Домой
|
Самиздат
|
Индекс
|
Вперед
|
Назад
|
|
|
Есть люди, которые по какой-то прихоти природы
получают от жизни очень много - сразу и без особых внутренних усилий.
Их личное и общественное устройство на этом свете идёт так, как будто
какой-то ...К таким личностям относилась и Фанни Давыдовна, пусть земля ей
будет пухом, нехорошо смеяться над покойниками. Сегодня ночью её светлый
сумасшедший образ впервые за пятнадцать лет проник в моё исковерканное
джином с тоником и без оного сознание. Она страдала так же, как и
моя бабушка, но, в отличие от бабушки. Страдала за глупость – свою
и своих родителей. Даже скорее так: сперва – за глупость родителей,
а потом уже за свою собственную глупость. Ведь свою глкпость она имела
шанс исправить ещё при жизни, но этого так и не сделала. По глупости.
Фанни Давыдовна приехала в Советскую Россию вместе со своими папой
и мамой – американскими коммунистами, в середине 30-х годов прошлого
века. Приехали они из Бронкса, Нью-Йорк сити, покинув особняк о трёх
этажах и восьми комнатах на каждом - строить коммунизм. Они не могли
строить коммунизм-для-всех у себя в Бронксе, чего жаждала душа их,
ибо в Америке вообще можно строить его лишь для одной отдельно взятой
семьи – для своей собственной. И они его, между прочим, построили,
и теперь рвались строить его для других. Фанни же Давыдовна, одинокая, сгорбленная, страшная, похожая на бабу-ягу,
с огнём в подслеповатых очах и ртом, полным стальных зубов, осталась
строить коммунизм. Ей выделили комнату в коммуналке и вернули изящный
кружевной зонтик – единственное, что осталось от матери, арестованной
теплой московской майской ночью тридцать седьмого и в том же году
сгинувшей – бесследно и навсегда. Фаня осталась на родине победившего социализма до самого конца. Она была единственной в Публичной библиотеке, где я когда-то работал с нею, кто отказался сдать свой партбилет даже после провала Августовского путча. Она вступила в КПРФ и участвовала во всех уличных шествиях этой партии, но на открытые собрания её не допускали – у присутствовавших коренных пролетариев начинали самопроизвольно сжиматься кулаки при звуках её голоса, издевательски, как они полагали, коверкавшего нормальную русскую речь. Они повторяли распространенную ещё среди колымских надзирателей и вохры ошибку полувековой давности, но некому было им рассказать об этой ошибке. Фанни Давыдовна не любила вспоминать о перегибах прошлой власти, да вдобавок совершенно оглохла, и потому шипения пролетариев не слышала. Последнее, что я слышал о ней... В дни расстрела парламента, в печальном октябре 93-го, Фанни Давыдовна, опираясь на клюку и держа скелет своего зонтика, притащилась к зданию, где засели бунтовщики. Никто не знает, как удалось ей миновать все заслоны и проникнуть в парламент, но она сделала это. Говорят, что всем встречным спецназовцам она показывала затасканное, изорванное на сгибах письмо, присланное ей сорок лет назад лично Хрущевым с поздравлением к очередному празднику Великого Октября, - и охрана расступалась, полагая, что речь идёт всего лишь о полоумной, безвредной старухе. Мне рассказывали, что, когда начался штурм, Фанни Давыдовна добровольно
осталась прикрывать отход защитников Белого дома. Я более чем уверен,
что никто ей этой миссии не поручал. Более того, я почти уверен, что
эта сгорбленная, почти столетняя старуха, была единственной, кто стоял
у входа в момент, когда на штурм двинулись элитные армейские части.
Бог весть, что творилось в седой её голове... Я знаю лишь (и верю
я в это истово, хотя любая историческая легенда неизбежно обрастает
дополнительными мифами) что, когда, теперь уже без перерывов, загрохотала
стрельба и в холл хлынули спецназовцы, - Фанни Давыдовна дико закричала
что-то невразумительное – на русском, английском или идиш, я не узнаю
уже никогда – ковыляя на клюке, кинулась наперерез, подняла свой зонтик
и ударила им одного из солдат... Мне рассказал об этом по телефону Коля Разумов, общий наш бывший сотрудник, знавший нас обоих в советское, доперестроечное время - диссидент и злейший враг Фанни Давыдовны. Он плакал и повторял: «Это не зонтик был, а маршальский жезл». Чёрт знает что от бессонницы вспомниться может ночью. |
Домой
|
Самиздат
|
Индекс
|
Вперед
|
Назад
|
|