Домой

Самиздат

Индекс

 

 

 

Игорь Островский. Научные книги выглядят иначе

 

 

Выглядеть и быть это, как известно, далеко не одно и то же. Тем не менее, кошка по общему мнению должна и выглядеть как кошка. А если она выглядит как пингвин, то это, скорее всего, и есть пингвин.

Отличить добросовестного учёного от шарлатана несколько труднее, чем кошку от пингвина, но всё же в принципе по силам любому грамотному человеку. Приведу один пример.

В разделе 8 главы 4 «Самоубийства» г-н Резун сообщает читателям, что:

«В свое время я без особого труда набрал тугую папку доказательств простой мысли Троцкого о том, что без Сталина не было бы Гитлера. И были это не совершенно секретные досье, а всем доступные, на поверхности лежащие факты. Было их так много, и вопили они так пронзительно, что писать книгу не составляло труда: рассортировать вырезки, разбросать по темам, темы пронумеровать, назвав главами, кое-где свое мнение отразить. В «Ледоколе» я обещал читателям такую книгу написать. Оказалось, что этого делать не надо. Такая книга уже есть. Написал ее германский историк Томас Вайнгартнер: «Сталин и возвышение Гитлера. Политика Советского Союза и Коммунистического Интернационала по отношению к Германии». Пока я собирался, Т. Вайнгартнер использовал тот самый метод: не мудрствуя лукаво, не дожидаясь, когда откроют секретные кремлевские архивы, не надеясь на какие-то сенсационные откровения, взял всем известные резолюции конгрессов Коминтерна, протоколы Исполкома этого «штаба Мировой революции», статьи из «Правды» и «Роте фане», напомнил читателям те самые факты, которые коммунистам так хотелось бы забыть. И получилась книга простая и понятная. И возразить коммунистам нечего. Всех желающих отправляю к этой замечательной книге и настоятельно ее рекомендую.

К тому, что уже говорил в свое время Троцкий, что в наши дни опубликовал Вайнгартнер, мне нечего добавить, и повторять известные факты не буду. Без меня доказано, что гитлеровские грезы о землях на Востоке так и остались бы фантазиями мюнхенского мечтателя, если бы не исполинская сталинская помощь.»

Судя по рекомендации г-на Резуна, адресованной широкой публике, речь идёт о книге действительно выдающейся и даже эпохальной. Это соображение и побудило меня в своё время приложить некоторые усилия, чтобы разыскать и прочесть этот труд.

Однако в каталогах доступных мне библиотек названной книги не оказалось. Не оказалось и других книг Томаса Вайнгартнера. Ни к чему не привели и поиски в Сети: всё ссылки на Томаса Вайнгартнера неуклонно вели к г-ну Резуну, словно никто другой и не подозревал о наличии столь крупного учёного.

Единственным, что удалось установить, было имя автора и название книги на языке оригинала:

Thomas Weingartner, Stalin und der Aufstieg Hitlers: Die Deutschlandpolitik der Sowjetunion und der Kommunistischen Internationale 1929-1934, Berlin, 1970, 302 pp.

Несколько смущающе действует дата выхода книги – 1970 г. Как совместить эту дату со следующими словами г-на Резуна: «В «Ледоколе» я обещал читателям такую книгу написать. Оказалось, что этого делать не надо. Такая книга уже есть. Написал ее германский историк Томас Вайнгартнер: «Сталин и возвышение Гитлера. Политика Советского Союза и Коммунистического Интернационала по отношению к Германии». Пока я собирался, Т. Вайнгартнер использовал тот самый метод...»?
С каких же пор «собирался» г-н Резун?

Как бы то ни было, а похоже, что такая книга действительно существует. Я продолжил поиски, начав следующего издания: Gesamtverzeichnis des deutschsprachigen Schrifttums. 1911-1965. Muenchen-New York-London-Paris, 1981. В этом 150-томном издании собраны данные о всех книгах, изданных на немецком в 1911-65 гг. Я рассчитывал, что такой зубр исторической науки как Томас Вайнгартнер должен же был хоть что-то опубликовать и до 1970 г. Но, увы, в 142 томе, где собраны все Вайнгартнеры, Томаса-коминтерноведа не оказалось.

Далее, я обратился к энциклопедиям:

Meyers Neues Lexikon (2 изд. Лейпциг, 1972) – ничего.

Затем просмотрел более современные, после 1990 г., издания:

Grossen Duden Lexikon (в 9 т.),

Grosse Enzyklopaedie (в 10 т.),

Bertelsmann Lexikon (в 14 т.),

Meyer Taschenlexikon (в 24 т.),

Goldman Lexikon (в 24 т.) и, наконец,

Brockhaus Enzyklopaedie (в 24 т.).

Как вы догадываетесь, снова ничего.

Затем последовало издание «Who is Who in Deutschland» за 1967/68 и за 1991-2000 гг.

Затем, на всякий случай, «Wer war wer in der DDR», Берлин, 2000. (Кто был кто в ГДР).

Может быть, подумал я, искать надо в специальных справочниках, посвящённых учёному миру?

«Deutscher Gelehrter Kalender» (Немецкий календарь учёных), Берлин-Нью-Йорк, 1992, 16 издание, - никаких следов.

Далее, «Minevra Jahrbuch der gelehrter Welt» (Ежегодник учёного мира) за 1970 г. – аналогичный результат.

И, наконец, наиболее полное биографическое издание на немецком языке «Deutsche Biographische Enzyklopaedie», выходящая в Мюнхене с 1995 г., – тоже ничего.

В нескольких десятках капитальных работ по германской истории интересующего нас периода никаких ссылок на Томаса Вайнгатрнера обнаружено не было.

Систематические поиски на протяжение последних 3-4 лет на сетевых аукционах, где порою всплывают весьма редкие издания, тоже пока ни к чему не привели.

Единственное упоминание о Томасе Вайнгартнере, причём на русском языке, обнаружилось в статье Леонида Люкса «Коммунистические теоретики о фашизме: озарения и просчёты» (http://www.politstudies.ru/fulltext/1991/3/6.htm ).

Леонид Люкс пишет, в частности, - «Тезис о том, что Сталин хотел облегчить Гитлеру захват власти, едва ли можно доказать. Гораздо более точным кажется тезис Франца Боркенау: Сталин не сделал ничего, чтобы предотвратить захват власти Гитлером, но он не сделал ничего и для того, чтобы его обеспечить. Данный вывод Брокенау по существу подтверждает Томас Вайнгартнер в своей солидно документированной работе. Но и Вайнгартнер преувеличивает значение внешнеполитических факторов в тогдашней политике Сталина, когда он, например, указывает на чрезвычайную потребность Советского Союза в безопасности к началу 30-х годов.»

Судя по этой цитате, содержание книги Томаса Вайнгартнера должно радикально отличаться от того, что пообещал читателю г-н Резун. Что я с самого начала и подозревал.

Учитывая всё это, теперь вспомним, что г-н Резун от души рекомендовал эту книгу широким читающим массам (не дав, впрочем, ни наименования на языке оригинала, ни даты и места выхода). Если перевести его рекомендацию на нормальный язык, то она будет звучать так: поди туда, не знаю куда, прочитай то, не знаю что. А ведь речь-то шла не о каком-то второстепенном эпизоде, а о якобы сенсационном и коренным образом изменяющем наши исторические представления материале! О разоблачениях, которые невозможно опровергнуть! Что ж, опровергнуть их действительно затруднительно, ибо для этого их надо сначала найти.

Если вся эта история не откровенное издевательство над читателем, то что тогда?

Замечу, к тому же, что никаких следов перевода книги Вайнгартнера на другие языки я не обнаружил, а исходить из того, что широкие массы русскоязычных читателей свободно владеют немецким языком было бы, наверное, не слишком разумно.

Так неужели так уж трудно исходя из этого эпизода догадаться – имеем ли мы тут дело с добросовестным исследователем или совсем наоборот?

Вот поэтому-то «советский профессор-эмигрант» был полностью прав: научные книги выглядят действительно иначе. Смысл того, что у гуманитариев довольно таки претенциозно называется научно-справочным аппаратом, сводится к простейшему принципу: привёл факт – укажи где взял. Без этого проверка представленной автором информации на достоверность, полноту, адекватность была бы затруднена, а в ряде случаев и вовсе невозможна. Именно поэтому автор, пренебрегающий научно-справочным аппаратом всегда вызывает подозрение у профессионалов. Не потому, что «не свой», а потому, что прячет концы в воду. А раз прячет, то закономерен вопрос – почему?

Не думаю, чтобы мне надо было объяснять Дмитрию Хмельницкому значение научно-справочного аппарата. Он и сам сетует:

«Претензии, которые можно предъявить к книге, в первую очередь касаются издательства. Видно, что текст вообще не редактировался. Нет библиографии и ссылок».

Проблема лишь в том, что упрёк этот должен был бы быть адресован в значительной степени непосредственно автору. В «Ледоколе» г-н Резун ещё довольно прилежно давал ссылки на цитируемые издания, в чём ему пришлось горько раскаяться. Ибо любопытствующие взялись читать названные им книги и быстро выяснили, что в них написано, как правило, нечто совсем другое. Усвоив этот урок г-н Резун не проявляет более склонности облегчать жизнь своим критикам, как мы это видели на примере с книгой Томаса Вайнгартнера, и утверждения свои подкрепляет ссылками лишь в редких случаях.

Подход Дмитрия Хмельницкого к творчеству г-на Резуна страдает, на мой взгляд, раздвоенностью. С одной стороны, Д. Хмельницкий полагает, что книги г-на Резуна это «сугубо специальные исследования», судить о которых могут лишь коллеги г-на Резуна – историки. С другой стороны, несколькими абзацами ниже пишет: «Новая книга Суворова „Очищение“, выпущенная в 1998 году издательством „АСТ“ в Москве - очередной подарок ревнителям научного стиля. Она вызывающе ненаучно написана».

Так научны труды г-на Резуна или всё же ненаучны? Или возможны научные исследования (Д. Хмельницкий пишет даже о «научном открытии»!), сделанные ненаучными методами?

К сожалению Дмитрий Хмельницкий не останавливается на этой интересной проблеме, да и вообще никак не обосновывает своего мнения о работах г-на Резуна как о научных. Замечу однако, что полностью некорректной является попытка Дмитрия Хмельницкого намекнуть, что писать «темпераментно, страстно, язвительно, литературно увлекательно» это и есть то, что критики г-на Резуна подразумевают под «ненаучностью».

Что бы мы не думали о научности и её признаках, полагаю, что никто не станет спорить с тем, что верность приводимых автором фактов является в любом случае требованием номер один. И если данного автора ловят на лжи, неточностях, невежестве, то не подрывает ли даже пара таких случаев доверия ко всей конструкции?

У Дмитрия Хмельницкого читаем:

«Но самое возмутительное - рекламные аннотации. Про „Последнюю республику“ сказано: „ Прочитав эту книгу, вы узнаете о загадочной судьбе Дворца Советов, где в огромной голове Ленина, собиралось заседать правительство, о пирожках с детским пальчиком внутри, о прорыве неприступной линии Маннергейма. ..“ Забавно, что в качестве читательской приманки использована одна из немногих фактических ошибок Суворова - стометровая фигура Ленина на крыше Дворца Советов проектировалась как архитектурное излишество в чистом виде. О ее прикладном использовании речь даже идти не могла по техническим причинам».


Между тем, тема «головы Ленина» является в «Последней республике» сквозной, повторяющейся как рефрен, и, таким образом, несущей особую смысловую нагрузку в композиции всей книги. И вот об этом-то «факте» Дмитрий Хмельницкий сообщает мимоходом как об одной из немногих фактических ошибок г-на Резуна! Разумеется, сама по себе возможность «прикладного использования» статуи Ленина совершенно несущественна для оценки исторических гипотез г-на Резуна. Но та энергия, с которой г-н Резун снова и снова обыгрывает очевидно вымышленный «факт», много говорит о творческом методе плодовитого автора. Разве это не достаточный повод для хотя бы лёгкого скепсиса? Увы...

Впору ставить вопрос о специфике психологии убеждённого резуниста, веру которого не в состоянии поколебать никакие несообразности. Ставить этот вопрос мы тем более вправе, что Дмитрий Хмельницкий и сам склонен пофилософствовать о том, почему, мол, тема сталинских репрессий принимается общественностью, а версии г-на Резуна по крайней мере частью общества яростно отвергаются. Разумеется, для объяснения этого можно выстроить немало остроумных теорий, но самая простая и очевидная сводится к тому, что информация о сталинских репрессиях это правда, а теории г-на Резуна – неправда. Почему-то это немудрящее объяснение так и не пришло в голову Дмитрию Хмельницкому.

Прокомментирую и ещё одно высказывание, весьма характерное для Д. Хмельницкого:

«Если бы Сталин боялся нападения Гитлера, должен был лихорадочно готовиться к обороне. Никаких признаков этого до 22 июня не наблюдалось».


Уточняюще скажем: г-ном Резуном и его поклонниками не наблюдалось. Прочими наблюдателями вполне наблюдалось.

Возьмём, к примеру, следующий датированный июнем 1941 г. документ -

«ЗАПИСКА ПО ПЛАНУ ДЕЙСТВИЙ ВОЙСК В ПРИКРЫТИИ НА ТЕРРИТОРИИ ЗАПАДНОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА» (http://www.rkka.ru/idocs.htm ), в котором читаем:

«V. Инженерная подготовка оборонительных рубежей на территории округа.

Кроме строительства первой и второй линий укрепленных районов, полос предполья и полевого доусиления УР, которые строятся в настоящее время и будут строиться силами строительных участков УР, инженерных частей и полевых войск, с началом боевой тревоги будет начата подготовка и оборудование тыловых оборонительных позиций, армейских и фронтовых.

А. Армейские тыловые позиции на фронте:

1) р. Неман от Друскеники до устья р. Свислочь, р. Свислочь от устья до Олекшыце -готовится распоряжением командующего 3-й армией;

2) Ясенувка, ст. Кнышин, р. Нарев до Сураж - готовится распоряжением командующего 10-й армией;

3) иск. Сураж, Браньск, Боцьки, Клещеле - распоряжением командующего 13-й армией;

4) иск. Клещеле, Войнувка, р. Полична, р. Лесна Права, р. Лесна Лева, Щерешево, р. Дахловка, р. Мухавец, Ожеховский канал - готовится распоряжением командующего 4-й армией;

5) вторая тыловая армейская позиция на фронте:

а) иск. Олекшыце, Куле, Санники, Грудек - готовит командир 7-й противотанковой артиллерийской бригады;
б) далее на ст. Наревка, Хайнувка, Войнувка - готовится распоряжением командующего 13-й армии;

6) отсечные позиции:

а) иск. Олекшыце, Слоя, Вежхлесе, Яновщызна, Немчин, Ясенувка;
б) по р. Нарев от ст. Наревка до Сураж. К подготовке перечисленных рубежей армии приступают по окончании работ на 2-й оборонительной полосе УР, а с объявлением тревоги - немедленно. Рекогносцировка этих рубежей и составление плана работ с определением потребного количества материалов и рабочей силы будет проведено во время армейских полевых поездок в июне месяце с.г.

Б. Фронтовые, тыловые оборонительные рубежи на фронте:

1) Меркине, Ротница, Озеры, Пузевище, р. Неман до Лунно - готовится с М –3 распоряжением командира 21-го стрелкового} корпуса; далее р. Неман до устья р. Россь, р. Россь до Волковыск, Порозув, Новы-Двур, иск. Мурава – командиром 17-го механизированного] корпуса, а с его убытием - нач[альником] инженеров округа; далее Мурава, Пружаны, Днепровско-Бугский канал до Городец – распоряжением командира 47-го стр[елкового] корпуса;

2) Ошмяны, Субботники, р. Гавья до устья, р. Неман до устья р. Шара, оз. Выгоновске, Огиньский канал, Пинск с отсечной позицией на фронте Ошмяны, Вельке, Солечники, Куже, Ейшишкес, Мончагиры, который готовится распоряжением начальника инженеров округа, и промежуточный рубеж на фронте Вороново, ст. Бастуны, Жирмуны, Подзитва, Мыто, Поречаны, Пески - готовится распоряжением командира 8-й противотанковой бригады;

3) по линии Полоцкого, Минского, Слуцкого и Мозырьского УР – готовится распоряжением начальника инженеров округа;

4) [р]. Улла, Лепель, Сергучский канал, р. Березина до ее устья, р. Днепр до устья р. Сож - готовится распоряжением начальника инженеров округа.

Рекогносцировка тыловых рубежей будет проведена с 15.6 по 15.7 сего года. В основу работ будет положено создание противотанковых районов и противотанковых препятствий на путях вероятного движения мотомехчастей противника.»

(ЦАМО РФ, ф. 16, oп. 2951, д. 243, лл. 4 - 34.)

Как видим, создание тыловых оборонительных линий планировалось даже по Березине и Днепру. Стоит, пожалуй, бросить взгляд на карту, чтобы осознать в каком глубоком тылу находилась эта линия. И любопытно, что рекогносцировку этих позиций планировалась закончить к 15 июля, что как-то плохо увязывается с гипотезой г-на Резуна о начале советского наступления 6 июля.

В аналогичном документе по Киевскому военному округу читаем:

«VIII. Инженерная подготовка театра в[оенных] д[ействий] КОВО.

а) Помимо основной приграничной оборонительной полосы, возведенной в мирное время и усиливаемой с 1-го дня мобилизации, на территории КОВО до р. Днепр с 1-го дня мобилизации создаются: с запада на восток пять тыловых оборонительных рубежей, с юго-запада на сев[еро]-восток три тыловых оборонительных рубежа....»

(ЦАМО РФ, ф. 16, оп. 2951, д. 262, лл. 2-49.)

Пять оборонительных рубежей между линией границы и Днепром! Если всё это не искомые Дмитрием Хмельницким признаки подготовки к обороне, то что?

Нетрудно заметить, что во всей моей контр-рецензии я до сих пор так и не коснулся той книги, которой, собственно, и посвящена статья Дмитрия Хмельницкого. Объясняется это просто: мне эта книга неинтересна. Как и все исторические труды г-на Резуна, она представляет собою нагромождение всевозможных ахиней, причём с каждой следующей книгой тон всё развязнее, а попыток наукобразности всё меньше. Анализировать этот вздор, не имеющий ни малейшей научной ценности, нет никакого смысла. Разве что кто-то хочет поупражняться в ловле лжеца с поличным.

Конечно, текст «Очищения» сам по себе может представлять интерес, например, для психолога. Он даёт известные отправные пункты для понимания психологии автора. Стремление г-на Резуна любой ценой «развенчать» Тухачевского (а позднее и Жукова) по всей видимости, имеет ту же психологическую подоплёку, что и выбор им своего литературного псевдонима. Но какое дело широкой публике до психологических проблем, несбывшихся надежд и комплексов г-на Резуна?

Время его, как кажется, ушло. Тот короткий момент, когда он мог и впрямь казаться потрясателем основ и срывателем масок, канул в Лету. Всем тем, кто всерьёз интересуется историей, теперь уже ясно, что главным оружием г-на Резуна было и остаётся нахрап, апломб и полная беззастенчивость в выборе средств. Такими методами можно, разумеется, сделать скандал и привлечь к себе внимание, но для создания исторической концепции, способной выдержать критику, требуются совсем другие качества, которых у г-на Резуна нет.

С точки зрения исторической науки творчества г-на Резуна не представляет собою ни проблемы, ни явления, поскольку целиком и полностью лежит вне науки. Но с точки зрения социологии, общественной психологии и т.п. феномен Резуна (так же как феномен Фоменко и т.д.) представляет собою бесспорный и, к сожалению, весьма актуальный интерес.

При определённых критических состояниях общества популярность могут приобретать весьма странные учения. С этим приходится считаться. Однако гипотеза Фоменко, при всей её экстравагантности, всё же не носит открыто саморазрушительного и мазохистского характера. В этом её коренное отличие от фантазий г-на Резуна. Однако и тот и другой вносят свою лепту в размывание чувства реальности, в создание той бредовой атмосферы, в которой прошедшее предстаёт не чем-то на самом деле бывшим и потому неизменным, а чем-то придуманным, неосязаемо-туманным.

Сам факт известной популярности таких теорий говорит о том, что в обществе созрели элементы мироощущения, которым эти теории адекватны. На них есть спрос. И это единственное, о чём имеет смысл говорить в связи с творчеством г-на Резуна.

Проблема не в том, верны или неверны теории г-на Резуна – с ними как раз давно всё ясно. Проблема в том, почему у этих теорий есть адепты и поклонники, которые в них веруют. Именно веруют, потому что верить в них сколько-нибудь здравомыслящему человеку просто невозможно.

 

 

Домой

Самиздат

Индекс