Home Самиздат И.Островский
	Ж.-К. Прессак. Крематории Аушвица. Техника массовых убийств. Перевод на русский И. Островский
	XII Эпилог
11 апреля 1945 г. 3-я американская армия под командованием генерала Паттона освободила Бухенвальд. 15-го числа генерал Джордж С. Паттон-младший посетил лагерь. Две трёхмуффельные печи в лагерном крематории разом сделали фирму Топфа знаменитой (Документ 60). Третий Райх капитулировал 8 мая. 30 мая американская военная полиция , после на редкость поверностного расследования дела фирмы Топфа, арестовала одного единственного человека – Курта Прюфера.^303 Узнав об аресте Прюфера Людвиг Топф испугался, что тот может оказаться чрезмерно разговорчивым, и в ночь с 30 на 31 мая покончил с собою.^304 Но страх его оказался преждевременным, поскольку уже 13 июня Прюфер был выпущен на свободу^305 и не только выпущен, но и получил от американцев заказ на поставку одной печи!^306 Поскольку американское расследование целиком концентрировалось на кремационных печах и обыск на территории предприятия так и не был проведён, то роль фирмы в оборудовании газовых камер осталась в тени. В период с 14 по 20 июня Эрнст-Вольфганг Топф и Прюфер уничтожили все заключённые с СС в Аушвице контракты.^307 21 июня младший из братьев Топф бежал в американскую зону^308, унося с собою лишь техническую документацию.^309 3 июля Эрфурт был занят русскими. 11 октября Густав Браун (Gustav Braun), коммерческий директор фирмы, был допрошен каким-то русским военным, интересовавшемся Прюфером и братьями Топф.^310 4 марта 1946 г. Советы арестовали Брауна (ставшего тем временем временным директором фирмы), Зандера, Прюфера и Шульце.^311 Эрдманн избежал ареста, поскольку был членом коммунистического профсоюза.^312 Советы, изучившие найденные в Аушвице [122] документы строительного управления, допросили инженера Шульце, разрабатывавшего вентиляционные системы для газовых камер, ещё в день ареста. На следующий день они взялись за Прюфера, чью ключевую роль они распознали уже на самом раннем этапе расследования.^313 7 марта наступила очередь Зандера. Четырёх допросов Советам хватило, чтобы завершить расследование дела Прюфера. Зандер вынес только три допроса и умер 26 марта накануне или в ходе четвёртого от сердечного приступа. После допроса Шульце русские не вспоминали о нём в течение двух лет и только в начале 1948 г. допросили ещё три раза – судя по всему, в то же время, что и Густава Брауна. Прюфер, Шульце и Браун были приговорены каждый к 25 годам в Гулаге. Прюфер умер в лагере в октябре 1952 г. от одностороннего паралича. Шульце и Браун были освобождены в 1955 г. в ходе общей амнистии для немецких военопленных.^314 Эрнст-Вольфганг Топф пытался в 1947 г. основать новую фирму в Висбадене, но в связи с ограниченностью своих финансовых возможностей потерпел неудачу и фирма Topf Wiesbaden была ликвидирована в 1963 г.^315 Он никогда не преследовался юстицией, хотя его единственный инженер Мартин Клеттнер (Martin Klettner) был настолько легкомыслен, что в 1950 г. подал патентную заявку на кремационную печь.^316 И хотя Клеттнер не имел с Прюфером ничего общего и не опирался никоим образом на опыт, собранный в концентрационных лагерях, но всё же его неосторожность возбудила известное внимание: она вдохновила английского писателя Уима ван Леера (Wim van Leer) на пьесу „Patent pending“ («Заявленный патент»), поставленную в Лондоне в 1965 г. О Каммлере рассказывают, что он был убит в Чехословакии 9 мая 1945 г. своим адъютантом.^317 Бишофф, напротив, жил в послевоенные годы спокойно и умер в 1950 г. Только двое из сотрудников строительного управления, австрийцы Вальтер Деяко и Фриц Эртль, оба унтерштурмфюреры СС, предстали перед судом: Деяко как начальник планового отдела и потому, что он все планы, включая планы крематориев, подписывались им как ответственным лицом; Эртль – потому что он председательствовал на известном совещании 19 августа 1942 г. и подписал некоторые планы нового крематория (тогда ещё без газовых камер). Процесс [123] против обоих «архитекторов крематориев» начался в январе 1972 г. в Вене и закончился оправдательным приговором, поскольку никто тогда, ни судьи, ни так называемые специалисты не имели возможности воспользоваться превосходными историческими материалами, имевшимися в Польше и у Советов.^318