| Help Jewniverse Yiddish Shtetl | Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал
| |
| Самая популярная новость | | Сегодня новостей пока не было. | |
 Опрос | |
| |
| Поиск на сайте Русский стол | | |
| Обмен баннерами |
| |
| Еврейская музыка и песни на идиш |  | |
 | |
|
Еврейские поэты Отправлено от Yoel - Wednesday, March 20 @ 11:15:01 MSK
|
 Нелли ГОРОВСКАЯ (Нью-Йорк)
ЧЕРНАЯ ДАТА
12 августа 1952 года нередко приравнивают к 9 Ава (Аба) - дню траура по разрушенному римлянами Иерусалимскому храму. Примечательно, что и календарно эти даты близки - 9 Ава обычно приходится на август. Близость этих почти на 2 тысячелетия отстоящих друг от друга событий в том, что они символизируют конец - насильственную физическую смерть (нескольких тысяч во время Иудейской войны 1 столетия н.э. и - расстрел 24-х евреев на Лубянке уже в нашем просвещенном веке) и уничтожение духовной традиции. Сегодня, в эту бесконечно печальную августовскую годовщину хотелось бы по-своему сказать Кадиш по убиенным, оглянуться на их исполненную противоречий и внутренней борьбы жизнь и на их страшный конец.
Я представляю и... не могу, страшусь представить себе этот день, этих людей, которых на самом рассвете вывели на расстрел. Их целая группа. Был ли каждый из них жалок и одинок, со своим невыносимым ужасом перед смертью, которая, неумолимо приближаясь, целила в затылок, или в последний момент они обратились друг к другу и обнялись и этим смягчили смертную муку и возвысились над своими палачами? Мы никогда этого не узнаем. В архивах КГБ значится стандартное: "приговор приведен в исполнение".
Кто были расстрелянные и умершие от пыток в тюрьме? В основном известные еврейские писатели: Дер Нистер, Давид Бергельсон, Давид Гофштейн, Лейб Квитко, Перец Маркиш, Ицик Фефер и другие выходцы из еврейских местечек, считавшие себя наследниками и продолжателями традиции "золотого века" и одновременно новаторами - "обновителями" литературы на идиш. Большинство из них в начале 20-х годов покинуло пределы России-Украины и отправилось на Запад. Можно с достаточной степенью уверенности предположить, что их отвратили нечеловеческие зверства Гражданской войны, в ходе которой "белые" и "красные" одинаково глумились над беззащитными людьми. Хотели ли еврейские писатели на расстоянии осмыслить происходящие или просто уйти от него? Скорее всего, то и другое. Оставаясь за границей на более или менее продолжительное время, они жили в разных городах Европы, где писали и печатали написанное (одно время в Берлине было что-то вроде еврейского издательства), выступали с лекциями в Польше, Литве, Румынии, двое (Гофштейн и Маркиш) успели даже побывать в палестинском "иешуве". Гофштейн "осел" там даже на несколько месяцев. Но все, кто раньше, кто позже, к концу 20-х вернулись на родину, поверив советской власти, от которой ожидали решения "еврейского", как и всех прочих больных вопросов человечества. Манили также возникающие в России многочисленные на идиш "фарлаги", еврейские театры, библиотеки, издательства, учебные заведения. Вероятно, "возвращенцам" хотелось верить, что на их родине ужасы войн и погромов ушли в прошлое и именно там зарождается будущее еврейской культуры, земля обетованная для бездомных детей Израиля. Они вернулись на родину, вполне искренне заверяя партию и правительство в своей верности и любви к советской власти...
Но известно, что уже в 1927 году Перец Маркиш пишет на идиш своему другу М.Равичу письмо (оно помещено в "Антологии 12-ти казненных еврейских писателей", 1964 г., Тель-Авив), которое воспринимается сегодня как примечательное и пророческое. "Идиш в России, - пишет Маркиш, - обречен стать сектой. "Идишкайт" (еврейство - носитель языка и культуры) убывает тем более, чем более евреи становятся советским народом". Он пишет также о своем намерении опять уехать - "я заявил, что уеду", - но, очевидно, было уже поздно... Трудно сказать, что испытали еврейские писатели, поняв, что попали в пожизненный духовный плен. Некоторые из них разделяли героические иллюзии своей эпохи, некоторые попросту приняли необходимые правила игры. Как бы там ни было - судьба дала им небольшую отсрочку: их не "засосала" безжалостная роковая "воронка" 30-х годов, которая поглотила друзей и собратьев по перу Моше Кульбаха, Исаака Бабеля, Осипа Мандельштама...
Началась война.. Военно-политическое положение Советского Союза в 1942 году было предельно тяжелым. Власть отчаянно старалась получить материальную, политическую и моральную поддержку тех сил, сотрудничество с которыми ранее признавалось нежелательным и даже наказуемым. Одной из них были еврейские демократические круги с их скорее преувеличенными общественным влиянием и финансовой силой на Западе.
Еврейский антифашистский комитет, созданный изощренным умом Сталина в феврале 1942 года как очередная мистификация якобы существующей полнокровной еврейской жизни в СССР, преследовал цель - на фоне осуществляемого нацистами апокалиптического уничтожения еврейского населения Европы - побудить мировое еврейство, в первую очередь американское, добиться от союзнических правительств резкого усиления политической и финансовой поддержки СССР в его борьбе с врагом. 7 апреля 1942 года ЕАК опубликовал воззвание "К евреям всего мира" с призывом поддержать справедливую борьбу советского народа с коричневой чумой.
В 7-месячную командировку отправили на Запад руководителей ЕАК Соломона Михоэлса и Ицика Фефера. Их маршрут: Англия, Канада, Мексика, США. В США при содействии Еврейского совета помощи России, возглавляемого А.Эйнштейном, и Комитета еврейских писателей, ученых и художников 8 июля в Нью-Йорке состоялся 47-тысячный митинг, на котором выступали "посланцы страны Советов" - С.Михоэлс и И.Фефер. О чем говорили они тогда? Нетрудно догадаться - о счастливой жизни евреев в Советском Союзе, о дружбе народов, о героической Красной Армии, о мудрости товарища Сталина, призывая поддержать их родину в смертельную годину опасности. С помощью еврейских организаций, в первую очередь "Джойнта", были собраны значительные средства, позволившие приобрести 1000 самолетов, 500 танков, продовольствие, одежду, обувь (в СССР было отправлено два парохода с вещами, медикаментами и продуктами).
О работе, проведенной в Англии, США, Канаде, Мексике, можно судить по сохранившемуся конспекту Соломона Михоэлса, который он составил, готовясь к лекции "Американские впечатления". С этой лекцией он с колоссальным успехом выступал перед многочисленными аудиториями после своей триумфальной командировки. Вот как формулирует он основные тезисы своих воспоминаний:
"Тезис 1: Рассказать о движении общественных масс за активное участие в войне, за солидарность и согласие с Советским Союзом. Митинги. Большие общественные собрания. Рассказать о митинге в русской колонии, где присутствовал князь Путятин. Рассказать о митинге в Союзе рабочих-меховщиков, где была преподнесена шуба товарищу Сталину. Рассказать о митинге, где входная плата - часы для Красной Армии.
Тезис 2: Выделить следующие положения - популярность Советского Союза и Красной Армии. Восхищение, вызываемое упоминанием о Маршале Сталине. Музыка. Герои дня - Шостакович и Прокофьев. Широкое распространение песенок: "От края и до края", "И кто его знает", "Полюшко".
Не обо всем, конечно, рассказывали "командировочные". Даже в самых доверительных беседах со Сталиным умолчали они о взволновавшем их разговоре с Альбертом Эйнштейном, который с глубокой грустью выслушал их заверения об отсутствии государственного антисемитизма в Советском Союзе. "Этот вопрос, - сказал великий ученый, - я рассматриваю как физик. Каждая вещь имеет свою тень. Антисемитизм - это тень еврейского народа". Увидев, как помрачнели его собеседники, Эйнштейн, прощаясь, сказал: "Я очень хочу ошибиться".
Время ЕАК неумолимо истекало: надобность в идеологическом камуфляже и политической игре с бывшими союзниками отпала. Война закончилась полной победой. Еврейский антифашистский комитет был больше не нужен... Мавр сделал свое дело...
Но если с точки зрения внешнеполитических задач организация стала бесполезной, то с точки зрения внутренних, по мнению кремлевских идеологов, - вредной и опасной. Действительно, существование ЕАК вольно или невольно привлекало внимание мировой общественности к положению евреев в Советском Союзе. Организация превращалась в духовный заслон распространению антисемитизма на освобожденных от фашистов территориях. Тысячи еврейских беженцев, возвращающихся к своим родным очагам, разоренным фашистами, обращались за помощью непосредственно в ЕАК, так что он, как впоследствии ему было инкриминировано, действительно выполнял "функции главного уполномоченного в делах еврейского народа и посредника между этим народом и партийно-правительственными органами", "фактически Комиссариата по еврейским делам". А по советской традиции, это было вещью "политически вредной и недопустимой". Чашу терпения переполнил известный меморандум от 1944 года, в котором члены ЕАК призывали советское правительство и лично товарища Сталина противодействовать стремительно растущему антисемитизму и, в ряду прочих мер, выделить в Крыму район для создания еврейской национальной территории.
С большим подозрением следили власти за деятельностью созданной при Комитете литературной комиссии под руководством Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана, которая создавала "Черную книгу" - грандиозный сборник документов "О злодейском повсеместном убийстве евреев немецко-фашистскими захватчиками на временно оккупированных районах Советского Союза во время войны 1941-45 гг". Характерно, что еще в октябре 1944 года на заседании литературной комиссии Эренбург с недоумением говорил, что издание "Черной книги" до сих пор не санкционировано правительством: "прямого ответа мне не дали, было сказано так - делайте книгу, а если она получится хорошей, то будет опубликована. Но ведь авторы книги не мы, а фашисты, и цель книги очевидна, что значит "если получится хорошей" - это же не роман, содержание которого вымышлено - это документ". В доносах на членов ЕАК, ставших сегодня достоянием гласности, читаем: "Илья Эренбург развивает теорию, что ради пропаганды против фашизма среди евреев за рубежом нечего было создавать ЕАК. Ибо евреи меньше всего нуждаются в антифашистской пропаганде. Главная задача ЕАК должна заключаться в борьбе против антисемитизма в нашей стране". Другой анонимный стукач сообщает: "Группа возглавляемая поэтом Перецем Маркишем и литератором Нусиновым... с первого дня основания ЕАК выражает свое недовольство узкими функциями ЕАК как организации, занимающейся исключительно антифашистской пропагандой за рубежом..."
В тоталитарной системе мыслима лишь организация, которую идеологизированное государство держит под контролем соответствующих органов. Поэтому как только в ЕАК стали проступать черты самостоятельной еврейской национальной организации, он был "системой" отторгнут и уничтожен. Но "еврейскую карту" надо было разыграть до конца. ЕАК суждено было самим своим разгромом послужить разворачивающейся в стране стратегии государственного антисемитизма. Послужить в качестве "естественного" козла отпущения, виновника всех "временных трудностей". Сталин начал с того, что обезглавил комитет.
Светлана Аллилуева в своей книге "Только один год" вспоминает про телефонный разговор Сталина, свидетелем которого ей пришлось стать. "Ну, автомобильная катастрофа, - проговорил "вождь народов". Интонация была властной, директивной. А через несколько минут, обращаясь к своей дочке, Сталин скажет: "В автомобильной катастрофе разбился Михоэлс". "Его убили, - утверждает С.Аллилуева, - и никакой катастрофы не было. "Автомобильная катастрофа" была официальной версией, предложенной моим отцом, когда ему доложили об исполнении".
После убийства Михоэлса четко проявилось предчувствие большой беды. Убив на глазах всего света великого артиста - любимца народа, Сталин как бы объявил евреям: "Теперь ваши дни сочтены!" Но позволив официально-торжественные похороны убиенного, Сталин попал - кажется, в первый и в последний раз - в им самим расставленную ловушку. Похороны Михоэлса стихийно превратились в акт протеста против сталинского террора. У гроба Михоэлса прозвучали стихи П.Маркиша "Михоэлс - неугасимый светильник". Написанное в разгар сталинского антисемитского шабаша, оно было, может быть, актом отчаяния, но в то же время и актом освобождения от духовного рабства. Маркиш, вчера еще раб, сам трепетавший перед тираном, которому все вокруг денно и ношно курили фимиам, превознося его до небес и выше Бога, поднял свою уже обреченную голову и, назвав его прилюдно злодеем и убийцей, приравнял открыто к Гитлеру, проклятому человекоубийце.
Маркиш обращается от имени теперь уже бессловестного Михоэлса к вечности. Его стихотворение - напутственное слово Михоэлсу на дальнюю дорогу - в небо, к звездам...
О вечность! Я на твой порог иду
зарубленный, убитый, бездыханный...
Следы злодейства я, как мой народ, сберег,
Чтоб ты узнала нас, вглядевшись в эти раны,
Сочти их до одной.
Я спас от палачей
Детей и матерей ценой своих увечий.
За тех, кто избежал и газа, и печей,
Я жизнью заплатил и мукой человечьей...
Еврейский комитет стал "Храмом на крови" евреев. Первой была пролита кровь двух выдающихся деятелей социал-демократического Бунда - Г.Эрлиха и В.Альтера, уже успевших отсидеть в сталинских застенках, которым было первоначально поручено создать Международный еврейский комитет. Их идея независимого комитета и список его членов были отвергнуты, а сами авторы "первоначального проекта" уничтожены. Но это было лишь предисловие...
Затем наступило кровавое пятилетие. Начавшееся 13 января 1948 года (день, когда был убит Михоэлс) и достигшее своей наивысшей точки 13 января 1953 года, когда мир облетело зловещее сообщение о так называемом "деле врачей" в СССР. Антисемитская широкомасштабная кампания 1948-53 гг. унесла тысячи жизней - многие были расстреляны или еще до суда погибли в тюремных застенках. Все, кто проходил по этим делам, обычно обвинялись в "еврейском буржуазном национализме", изображались американскими и английскими шпионами, агентами мирового сионизма, отъявленными антисоветчиками. По сути своей, новая форма узаконенной клеветы наглядно говорила о фашистском перерождении ее сеятелей, всего тоталитарного режима.
Официально об аресте членов Еврейского антифашистского комитета в прессе не сообщалось. В периодической печати появилось три материала: о приведении в исполнение приговора ("Известия", 12 авг. 1952 г.); информация об отмене 22 ноября 1955 года Верховным судом СССР приговора в отношении всех осужденных по делу ЕАК ("Известия", 27 янв. 1989 г.), справка "О так называемом деле Еврейского антифашистского комитета" ("Известия ЦК КПСС", 1989, #12.). Эти сообщения не раскрывали подлинной картины расправы с "безродными космополитами". Не было долгое время упоминаний об ЕАК и в работах по истории, изданных в бывшем СССР в начале 60-х - начале 90-х годов. Правда раскрылась позднее. Ее не удалось скрыть палачам. Вспоминаются строки из древнего псалма "Земля о Земля! Не засыпь мою кровь". Молитва Псалмопевца была услышана - кровь заговорила.
Шаг за шагом воссоздается трагическая история Еврейского антифашистского комитета. Рассекречены документы, они исторгнуты из адских недр секретных партийных архивов и хранилищ. Опубликована значительная мемуарная и научно-историческая литература. Первые публикации такого характера, авторами которых являются И.Эренбург, Э.Маркиш, Р.Медведев, опубликованы в 60-70-х гг. За пределами бывшего СССР большое внимание к судьбе ЕАК и сущности борьбы против "космополитизма" в 40-50-х годах уделили итальянский ученый и публицист Джузеппе Баффо в книге "История Советского Союза", А.Авторханов в монографиях "Империя Кремля. Советский тип колониализма", "Загадка смерти Сталина". Большую работу проделали также израильские историки. В свете новых данных мы видим, что все "акции" были звеньями одной цепи - целенаправленно управляемой антисемитской кампании.
Так называемое "Дело ЕАК" (1948-52 гг), в ходе которого был злодейски убит Соломон Михоэлс, разгромлены газеты "Эйникайт", издательство "Дер Эмес" и рассыпан набор "Черной книги", уничтожены все еврейско-просветительские учреждения, арестованы 110 выдающихся деятелей науки и культуры, расстрелян цвет нации, набирала обороты антисемитская карусель - "дело врачей", "безродных космополитов", - явилось прологом, разыгрываемого сталинским режимом грандиозного заключительного акта недоигранной фашистской трагедии "окончательного решения еврейского вопроса" в СССР.
* * *
Как известно, Йоханнан Бен Закайи, мудрый старец из фарисеев - приверженец Закона (Торы), предвидя неизбежное разрушение Храма, спас и вынес из него свиток Торы. И когда Храм уже более не возвышался на холмах Иерусалима, дразня римлян своей непостижимой для них тайной незримого Бога, в маленьком городке Явно скромно и малоприметно для непосвященных начал действовать Синедрион - новое сосредоточие еврейского духа. Традиция приобрела новую форму, но не прервалась.
Произошло ли подобное "возрождение" после 12 августа 1952 года? Или в этот день были убиты не только люди, а, как и было задумано Сталиным с присущим ему коварством, были расстреляны еврейская культура и литература? Восстановится ли связь поколений? Или она прервалась навсегда, и этот процесс уже необратим? Появится ли у "неидишистских" ассимилированных евреев и их потомков желание приблизить к себе эту культуру, проникнуть в нее, дабы она не исчезла бесследно - и мы вместе с ней?
http://www.vestnik.com/issues/98/0901/win/gorovsk.htm
ИЗ ЕВРЕЙСКОЙ ПОЭЗИИ
Лейб Квитко (1890-1952)
Когда родился замечательный еврейский детский поэт Лейб Квитко, точно мы не знаем. Эта дата колеблется между 1890 и 1895 годами. Не знал своего года рождения и сам Квитко. Он родился в семье ремесленника селе Голосково на Украине. Когда Лейб был маленьким мальчиком, туберкулез скосил всю его семью - родителей, братьев и сестер. Зато год смерти Лейба Квитко мы хорошо помним: 1952 год. Это год, когда был уничтожен Еврейский антифашистский комитет. То был цвет еврейской литературы. Среди обреченных - и классик еврейской прозы, уже старик, Давид Бергельсон. Кто-то из сокамерников рассказывал, что он сидел и раскачивался все время и только твердил: "Фар вос?! Фар вос?!" – "За что?! За что?!"
Лейб Квитко был светлый, радостный человек. Поэтому так популярны его стихотворения "Анна-Ванна – бригадир", "Кисанька", "Скрипка", "В гости", разве такое забудешь:
Но-о, лошадка!
Стук-стук, дрожки!
В лес поедем к бабке Мирл
По кривой дорожке...
Перевод Т. Спендиаровой
Я был маленьким мальчиком, еще не ходил в школу, когда старший брал мой студент привез мне из Ленинграда книжку-стихотворение, которое начиналось так: "Климу Воршилову письмо я написал... " Дело не в Ворошилове. Это было прекрасное стихотворение Лейба Квитко, переведенное с языка идиш Самуилом Маршаком.
ЛЕМЕЛЕ ХОЗЯЙНИЧАЕТ
Мама уходит,
Спешит в магазин.
- Лемеле, ты
Остаешься один.
Мама сказала:
- Ты мне услужи:
Вымой тарелки,
Сестру уложи.
Дров наколоть
Не забудь, мой сынок,
Поймай петуха
И запри на замок.
Сестренка, тарелки,
Петух и дрова...
У Лемеле только
Одна голова!
Схватил он сестренку
И запер в сарай,
Сказал он сестренке: -
Ты здесь поиграй!
Дрова он усердно
Помыл кипятком,
Четыре тарелки
Разбил молотком.
Но долго пришлось
С петухом воевать-
Ему не хотелось
Ложиться в кровать.
Перевод Н. Найденовой
СКРИПКА
Я разломал коробочку-
Фанерный сундучок, -
Совсем похож на скрипочку
Коробочки бочок.
Я к веточке приладил
Четыре волоска, -
Никто еще не видывал
Подобного смычка
Приклеивал, настраивал,
Работал день-деньской...
Такая вышла скрипочка-
На свете нет такой!
В руках моих послушная,
Играет и поет...
И курочка задумалась
И зерен не клюет.
Играй, играй же, скрипочка!
Трай-ля, трай-ля, трай-ли!
Звучит по саду музыка,
Теряется вдали.
И воробьи чирикают,
Кричат наперебой:
«Какое наслаждение
От музыки такой!»
Задрал котенок голову,
Лошадка мчится вскачь.
Откуда он? Откуда он-
Невиданный скрипач?
Трай-ля! Замолкла скрипочка...
Четырнадцать цыплят,
Лошадки и воробушки
Меня благодарят.
Не сломал, не выпачкал,
Бережно несу,
Маленькую скрипочку
Спрячу я в лесу.
На высоком дереве,
Посреди ветвей,
Тихо дремлет музыка
В скрипочке моей.
Перевод М. Светлова
Иосиф Гин
http://school.ort.spb.ru/library/torah/com/paper0024.htm
ИЗ ЕВРЕЙСКОЙ ПОЭЗИИ
Давид Гофштейн (1889 - 1952)
Давид Гофштейн родился в штетле, в местечке Коростышеве на Житомирщине в семье еврея-хлебороба. Так о нем писал украинский поэт Максим Рыльский. И вся жизнь Давида Гофштейна связана с Украиной и Киевом.
Вот как пытливо вглядывается и мир двадцатилетний поэт:
КОМПАС
И ночь и звезды без конца, без края...
Во всем знакомом тайну открываю.
Коробка круглая меня манит,
И стрелка в ней железная - магнит-
Трепещет на иголке, и томится,
И под стеклянной крышкою стремится
К звезде Полярной в голубую тьму...
Но почему?
Но почему?
Перевод Н. Ушакова
Давигд Гофштейн не только «во всем знакомом тайну открывает», но и открыл для себя форму стихотворения-миниатюры.
Так из теплой сердечной росы,
Так из соков горячих и юных,
Из окутанной временем плоти
Вдруг родится мечта,
Что годами блуждала в скитаньях,
Так родится напев,
Не меняющийся никогда,
Так они возникают-
Легенды,
Сказанья.
Перевод С. Олендера
ИМЕНА
Как два волчонка, разыгрались дети,
Еще - волчата маленькие оба.
И Шамаем зовется старший сын, -
Так звался дед, старик слепой в трущобе,
В глухом местечке проживший столетье, -
И Гилелем зовется младший.
Иное имя в первые часы
Его на лестнице теней
Подстерегало,
Но я из гущи дней
Кипящих
Внезапно ощутил и увидал
Дыханье юных лет,
Как капельки росы
На плесени старинного гнезда...
И Шамаем зовется старший сын,
И Гилелем зовется младший...
Перевод Б. Левмана
***
Бог мой бог! Таких не помню я
Облаков над нашей крышей:
Посредине - буро-темные,
А края и не опишешь!
Не поведаешь словами,
Как смешались: блеск и дым,
Ночь с рассветными мазками,
Сумрак с полднем голубым...
Это все слилось чудесно
С пеньем сердца огневым,
С песней тои, что лишь известна
Пальцам трепетным твоим.
Перевод Э. Асадова
Иосиф Гин
--------------------------------------------------------------------------------
http://school.ort.spb.ru/library/torah/com/paper0025.htm
ИЗ ЕВРЕЙСКОЙ ПОЭЗИИ
Ицик Фефер (1900 - 1952)
Ицик Фефер родился в местечке Шпола на Украине. Его отец был учителем, меламедом. Вот как поэт позднее писал о своем родном штетле - местечке:
ПЕРВЫЕ СТИХИ
Я помню в Шполе уличку Лесную,
Запущенную, грязную, смешную,
Старушек, ковыляющих по ней,
И сверстников, оборванных парней,
И балагул, орущих по проселкам,
И летом пыль, и снег с морозом колким...
Я тоже молод был и понял это
И крепко зажимал подарки лета
В горячих лихорадочных руках.
Мой карандашик заработал быстро,
И вот не буквы - огненные искры
Рассыпались в тетради на листках.
Начало всех начал, большая дата!
Тех строчек нет, затеряны куда-то.
Но первенцев припомнил вдруг поэт
Он старше стал на двадцать с лишним лет.
Я вспомнил уличку Лесную в Школе...
Наверно, потому, что были плохи.
И, загрустив о ранней той эпохе,
Перевод П. Антокольского
Воспоминания детства занимали немалое место в мире Ицика Фефера.
КАК МАМА ВАРИЛА ВАРЕНЬЕ
Волненье небывалое,
Огнем пылают лица.
В печурке пламя шалое
Беснуется, ярится.
Завален стол малиною,
И, к маме прижимаясь,
Худую шейку длинную
Я вытянуть стараюсь.
Лежит малина сладкая,
Малина - объеденье...
Хоть бы тайком, украдкой
Попробовать варенья!
Но мама сразу хватится.
Сестренки и братишки-
Заплатанные платьица,
Дырявые штанишки-
Стоят завороженные,
Глаза у всех сверкают.
Мать стебельки зеленые
У ягод обрывает.
....................................................................
От жара трудно выстоять.
Вот на огне мгновенно
Малина бархатистая
Густой покрылась пеной.
Отведать бы украдкою!
Глаза у всех сверкают,
А запах сока сладкого
Нам в ноздри ударяет.
...................................................................
И шепчет мать: - Да сбудется!
Пускай в шкафу хранится,
Пусть дети не простудятся-
Пускай не пригодится!
Перевод В. Бугаевского
За последнее время мы с вами перечитали некоторые стихотворения еврейских поэтов, писавших на языке идиш. Это строки и Переца Маркиша, и Лейба Квитко, и Давида Гофштейна, и Ицика Фефера. И у всех у них одна и та же дата смерти - 1952 год, 12 августа 1952. Это всё жертвы сталинских репрессий. Это всё расстрелянные в один день члены Еврейского антифашистского комитета. Мы перечитали четырех поэтов - жертв было куда больше.
Иосиф Гин
Примечание: http://school.ort.spb.ru/library/torah/com/paper0026.htm
|
|
| |
| Article Rating | Average Score: 0
Голосов: 0
| |
|
Re: Еврейские поэты (Всего: 1)
от Надежда (nadezhda_iv@mail.ru) - Wednesday, March 20 @ 17:02:27 MSK
(Информация о пользователе | Отправить сообщение) | | А растрелять Лину Штерн Сталин испугался... Говорят он обладал чутьем провидца - знал ли он над чем работала она? |
|
|
Re: Еврейские поэты (Всего: 1)
от Simulacrum (dont@mail.me) - Wednesday, March 20 @ 19:32:00 MSK
(Информация о пользователе | Отправить сообщение) | Трудно сказать, почему Штерн не расстреляли, но, конечно, не из боязни. Упомянутого в тексте Моше Кульбаха на самом деле звали Мойше Кульбак - крупный еврейский поэт (ну как же избавиться от посмертного исправления имён? Русским писателям повезло - их не выправляют, великий и могучий, как-никак, а то был бы Элиягу Эренбург).
|
|
|
Две ссылки от Главврача (Всего: 0)
от Anonymous - Friday, March 22 @ 01:51:51 MSK | а) http://rjews.net/berkovich/Nomer8/Lyass2.htm
б) http://www.sem40.ru/anti/a116.shtml
ШТЕРН Лина Соломоновна (1878-1968) - российский физиолог, академик АН СССР (1939) и АМН (1944). Исследовала химические и физико-химические основы и гуморальную регуляцию физиологических процессов. Развила представления о постоянстве внутренней среды организма, гематоэнцефалическом барьере. Государственная премия СССР (1943).
И ссылка, где вы можете подробно познакомиться с этой замечательной женщиной, которая была кроме всех ее признанных зачлуг еще и скромной заведующей кафедрой физиологии Второго Московского Медицинского Института: http://archive.1september.ru/bio/2000/no42_2.htm
(ее фендаментальные работы по изучению гомеостаза - постоянства внутренней среды организма и исследования неуро-гуморальных процессов в организме трудно пропустить. Мне кажется что ее работы по изучению проблем продления жизни спасли ее в 1952 г.) - "Лина мечтала стать земским врачом. Позднее в автобиографических заметках она напишет: «Вначале медицина меня привлекала не столь как наука, а как филантропическая возможность». А еще она очень любила музыку и танцы (танцевала она прекрасно). Поэтому кроме медицинского ей хотелось получить и театральное образование – стать профессиональной танцовщицей. Пройдут годы, и она, уже известный ученый, в танцах будет находить отдых от напряженнейшей работы. Многим, вероятно, известна формула-шутка Альберта Эйнштейна, которая определяет успех человека в продвижении по служебной лестнице: Y = A + B + C, где Y – успех – зависит от А – умения работать, В – умения отдыхать и С – способности держать язык за зубами. Лина с юных лет умела отлично работать, интересно отдыхать, а вот с умением промолчать было хуже, впрочем, как и у самого великого автора формулы. Честный и смелый человек, она порой говорила то, о чем другие предпочитали помалкивать. Так было даже тогда, когда она находилась в сталинских застенках..."
|
|
|
|
Главное меню
Опрос
