежит передо мной. Он написал её с пониманием, что именно "чувство, которое вело меня сквозь книгу - это поиск всех точек единого понимания и всех возможных путей в будущее, очищенных от горечи прошлого". Он пишет в своём предисловии следующее: "Смею ожидать, что книга не будет встречена гневом крайних и непримиримых, а наоборот сослужит взаимному согласию. Я надеюсь найти доброжелательных собеседников и в евреях, и в русских". Не буду вообще отвечать на то, что было сказано по поводу истории с Державиным, потому что книга просто лежит передо мной и здесь помимо Державина приводится ещё столько цитат других людей, которые его опровергают. Ссылки, в основном, в этой книге вообще на еврейские источники. Если кто-то располагает этой книгой, откройте, пожалуйста, посмотрите, и вы в этом убедитесь. Никто не оспаривает, есть определённый анализ того, что происходило на самом деле по тем источникам, которые были у Солженицына. И тут ему упрёк, который куда больше, чем использование Державина, Державин - это историческая фигура, упрёк в том, что он так часто ссылается на либерального еврейского историка Гессена, от которого действительно исходит тот либеральный дух, который не позволяет до конца идти вместе с правдой. Подборкой материала как раз занималась еврейская жена Александра Исаевича Солженицына, которую в предвзятости обвинить никак нельзя. Можно, конечно, сейчас потратить всё время, чтобы спорить по каждой странице. Я же избрал другую тактику в обсуждении этой книги. Мне важны именно выводы, которые сделают, исходя из того, что он обнаружил. Он приводит исторические факты, документы. С ними можно спорить, можно добавлять. Оппоненту можно сказать, что я не сомневаюсь, что в этой книге есть какие-то изъяны, что-то можно добавить или, наоборот, убавить. Я говорю о сути. Открываем страницу 284: "Да, еврейство в России (3%) было, несомненно, притеснено гражданским неравноправием. Утвердилось говорить: преследование евреев в России. Однако - слово не то. Это было не преследование, это была: череда стеснений, ограгничений, - да, досадных, болезненных, даже и вопиющих" (последнюю фразу Эскин произнёс с особым ударением и выражением голоса, подчёркивая её значимость - В. О.). Вывод Солженицына после всего того, что он пишет. Какая ложь обвинять Солженицына, что он оправдывает кровавый навет или дело Бейлиса! Да какая чудовищная ложь, если он сам разоблачает как раз дело Бейлиса в своей книге полностью, естественно, как порядочный человек, будучи уверенным в невиновности этого человека, и осуждает всех тех, кто стоял за кровавый навет. Но более того, Солженицын своим осуждением идёт куда дальше, чем просто осуждает антисемитизм. Окрываю страницу 404, он пишет вот что: "Тут трагически сказалась та черта русского характера (не различая, кого из громил кем считать), что в минуты гнева мы отдаёмся слепому порыву "раззудись плечо", не различая правых и виноватых, а после приступа этого гнева - не имеем способности вести терпеливую, методическую, многолетнюю деятельность к исправлению бед". Это пишет Солженицын не про евреев, а про русских. Те, кто читал книгу, найдёт в ней бесчисленное количество самых крепких слов в адрес Державина и его самоуверенности. Царская политика в книге Солженицына разоблачается неоднократно и куда более резко, чем в критических статьях. А теперь откроем его критические замечания в адрес евреев (стр. 415): "Нет, никак нельзя сказать, что евреи "устроили" революцию Пятого или Семнадцатого годов, как их не устраивала и ни одна другая, в целом, нация. Да и ни русские, ни украинцы, в целом как нация, не устраивали еврейских погромов" (отмечу, что эта фраза написана Солженицыным для оправдания русских и украинских погромщиков, а о евреях он упоминает только для того, чтобы ввести в заблуждение Эскина - В. О.). Далее идёт вывод: "Роль маленького, но энергичного еврейского народа в протяжной и раскидистой мировой истории - несомненна, сильна, настойчива и даже звонка. В том числе и в русской истории. Однако она остаётся - исторической загадкой для всех нас. И для евреев - тоже. Эта странная миссия - отнюдь не приносит и счастья им". (Последние слова о загадочной миссии опять были выделены Эскиным интонацией голоса. Видимо, именно они сущностно удовлетворили его. - В. О.). Мог бы сказать более резко и более жёстко об участии евреев в тех событиях, которые потрясли Россию. Это было не ради того, чтобы у Бейлиса были адвокаты. Это было страшное явление грехопадения, последствия которого мы с вами расхлёбываем и по сей день. И несколько коротких итогов. В книге Солженицына я как раз вижу несколько изъянов, которые можно было бы отнести в заслугу русской стороне. Солженицын нигде не отмечает очень важного для меня фактора, что в тот исторический период в России не было никаких, подчёркиваю, никаких признаков со стороны русских, религиозной ненависти к евреям в отличие от Европы, где возводили клевету на еврейскую религию. Погромы в России были более социальными, нежели антисемитскими по своей сущности (спросить бы убитых, для них имело хоть какое-то значение эта сущностная квалификация погромов Эскиным? - В. О.). Когда мы говорим о погромах в России, мы говорим не о погромах, которые учинили русские. Это явление было, в основном, на совести украинского народа. Солженицын, к сожалению, не делит историю взаимоотношений евреев с русскими и с украинцами. Хотя я вижу в этом очень принципиальную разницу, сущностное различие в нашей истории с русскими, в нашей истории с украинцами. А теперь самое главное, вопреки тому, что говорил оппонент. В книге Солженицына, к сожалению, нет ни слова о той величайшей духовной еврейской деятельности, которая творилась на территории России. Я имею в виду не какую-то еврейскую периферию, которая была революционной или торговала водкой, а о том, что на территории России проживали такие светочи духа, которые пронзили эту страну тем самым светом, искры которого дают России жизнь, будь то Виленский Гаон, будь то раввин Рахман… Так можно перечислять эти имена и перечислять. Солженицын это полностью упустил. И то, что он это упустил, он тем самым изъял из своей книги главное видение, которое требовалось показать, что такое еврейская жизнь и что такое периферия. Понимаю, почему он это сделал: у него не было этих документов. Тем не менее, это сильнейший изъян книги, который тем самым не показывает нам полной картины. Получается, что Солженицын раскрывает одну еврейскую периферию. И вывод из этого я делаю один: что для нас, евреев, эта книга очень полезная. Для русских такую книгу должен был написать кто-то из нас. Вот Солженицын и бросает нам вызов, чтобы написать книгу, где было бы показано то лучшее как раз, что было в еврейском народе, чего Солженицын, не имея доступа к этим источникам, не сделал. (Последние фразы Эскина заставили меня вспомнить известный анекдот о студенте, который на все вопросы экзаменатора о животных отвечал о жизни змей, которых знал хорошо. И даже на вопрос о слонах, сказал, что хвост слона похож на змею, и стал говорить про жизнь пресмыкающих - В. О.). Телеш: Авигдор, должен вас прервать. Опендик: Разрешите мне сказать пару слов, поскольку у меня осталось ещё 40 секунд. Наша дискуссия мне напомнила интермедию Райкина, в которой один участник спрашивает о колёсах, а другой отвечает ему про шины. Авигдор потратил 8 минут на общие разговоры, которые к содержанию книги Солженицына не имеют никакого отношения. Так можно говорить годами, а надо вести разговор конкретно, на тему дискуссии, не уходя в сторону. Так же нельзя дискуссировать! Телеш: Как дискуссировать, я не берусь судить. Я бы не хотел накладывать ни на кого рамки, поэтому дал каждому по 10 минут. В следующий вторник мы продолжим. Я не принимаю ни чью сторону, хотя имею своё мнение. Насколько Авигдор ответил на вопросы, поднятые Владимиром, это дело дискуссирующих сторон. Это их право отвечать или не отвечать, хотя, может быть, в следующий раз мы будем рассматривать аргумент за аргументом, хотя Авигдор не сторонник такой позиции. Он склонен находить какие-то выводы. Через неделю передача началась для меня с сюрприза. Перед выходом в эфир ведущий передачи предупредил меня, что он даст слово одному из радиослушателей, который "так просил его, так просил, что он не смог отказать". Тем самым была нарушена договоренность не отнимать у основных оппонентов тех минут, которых и так не хватало, чтобы кратко изложить свою точку зрения. Итак, следующий раунд начался. Телеш: Сегодня я обещал радиослушателю две-три-четыре минуты максимум. Он у нас на связи. Соломон, пожалуйста. Соломон: Меня зовут Соломон Динкевич, и я хочу сказать несколько слов о книге Солженицына "Двести лет вместе". Я согласен с тем обвинением, которое сделал Эскин в адрес Солженицына, сказав, что автор не упомянул имена великих еврейских мыслителей - Виленского Гаона, рабби Рахмана, Алтер Ребе и других. Но это обвинение в том, чего в книге нет, а нужно говорить, что в книге есть. Первое. Все евреи, а их в книге очень много, все либо ассимилированные, либо - выкресты. Если не пригретые властью, то, по крайней мере, ею не изнасилованные. Поэтому их высказывания, как правило, тенденциозны. Второе. Цитирование, а цитат в книге очень много, неполное. Цитаты вырваны всегда искусственно, всегда либо нет начала, либо нет конца, что обнаружили многие серьёзные исследователи, заглянув в оригиналы, которые исследует Солженицын. Третье. Интегрированный образ солженицынского еврея всегда отталкивающий. Это не рабочий, не крестьянин. Это шинкарь, сборщик податей, управляющий чужими имениями, чужими фабриками. Это даже не просто эксплуататор, это разрушитель русского общества, внутри которого он живёт. Четвёртое. Описывая погромы, Солженицын, как правило, ссылается на полицейские доносы и отчёты, наконец, на статьи, правительственные или около правительственные отчёты. И это, господа, подумайте, делает автор книги "Архипелаг Гулаг"! Какой бы "Архипелаг Гулаг" создал Солженицын, если бы поступил подобным образом и ссылался на отчёты КГБ, наконец, на статьи газеты "Правда" и "Известия"? Вывод: хотел Солженицын или не хотел, но он написал антисемитскую книгу. Я, пожалуй, думаю, что хотел и вот почему. Ещё в книге "Бодался телёнок с дубом" Солженицын писал, процитирую две фразы: "Пришли евреи, и опять о своём. Чужие этой стране и желающие только из неё выбраться". Вот так писал Солженицын. Телеш: Спасибо, Соломон, ваше мнение понятно. А сейчас время перейти к нашим постоянным ведущим. Авигдор и Владимир, я предлагаю по 7 минут каждому. Вначале выслушаем Владимира. Эскин: Прошу полминуты. То, что сказал Соломон Динкевич, это в том тоне, который я предлагал при обсуждении серьёзнейшей темы. Будучи не согласным, о чём я скажу дальше, то, что сказал Соломон, это сущностное, о чём надо говорить. Опендик: В прошлый раз я девять минут говорил о том, как царские власти преследовали и издевались над религиозными евреями, потому что других евреев в России XVIII и XIX веков до начала XX века не проживало. Нельзя всерьёз принимать во внимание несколько десятков тысяч ассимилированных евреев, которые появились в России в начале XX века, когда речь идёт о политике русского самодержавия по отношению к многомиллионному еврейскому народу на протяжении не 20 лет, а 135. В ответ мы услышали выступление Эскина, в котором он говорил о величии Солженицына, о значении его для России и многое другое, о чём я не упоминал. Эти утверждения не могут быть предметом дискуссии, они отражают личное мнение оппонента. О значении Солженицына для России следует говорить перед русской аудиторией, я же буду говорить на еврейском радио об антисемитизме Солженицына. Уложиться в оставшиеся шесть минут невозможно, поэтому я только перечислю тезисы. Согласен с тем, что сказал Соломон Динкевич, за исключением слов, что обвинения Солженицына относятся к ассимилированным евреям и выкрестам. Их в России в рассматриваемый период времени почти не было. Антисемитизм Солженицына проявился: - в субъективном подходе к выбору источников для цитирования в книге, основанных на царских Указах, донесениях губернаторов и смотрителей, а также использование самых одиозных полуфашистских листков, газетёнок и изданий черносотенцев; - в некритическом подходе к историческим фактам, собранным в русских архивах. Этот архивный мусор, который Солженицын называет "высшим классом достоверности", считаю, совершено лживыми; - в поисках доли греха евреев там, где греха никогда не было, а также в оправдании политики царского правительства по отношению к евреям, в том числе в отрицании причастности правительства к организации погромов; - в заимствовании взглядов у антисемита Шульгина на многие исторические события, которые он изложил в книге "Что нам в них не нравится…" (Париж, 1929 г., переиздано изд. "Русская мысль", М., 1994). Я сравнивал их высказывания - они идентичны во взглядах по многим вопросам; - антисемитизм Солженицына особенно проявился в описании погромов. Погромы 1881-82 годов он называет стихийными, несмотря на наличие огромного количества документов, и свидетельств, подтверждающих, что погромы были подготовлены народовольцами, которые убили императора Александра II и распространили слухи, что убийство совершили евреи. Согласно Актам, составленным по показаниям самих погромщиков, евреи как бы провоцировали русское население на погром. Например, для оправдания кишинёвского погрома 1903 года царский прокурор Горемыкин записал, что евреи плескали в лица прохожих серной кислотой, а Солженицын внёс от себя свою долю лжи: "Аптеками традиционно владели евреи", давая понять, где евреи брали серную кислоту. За эти четыре слова Солженицына следует привлечь к уголовной ответственности, потому что в аптеках России никогда - ни сто лет назад, ни сегодня - не было и нет серной кислоты, так как она опасна для здоровья людей. Горемыкин специально придумал эту ложь, а Солженицын дал ей обоснование. Его больше всего беспокоит "лжеистория кишинёвского погрома", потому что считает, что её последствия сильно преувеличены. Даже газета "Baltimore Sun" (США) сразу после тех событий написала: "Резня в Кишинёве … превосходит в откровенной жестокости всё, что записано в анналах цивилизованных народов". А что же пишет Солженицын после этих слов? "Надо понять и многотысячные уничтожения евреев в Средневековой Европе". Разве этично сравнивать по жестокости Средневековье с Россией XX века! Да и зачем ему это "надо понять"? Говоря о киевском погроме 1905 года, Солженицын поддерживает идею Шульгина, что погром возник в ответ на участие еврейской молодёжи в революционном движении. Русские националисты утверждают, что евреи возглавили это движение. Заметим, что в Акте сенатора Турау о киевском погроме упоминаются только два еврейских имени - Шехтера восемь раз и Ратнера два раза. Других имён участников тех событий в Акте нет. Это же смешно! Слушайте, что пишет Турау: "Несомненно, что в разрушении царского вензеля принимали участие, как русские, так и евреи. Корону ломал какой-то русский рабочий". А Солженицын после этих слов добавляет о себя: "Что заставило евреев среди этих ликующих киевских сборищ, - так он называет русских участников митингов в Киеве, - так дерзко предавать осмешению, что ещё свято простому народу". Разве можно говорить, что атрибуты царской власти были святы, если этот же простой народ "ликовал"? Вся книга "Двести лет вместе" антисемитская, я бы мог привести ещё массу подобных примеров. В заключение повторю фразу Солженицына, которую Эскин зачитал в конце своего выступления, чтобы вы все прислушались к смыслу этих слов: "Утвердилось говорить: преследование евреев в России. Однако - слово не то. Это было не преследование, это была: череда стеснений, ограничений, - да, досадных, болезненных, даже и вопиющих" (стр. 284). Я спрашиваю всех, кто меня слушает: чем череда досадных, вопиющих ограничений отличается от преследований? Ничем! Это обычное словоблудие Солженицына, которое не заметил Эскин. В книге Солженицына можно найти и правильные мысли, например: "Или уж вовсе не держать Империи - или уж отвечать за порядок повсюду в ней" (стр. 322). Но эта фраза только для тех, кто не хочет или не умеет внимательно читать Солженицына. Несколько слов в отношении источников. Солженицын часто ссылается на Еврейскую Энциклопедию. На самом деле из её томов он обильно цитирует царские Указы, донесения губернаторов, мнения членов многочисленных Комиссий по организации быта евреев, докладные смотрителей. Еврейских голосов за первые сто лет в русских архивах вообще нет. Нет их и в книгах еврейских авторов. Убитые и оклеветанные, евреи молча лежат в могилах и взывают к справедливости. И этот факт отсутствия еврейских голосов является основным доказательством существования дикого антисемитизма в России. В Актах о погромах вы не услышите ни одного еврейского заявления, все свидетельские показания записывались со слов самих погромщиков. В Нью-Йорке я беседовал с двумя этническими русскими, в том числе с известным режиссёром и ведущим радио "Надежда" Иваном Александровичем Менджерицким, которые так же, как и Эскин, не обнаружили у Солженицына антисемитизма. Когда же я спросил: "Иван Александрович, как вы могли не заметить то, что лезет в глаза на каждой странице?", - тот ответил: "Спорить с вами не буду, потому что я поверил всему, о чём написал Солженицын, не сомневаясь в достоверности материала и в суждениях автора". А я подвергнул сомнению каждую фразу Солженицына, проверил все цитаты по первоисточникам. И везде обнаружил ложь, недосказанность, недобросовестность в выборе цитат! В книге так много лжи, что надо пересмотреть весь текст, подвергнуть сомнению все утверждения Солженицына, оценить исторические документы еврейскими глазами без пелены и влияния российского прошлого. Это бесспорно вредная книга, антисемитская с первой страницы до последней. Поэтому я советую Эскину ещё посидеть над книгой Солженицына, внимательно перечитать её, переосмыслить все фразы автора, и не распространять среди членов нашей общины вредные мысли. Телеш: Спасибо, Владимир. Вы удивительно точно уложились в 7 минут. Многие подумают, что мы в записи. Нет, просто Владимир рассчитал своё время. Эскин: После сказанной грубости в конце не считаю нужным реагировать на слова оппонента. Перейду к тем вопросам, которые поднимал корректно и сущностно Соломон Динкевич. В книге Солженицына существуют очень серьёзные сущностные изъяны, связанные не со злонравием автора, который подбирал источники ассимилянтские и полувыкрестные, а просто с реальным отсутсвием других исторических документов на русском языке. Моё разочарование состоит в том, что Солженицын, описывая 18 век, использует именно еврейского либерального, абсолютно ассимилированного историка как Гессен. Это больше всего мне не нравиться. О том, что говорили вы, Соломон, Солженицын во всех разборках Державина выделяет у Державина идею предоставления евреям равноправия и полной ассимиляции. Именно этот призыв Державина эмансипировать евреев привёл к тому, что духовные лидеры евреев объявили Державина врагом номер один в тот период. Вот это, к сожалению, то, что Солженицын в его книге не увидел. Некоторые моменты - "что некоторых источников у меня нет" - признаёт сам Солженицын. Скорее всего, я обвиняю нас с вами, Соломон, что никто не удосужился написать правду с нашей еврейской точки зрения. Обвинения в адрес Солженицына тоже отличаются той самой ложью, которая выдвигается не со стороны Соломона, я бы хотел с ним поспорить и понять его точку зрения до конца. Обычно они носят тот самый характер, что и газета "Правда". Самое главное у них вот что. Для меня сегодня основным критерием отношения к еврейскому народу является отношение к Израилю. Солженицын - это многолетний друг Израиля, всегда в его выступлениях он поддерживал Израиль, всегда однозначно, резко, жестко. Его разбор сионистского движения на самом деле самая полная глава книги. Солженицын в который раз своё отношение к сионизму выразил очень интересным образом, как раз суть проблемы, ссылаясь на мыслителя Сергея Булгакова. Вот послушайте, что он приводит: "Величайшая трудность для сионизма состоит теперь в том, что он не в силах вернуть утраченную веру и принужден базироваться на национальном или культурно-этнографическом принципе, на котором не может утвердиться в действительности никакая народность". Он не в силах вернуть веру отцов. Вот это, что приводит Солженицын, является действительной сутью всех наших проблем сегодня. Попытка обрисовать книгу, как обвинения в адрес евреев, настолько несостоятельная, что мне иногда просто становится смешно. В книге есть выводы, что же происходило с русской историей. В книге говорится вот что. Солженицын пишет: "Раздосадованные не только этой раздёрганной революцией, но ещё и обиднейшим поражением в японской войне, петербургские верхи всё же поддавались соблазнительно простому объяснению, что Россия ничем органически не больна, что вся революция, от начала и целиком, есть злобная еврейская затея и часть мирового иудо-масонского заговора. Всё объяснить единою причиной: евреи! Давно была бы Россия в зените мировой славы и могущества, если бы не евреи! Суеверная убеждённость в исторической силе заговоров (хотя бы такие и состаивались, частные или общие) совсем упускает из виду главную причину неудач отдельных лиц или государственных образований: человеческие слабости. Наши русские слабости - и определили печальную нашу историю, под уклон - от бессмыслицы никонианского раскола, жестоких петровских безумств и уродств, и через национальный обморок послепетровской чехарды, вековую трату русских сил на внешние, чужие задачи, столетнее зазнайство дворянства… ", - а дальше Солженицын перечисляет и перечисляет и перечисляет слабости своего русского народа, подходя к нему критически, давая отпор антисемитизму (стр. 415). Это человек, который давал отпор антисемитизму всю свою жизнь, во всех своих выступлениях. Даже в этой книге, которую считаю менее удачной, хотя я абсолютно отвергаю все эти обвинения. Солженицын во всех выступлениях осуждал ненависть к евреям и ненависть к Израилю, стремясь найти общий язык для диалога и взаимопонимания. Мы должны написать свою версию, истинную версию еврейской истории, использовать источники, которые доселе не были опубликованы на русском языке, исправив ошибки и воззрения на еврейскую историю, которые существуют по глубочайшему убеждению автора. Но это - не антисемитизм. Антисемитизм - это ложь, это то, что делает мой оппонент - перевирать, оболгать, передёрнуть. Солженицын чего-то недопонял, в чём-то заблуждается, но это - друг Израиля. Когда наш народ находится в таком положении, когда мы окружены врагами, и антисемитизм существует в самой России. И там есть болельщики, погромщики, которые заражены фашистскими идеями. И когда после этого люди кричат "волки, волки" по поводу друга Израиля, мне становится тошно. По сути, с Соломоном можно вести разговор. Это разговор сущностный. Может, он видит то, что я ещё не успел, только помните одно: это друг Израиля. Если вы хотите поднимать руку на всех друзей Израиля, это ваше право. Солженицын, и это главное, поддерживал нас всю свою жизнь. Он поставил памятник всем нашим родственникам, которые погибли в Гулаге. Это человек, который поддержал еврейскую эмиграцию. Соломон, извините, ваша цитата была неточна. Он говорил о тех конкретно людях, которых не волновали российские проблемы. Я себя считал чужим. Он говорил о тех людях, кто хотел уехать из России. Если человек пишет правду, он не антисемит, он правдоискатель. Я, Эскин, будучи в России, не хотел заниматься никакими русскими делами. Я хотел только одно: отпустите меня в Израиль, где я сейчас и нахожусь. Солженицын был прав, я был чужой для этой страны, перестал пользоваться русским языком. Я избрал своей родиной Израиль, и я этим горжусь. Но это же правда, что я избрал своей родиной Израиль, это правда, что мы не хотели заниматься никакой борьбой внутри России, исканием дессидентства. Солженицын поддержал именно нас. В своём выступлении по радио "Голос Америки" в 1974 году он так и говорил: "Я поддерживаю тех людей, которые стремятся на свою родину, в Израиль, по национальным и религиозным убеждениям". Неоднократно повторял эту мысль. Кого Солженицын корил, это тех, кто выехал на Запад, эмигрировал, избрав наиболее удобный образ и начал поучать Россию. И пусть каждый для себя делает вывод. Я призываю людей просто прочитать эту книгу. Главное, не только вообще ознакомится с творчеством Солженицына, если хотят о нём судить, всё, что писал Солженицын по еврейскому вопросу. Соломон, в одном вы не правы. У него есть чудесные еврейские персонажи, которые привели его к Богу, очень много положительных еврейских персонажей. К сожалению, действительно у Солженицына жизнь была так устроена, что с теми, с кем ему следовало встретиться на самом деле, в том числе с такими людьми, как вы, которые понимают во многом суть всего, жизнь его не пересеклась. Увы, в этом также наша с вами вина. Телеш: Авигдор, на 20 секунд вы перебрали лимит. Должен вас прервать, чтобы нас не обвинили в необъективности. Остается мне сделать такой комментарий: давайте мы не будем продолжать эту тему в программе Эскина "Вера. Надежда. Израиль". Так закончилась дискуссия, которую и дискуссией-то трудно назвать, потому что наш разговор происходил как бы в разных пространственных системах. Чрезмерные амбиции вредны любому человеку, потому что они способны ярче выявить личные ошибки и заблуждения, которые неизбежны у каждого, что уже давно произошло с Солженицыным, а сегодня проявилось с Эскиным. Солженицын написал, что слышит шаги Истории, как Дон Хуан - шаги Командора, или, например, "на просьбу родственницы: "Погостил бы ещё" - без юмора отвечает: "Некогда. Россия ждёт". (Так и хотелось сказать в эфир: да не спешите, у России времени много, она подождёт.)" (В. Войнович, "Портрет на фоне мифа", М., 2002, стр. 182). Наивность суждений, нелогичность, примитивная ложь и словесные выверты оказались явно несовместимыми с космическими претензиями автора. Амбиции Эскина не позволили ему снизойти до обсуждения конкретных вопросов, его не интересуют проблемы жизни многомиллионного еврейского народа, которые он небрежно назвал периферийными, он думает о сущностном, смотрит в корень и говорит о главном: - о грехопадении народов, о Катастрофе России после развала СССР и так далее. Даже в повести, где телёнок бодался с дубом, он непременно решил, что Солженицын написал именно о нём, хотя его кумир сообщал русскому читателю, имея в виду всех евреев в целом, что они, как нация, всегда были чужды России. Эта фраза была также понята Динкевичем, но Эскину никакой Соломон уже не способен помочь. Эскин не догадывается, что у нескольких миллионов евреев может быть совсем иная судьба и другие намерения, чем у него. Говоря о грехопадении еврейского народа, Эскин как-то не заметил, что в ту эпоху, о которой идёт речь в первом томе Солженицына, никакого грехопадения не произошло. Даже, если считать отход некоторых евреев от религии отцов грехопадением, то всё равно никак нельзя говорить о грехопадении всего еврейского народа в конце XIX века и в начале XX-го. По данным Краткой Еврейской Энциклопедии (Израиль) за весь период пребывания евреев в России до 1917 года общая цифра выкрестов нескольких поколений составила около 100 тысяч. Если соотнести это количество к 7.5 миллионам евреев, которые жили в то время в России, не считая 2 миллионов эмигрировавших с 1881 по 1916 год, и то их количество не превысило одного процента. Да и в этом проценте нельзя всех отнести к "падшим". Мы ведь ведём речь о жизни многомиллионного еврейского населения в период с 1772 года по 1916, поэтому делать какие-то выводы по одному проценту евреев о жизни всего населения, по меньшей мере, несерьёзно, а говорить о грехопадении народа вообще - безответственно и опасно. Фамилии наиболее знаменитых евреев, принявших православие, всем известны. Их наберётся не более сотни за весь рассматриваемый период, кто сомневается, попробуйте всех вспомнить и составить поимённый список. Напомню имена Николая и Антона Рубинштейнов, которых Солженицын, естественно, не упомянул. Первый был основателем Московской Консерватории, второй - знаменитым композитором и музыкантом. Неужели мы можем говорить об их грехопадении? Нет и не может быть грехопадения целого народа, могут быть только грехопадения отдельных личностей в силу их личных ошибок, неудач, заблуждений, разочарований и завышенных амбиций. Нельзя также судить обо всех с местечковых позиций: для талантливых и способных людей могут быть иные видения своего жизненного пути, чем для тех, кто их критикует! По Эскину, книга Солженицына посвящена периферийным вопросам жизни евреев, в этом её главный изъян, потому что писатель, якобы, не вышел на столбовую дорогу. А для Солженицына поиск вины евреев и спасительные, по его мнению, оправдания действий русских являются главной темой повествования. Книга, ведь, Солженицына, ему и выбирать то, что душе угодно! Эскин похвалил Солженицына за достаточно полное освещение сионистского движения и процитировал "главного специалиста по сионизму", русского мыслителя С. Булгакова, который предсказывал закат сионизма, и эти-то слова Эскина вполне устроили: "Вот это, что приводит Солженицын, является действительной сутью всех наших проблем сегодня". Вот в чём Эскин видит суть всех сегодняшних проблем Израиля! Эскину невдомёк, что С. Булгаков был антисемитом, приветствовал идею сионизма только потому, что надеялся обратить евреев в христианство, был готов допустить подлинность "Протоколов сионских мудрецов" и утверждал во время Второй мировой войны в Париже, что "власть денег, мамона является всемирной властью еврейства" и что "сыны Израиля оказываются в ряду вдохновителей безбожного материалистического социализма наших дней" (КЕЭ). Для Эскина антисемит Булгаков оказался большим сионистом, чем наш Жаботинский, о котором он даже не вспомнил. Глобально мыслит человек, ничего не скажешь! Главная беда Солженицына, по Эскину, состоит в том, что он не встретился с настоящими людьми, такими, как Динкевич. Конечно, это лестно любому Соломону, потому что Эскин считает, что Динкевич смог бы направить мирового правдоискателя на путь истинный, а те, кто его окружал, не смогли. Но Эскин не спросил Динкевича, захотел бы тот встречаться с Солженицыным, тем более что сам Соломон только что высказал своё мнение об авторе книг, как о закоренелом антисемите. Но Эскин этих мелочей также не заметил, он говорит о главном. "Увы, в этом также наша с вами вина", что Динкевич не оказался рядом с Солженицыным. Осталось только уточнить, где и когда рядом, ведь не в Гулаге же. "Я обвиняю нас с вами, Соломон, что никто не удосужился написать правду с нашей еврейской точки зрения", "Мы должны написать свою версию, истинную версию еврейской истории, использовать источники, которые доселе не были опубликованы на русском языке", - обратился Эскин сам к себе и к Динкевичу. Очевидно, нам осталось ждать недолго "версии еврейской истории", ведь не для красного же словца сказал эти слова по радио мой оппонент! Как говориться, Эскину и перо в руки! Наша дискуссия выявила весьма неожиданное совпадение позиций моих оппонентов и русских националистов. Первый том книги Солженицына посвящён 120 годам жизни евреев в России из двухсот, но объём материала представлен непропорционально по продолжительности временных периодов: ста годам посвящены 200 страниц книги, а оставшемся 20-ти годам - триста страниц. Это связано с особыми художественными приёмами Солженицына, которые не каждый заметит. Солженицын намеренно уделил главное внимание сбору множества цитат из еврейских источников, относящихся именно к последним 20-ти годам этого периода, чтобы у невнимательного читателя создалось впечатление, что почти все цитаты в книге автора относятся к евреям и ко всему сроку жизни в России. И на эту уловку попались не только Динкевич с Эскиным. Этот временной отрезок особенно привлекает внимание Солженицына потому, что евреи к тому времени частично преодолели свою замкнутость, некоторые получили образование в русских гимназиях и университетах, стали активнее проявлять себя в политической жизни страны, борясь за отмену черты оседлости и равноправие. Именно эти обстоятельства особенно взбесили русских националистов, которые считали безнаказанность погромов нормой жизни, привыкли видеть евреев в роли просителей, жалобщиков, обвиняемых на скамьях подсудимых, но никак не борцов за свои права. Странно, но на такой же точке зрения стоят и мои оппоненты, правда, с других идеологических позиций. Я отнёс к ним и Динкевича, потому что его появление в эфире нельзя ничем объяснить, как желанием отнять драгоценные минуты дискуссии у главных оппонентов. За первые сто лет в русских архивах нет почти никаких свидетельств самих евреев о своей жизни в России. Их и не могло быть, потому что евреи продолжали жить замкнуто в своих общинах, русский язык не учили, в общественной жизни общества участия не принимали, да их никто туда и не пускал. Солженицын черпает многие русские архивные материалы из еврейских источников, которые тоже не содержат ничего, кроме ссылок на царские указы и отчёты чиновников. Вот эти-то материалы и использует Солженицын, хотя для камуфляжа ссылается не на страницы оригиналов, а на тома ЕЭ и двухтомник Гессена, которыми автор пользовался, проживая в Вермонте (США). Солженицын тем самым создал видимость использования еврейских источников, и цель его очевидна: коли еврей пишет такое, сомневаться в этом не приходится. Эскин в поисках "сущностного" этой хитрости автора не заметил. Наивно звучат слова Эскина, что поскольку еврейский историк Гессен был либеральным, поэтому ему нельзя верить. Ю. Гессен писал о евреях XVIII века, пользуясь всё теми же материалами из архивов царской России, которые Солженицын позаимствовал у него же, но для своей книги. Замечу специально для Эскина, что Гессен в своём двухтомнике российскому еврейству XV-XVII века отводит всего три страницы! "Подборкой материала как раз занималась еврейская жена Александра Исаича Солженицына, которую в предвзятости обвинить никак нельзя", - неубедительно объясняет Эскин. Жена Солженицына не занималась подборкой материалов, а лишь помогала мужу проставить те страницы томов ЕЭ, которые Солженицыным ранее были пропущены или требовали уточнения. Подборкой цитат занимался только лично Солженицын! Об этом сказал сам автор в интервью с В. Лошаком, хотя, конечно, вкрадывается сомнение и недоумение, как эта дама еврейского происхождения до сих пор не заметила антисемитских наклонностей мужа и субъективности в выборочном и явно тенденциозном цитировании высказываний русских чиновников из еврейских книг. Как говорится в русской поговорке, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Кстати, повзрослевшие сыновья Солженицыных с русскими именами Агнат, Ермолай и Степан тоже не заметили никакого подвоха в долголетнем творчестве отца, хотя были в курсе его деяний, о чём сообщил всё тот же автор. Стоит ли их особо корить, если борец за еврейское счастье Эскин до сих пор не понял, к чему клонил Солженицын всю свою жизнь, и выступает в защиту "правдоискателя и богоносца"? Динкевич в этом вопросе поддержал Эскина: "Все евреи, а их очень много в книге, все либо ассимилированные, либо евреи - выкресты", хотя сам же спротиворечил себе в следующей фразе, говоря, что "интегрированный солженицынский еврей, либо шинкарь, либо банкир, либо управляющий чужим имением". Никак, все они были выкрестами или изнасилованными властью? И что значит "очень много"? Точно также эмпирически подсчитывал В. Шульгин еврейских студентов в толпе в 1899 году: "Длиннейшие коридоры университета были заполнены жужжащей студенческой толпой. Меня поразило преобладание евреев в этой толпе. Было ли их более или менее чем русских, я не знаю, но несомненно они преобладали, то есть они руководили этим мятущимся месивом в тужурках" (по книге Шульгина, стр. 64). "По приблизительным подсчётам в 1897 по-русски свободно говорило только 67 тысяч евреев" (И. Бен-Цви, КЕЭ, т. 1 стр. 272, у Солженицына стр. 313), то есть 1,2 % от общего населения. Эта цифра красноречивее всех остальных доводов даёт сведения "об ассимиляции" еврейского населения к концу XIX века. Не будет, ведь, Динкевич вместе с Эскиным утверждать, что евреев, не говорящих по-русски, можно отнести к выкрестам! Динкевич не заметил, что Солженицын перечислял имена "многих" евреев, которые появились только в начале XX века, начали печататься в газетах, издавать свои воспоминания, но не все они были ассимилированными и к истории жизни евреев в XVIII и XIX веках отношение имели косвенное, только своими религиозными родителями. Достаточно напомнить имена сионистов о главе с З. Жаботинским, Шолом-Алейхема, М. Антокольского, И. Левитана и других, чтобы понять, что не все евреи в начале XX века забыли свои национальные интересы или ушли в русскую революцию. О жизни таких евреев и что им пришлось испытать, написал всемирно знаменитый скульптор Марк Антокольский в книжке "Как тяжело быть евреем в России" (1904). Шульгин и Солженицыным скрупулёзно подсчитывают поимённо всех евреев, примкнувших к революционному движению в 1905 году, чтобы доказать, что эти евреи нарушили, по определению Солженицына, нормальную жизнь в России, что они не имели права заниматься политической деятельностью и виноваты в еврейских погромах, начиная с 1905 года. Непропорционально поданный материал этого периода для невнимательного читателя полностью заслонил первые сто лет жизни евреев в России. Не обратив внимания на этот период, Динкевич и Эскин увидели в первом томе только ассимилированных евреев и выкрестов начала XX-го века, то есть тех же самых, которых русские националисты называют иначе - революционной молодёжью, разрушителями России. Эскин говорит об их грехопадении и даже считает, что Солженицын "мог бы сказать более резко и более жёстко об участии евреев в тех событиях, которые потрясли Россию. Это было не ради того, чтобы у Бейлиса были адвокаты. Это было страшное явление грехопадения, последствия которого мы с вами расхлёбываем и по сей день". Каково сказано! И всё это о "сущностном", как понимает его Эскин. Ему везде видится грехопадение, причём всех евреев вместе взятых, и не важно, что из шести миллионов в революционном движении 1905 года участвовало несколько десятков тысяч молодых евреев, какие-то десятые доли процента. И те, и другие, русские националисты и мои оппоненты, но с разных идеологических позиций, считают одних и тех же евреев вредными для России и для еврейства. Солженицын и Шульгин утверждают, что они погубили Россию или, по крайней мере, нормальную жизнь в ней, а Динкевич и Эскин относят их к потерянным поколениям или совершившим грехопадение еврейского народа. На мой взгляд, все они подтягивают исторические факты к своим идеологическим воззрениям. То, что произошло с евреями и с Россией, исторически созрело в предыдущем столетии и к началу XX века превратилось в гнойник, который должен был лопнуть. Самодержавие себя изжило, как реакционная, застывшая в своей окостенелости система, которая была неспособна решать, как проблемы русского народа, так и национальных меньшинств. Эта система не смогла найти ни одного правильного решения для устройства достойной жизни еврейского населения за 125 лет: отказаться от черты оседлости, отменить процентную норму в образовании и дать элементарные гражданские права национальным меньшинствам. По образному выражению С. Резника, главным разрушителем самодержавия был венценосный император Николая II - "коронованный революционер". Признаков наметившегося "эволюционного развития строительной основательности впереди", как пишет Солженицын на последней странице тома (стр. 509), даже во сне трудно было представить. Стремление еврейской молодёжи к образованию, уйти от нищеты и голода, найти средства к существованию вне тесных рамок жизни в местечках, выйти на широкий простор человеческой деятельности было давно назревшей исторической необходимостью, а не каким-то "грехопадением еврейского народа". Утверждения Эскина не только нелепы по существу, но и вредны для нашего народа, дают пищу для обвинений антисемитов и не соответствуют жизни окружающего нас мира. Замечено, что человек, зациклившийся на одной идее, не способен замечать то, что этой идее противоречит. И он не может от неё отказаться, а стремится отбросить те факты действительности, которые его не устаивают. Так поступает Солженицын, так за ним следует и Эскин. Поэтому Эскин и не заметил сущностных ошибок в книге Солженицына. Давайте подумаем, почему Солженицын оказался так мил сердцу Эскина, почему он не замечает лжи и дурных намерений своего кумира в явно антисемитской книжке. Утверждая, что уехал в Израиль, потому что не хотел жить в России и пользоваться русским языком, теперь тот же Эскин каждую неделю вещает на еврейском радио именно на русском, дружит с русскими националистами типа Рагозина или Дугина и берёт у них интервью. Он неадекватно воспринимает всё, что писал и говорил Солженицын о евреях. Солженицын дорог ему, как русский националист, который способствовал разрушению советской системы, а теперь хочет обустроить жизнь в России. Будучи лично обиженным советской властью, Солженицын отдал борьбе с нею большую часть жизни не для того, чтобы построить многонациональное и равноправное для всех наций государство. Он всегда мечтал обустроить Россию только для русских и за счёт других народов. Но причём здесь Эскин, если проблемы России его совсем не интересуют? Он хвалит Солженицына за то, что тот поддержал эмиграцию евреев. Эскину невдомёк, что русские националисты всегда поддерживали выезд евреев заграницу. Они при этом всегда стремились получить максимальную выгоду и прибыль. Поощряя эмиграцию в начале XX века, российские власти выдавали евреям не заграничный паспорт, как всем остальным, а особый "выпускной лист" для всей семьи с окончательной потерей российского гражданства, чтобы эмигранты не возвращались обратно в Россию. Поэтому евреи получали не заграничный паспорт, как все остальные, а особый "выпускной лист" для всей семьи с окончательной потерей российского гражданства. Известный многолетний царедворец К. Победоносцев наиболее откровенно сформулировал русскую политику по отношению к евреям: "Одна треть вымрет, одна выселится, одна треть бесследно раствориться в окружающем населении". Он был таким же сторонником эмиграции евреев, как и Солженицын. Для Л. Толстого евреи были на 81-м месте, а Солженицын в своей работе "Как нам обустроить Россию" места для евреев вообще не предусматривал. Поощряя выезд из страны таких, как Эскин, Солженицын думал только об интересах России и желал, чтобы евреи в ней не жили. И эту маленькую деталь "Россия без евреев" не хотят замечать живущие в Израиле ни А. Эскин, ни Д. Штурман! Как бы услышав нашу дискуссию с Эскиным, писатель В. Войнович написал о Солженицыне в недавно вышедшей книжке: "Я, как и другие, считал его убеждённым правозащитником (да и как можно было писать об ужасах ГУЛАГА, не будучи им?). Но он к правам человека (покинувши пространство, где этих прав ему лично не хватало) стал относиться с явным пренебрежением" (В. Войнович, "Портрет на фоне мифа", изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002, стр. 87). Войнович приводит много материалов о том, что Солженицын позволял себе многократно антисемитские высказывания, часто откровенно лгал, "получив из рук новой власти роскошную квартиру и построив хоромы в номенклатурном лесу среди нынешних вождей, пел нам любимую песню о самоограничении" (стр. 174), но самой интересной цитатой, взятой автором из письма партийного функционера Лебедева своему шефу, Н. Хрущёву, от 22 марта1963 года, являются следующие слова Солженицына: "Мне будет очень больно, если я в чём-нибудь поступлю не так, как этого требуют от нас партия и очень дорогой для меня Никита Сергеевич Хрущёв" (стр. 161). Некоторые пытаются оправдать Эскина, объясняя, что он, якобы, заигрывает с Россией, чтобы привлечь её на сторону Израиля. Это утверждение, по меньшей мере, также наивно, как и то, что Солженицын чего-то недопонял в истории евреев в России, которой занимался почти всю жизнь. Заигрывание Эскина с Россией больше напоминает игру мышки (Эскина) с кошкой. Чем обязательно закончится такая игра, известно из "Сказки о глупом мышонке" С. Маршака: "Прибежала мышка мать, ищет глупого мышонка, а мышонка не видать!" И другого варианта быть не может! На вопрос израильского журналиста В. Ханелиса: "В Израиле многие считают, что в конфликте с палестинцами мы можем рассчитывать на поддержку России. Ваше мнение?", В. Новодворская ответила: "Серьёзно рассчитывать на это может только окончательный идеалист, простак типа бедного Буша-младшего, который принимает за чистую монету лицемерные вздыхания Путина. Россия никому никакой поддержки оказать просто не может. Военной - нет армии. Материальной - нет денег. Моральной - нет морали. Политической - нет политики" (ЕМ, "Дело дойдёт и до еврейских погромов", № 547, 14-20 ноября 2002 г.). Прекрасно сказано! Относить восьмидесятилетнего писателя, считающего себя чуть ли не патриархом России, к заблуждающимся, также ошибочно и неверно. Эскин сам считает Солженицына недосягаемым для простых смертных, что он не нуждается ни в чьих комментариях, и вдруг такой гигант русской мысли чего-то не понял! Продуманность формулировок, длительный срок написания этой книги, обилие явно тенденциозных цитат свидетельствуют об обратном. Солженицын - опасный антисемит, который прячет свои злобные мысли за словесными вывертами, но изначальный смысл их всё равно понятен и имеет однозначную оценку. "Солженицын, к сожалению, не делит историю взаимоотношений евреев с русскими и с украинцами", - сожалеет Эскин и напрасно. В действительности для Солженицына национальное происхождение погромщиков очень важно, и он никогда не забывал его отметить. В предисловии к описанию кишинёвского погрома автор даёт полный расклад населения города по национальностям; в описании первых погромах в Одессе, отмечает, что погромщиками были греки; в киевском погроме 1905 года особо подчёркивает участие украинцев. Говоря о ритуальных обвинениях евреев в России, Солженицын усиливает в них роль "католического следа" и специально отмечает польское происхождение многих участников процесса по делу Бейлиса в 1913 году. Даже при описании слухов о шпионаже евреев, распространяемых Ставкой в начале Первой мировой войны, Солженицын пишет, что их разжиганием занимались немцы и поляки. Не отрицая особой ответственности украинцев в еврейских погромах, предпочитаю называть погромщиков русскими, потому что за всё, что происходило на территории Российской империи, несёт ответственность коренная нация, как сами себя любят называть националисты. С её участием и благословением происходило и происходит на территории России. Даже Шульгин также считает, заявив по этому поводу следующее: "Русским народом я считаю великороссов, малороссов и белорусов, а также и всех тех иных кровей, российских граждан, которые подвергались процессу ассимиляции и считают себя русскими" (стр. 74). Правда, когда дело коснулось национального происхождения Д. Богрова, убийцы Столыпина, ассимилированного в третьем поколении еврея, то черносотенец Шульгин и националист Солженицын особо и с пристрастием подчёркивали его еврейство. Удивительное по своему абсурду заявление Эскина, что "в тот исторический период в России не было никаких признаков со стороны русских религиозной ненависти к евреям в отличие от Европы, где возводили клевету на еврейскую религию. Погромы в России были более соц