Домой
|
Самиздат
|
Индекс
|
Вперед
|
Назад
|
|
|
||||
|
| Наш семейный врач, к которому мы ходим вот уже
четырнадцать лет, принимающий нас в районной поликлинике, - Миша,
невысокий, скромный, улыбчивый парень лет тридцати пяти, сын выходцев
из России. На языке своих родителей он говорит без акцента, лишь с
небольшим напевным выговором, отличающим его от коренных россиян.
Родители научили его читать и писать по-русски, и делает это он практически
без ошибок, чем пленяет пенсионеров - бывших москвичей, рижан и киевлян,
приходящих к нему на приём и любящих поговорить за жизнь. Он всегда
серьёзно выслушивает самых нудных пациентов, приносящих к нему истории
своей жизни и фотографии внуков и правнуков. Он лечит их странными
методами, не принятыми в России, и ориентируется в их болезнях и рецептах
нужных лекарств мгновенно. Очередь к нему стоит всегда гигантская,
но - странное дело - люди в очереди не психуют, не ссроятся друг с
другом, а терпеливо ожидают часами и заходят в его маленький кабинет
почти радостно, заранее расплываясь в улыбке. Он не только лечит -
он разговаривает с клиентами, всю орду которых знает по именам. Бабки,
приехавшие из Жмеринки и Бердичева, желают поговорить с ним за жизнь
- и, сдаётся мне, частенько приходят на приём вполне здоровыми, в
надежде лишь поговорить. На русском, иврите и английском он говорит
одинаково изысканно. Благодарные посетители зовут его на домашние
вечеринки, на свадьбы, бар-мицвы и обрезания - он, опуская глаза и
улыбаясь, поздравляет всех, но, как правило, ни к кому не приходит
- его ждут больные не только в нашей районной поликлинике, но и в
иерусалимской больнице "Адасса", и в тель-авивской "Тель
а-Шомер", - ночью, днём, двадцать четыре часа в сутки. Приходит
- приезжает он к пациентам на своей раздолбанной, древней машине -
редко, лишь когда присутствия его требует крайняя необходимость -
не веселье, а горе. Такое случается, и диагноз он ставит тогда в срок,
мгновенно и безжалостно - всё так же опустив глаза, держа бессильную
руку пациента, поглаживая её нежно, одним большим пальцем. У него
сварливая жена и семеро маленьких детей, которых он в занятости своей
почти не успевает видеть, у него автомат за плечами и две коробки
патронов к нему под белоснежным, помятым медицинским халатом. Он живёт
в поселении за колючей проволокой Бейт-Эль под Иерусалимом, у подножья
Рамаллы, и этим обусловлен и автомат, и патроны, засунутые за пояс.
Он лечит всю мою семью - тестя, Софу, Димку, Бусю, меня. Два года
назад, когда умирала от инсульта моя тёща, я вызвал его ночью. Я не
понял, почему был так напряжён по телефону голос его жены, почему
на том конце линии слышался мерный отдалённый грохот. Я решил, что
это - из-за плохой связи. У нас было своё горе, и мы требовали Мишу
к себе, невзирая на время суток и, как думалось нам, перегрузку линии.
Он примчался через сорок минут - как всегда сдержанный, с лёгкой улыбкой,
с опущенными долу глазами - и, за криками моей жены и животным мычаньем
тёщи я не разглядел покрытую кровью левую руку, которой он бережно
прижимал к себе чемоданчик с инструментами и лекарствами. Он не сказал,
в чём дело, а я не стал выяснять этого. На следующее утро, уже из
газет, я узнал, что его поселение атаковали террористы, и заряды прицельно
установленных минометов рвались на пороге домов его соседей. Он лежал
в охране у порога собственного дома и отстреливался из видавшего виды
автомата - вместе с соседями, заняв круговую оборону, - когда его
жена, услышав мой вопль по телефону, на карачках вынесла ему мобильник
на улицу, под выстрелы. Он передал пост соседу, прыгнул в машину и
поехал к нам. По дороге прямым попаданием ему размолотило стекло,
и он был ранен в руку. Он не спас мою тёщу, он просто диагностировал
инсульт и тихо сказал мне, что надежды нет, что через несколько дней,
скорее всего, её ждёт инфаркт - и конец. Он никогда не ошибался, Миша.
Тёщу увезли в приёмный покой "Адассы", через несколько дней
её действительно ожидал инфаркт - и, как он предсказывал, конец. |
Домой
|
Самиздат
|
Индекс
|
Вперед
|
Назад
|
|
|
||||