| Help Jewniverse Yiddish Shtetl | Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал
| |
| Самая популярная новость | | Сегодня новостей пока не было. | |
 Опрос | |
| |
| Поиск на сайте Русский стол | | |
| Обмен баннерами |
| |
| Еврейская музыка и песни на идиш |  | |
 | |
|
Михаэль Дорфман. Новый еврейский язык: где сегодня создают мишну? Отправлено от Anonymous - Sunday, March 11 @ 00:00:00 MSK
|
 Статья пятая
Памяти Анатолия Пинского
Значительно сложней увлекательно и качественно по-русски написать мишну к еврейскому тексту, написанному на еврейском языке. Если даже название туалетной бумаги ашер-йоцер папир ведет начало из талмудического благословения и понятно любому говорящему на идише, то по-русски новый еврейский язык с азов не начнешь. "Аз" - название первой буквы славянской азбуки, по-нашему, наверное, надо сказать "алеф". Идишисткая пословица говорит о невежде ништ кенен кен цурес алеф. Цурес здесь - не известные всем баснословные еврейские заботы, а другое древнееврейское слово цура - форма, и вся фраза переводится "не знает [даже] формы алефа". С расширением пропаганды сионистской "еврейской идентификации" и начатков иудейского религиозного образования цурес алеф - форму знают многие, но зачастую формой да несколькими заученными буквальными правилами все и ограничивается. Формализм убивает дух еврейства, душу нашего языка. Не лучше положение и в среде активистов "возрождения идиша". Зазубривая словарь, там тоже зачастую не способны передать нашу народную душу.
 Народная память тщательно сохраняла имена мудрецов-создателей Мишны. С одной стороны равняться с ними трудно потому, что многие поколения думали, учили, толковали, дополняли и дописывали их наследие. С другой стороны традиция размышлять над текстом пережила в еврейском народе смену языков, стран и континентов. Классические еврейские тексты, как, например, Шолом-Алейхема, передаются, переводятся, перетолковываются. Наш народ продолжает традицию предков, пишет мишну, тем самым сохранят душу нашего языка.
Украинская версия "Тевье молочника" привела шолом-алейхемского героя конца 1980-х куда-то под Бердичев; американская, знаменитый мюзикл "Скрипач на крыше", - естественно в "Золотую страну" а голденэ мединэ, а израильская версия в Страну Израиля. Хотя интересно, почему среди женихов его дочерей из всех возможных комбинаций - бедного больного еврейского портного, сомнительного дельца-комбинатора, революционера и даже соседа шейгеца - нет сиониста? Новейший курс по истории российского и советского еврейства "Еврейское столетие" Юрия Слезкина делает историю дочерей Тевье универсальной метафорой еврейской жизни ХХ века. Описанный Шолом-Алейхемом мир безвозвратно уходит в прошлое, а его толкования и переводы все больше приближаются к тому поэтическому народному языку, которым разговаривал Тевье.
Классический советский перевод Шолом-Алейхема русифицировал народные шуточки, игру слов, пословицы и поговорки и избегал труднопереводимых библеизмов и талмудизмов. Разумеется, опущены пронизывающие текст бесчисленные пародии на библейские и талмудические изречения, на изречения древних мудрецов, хасидские присловья, пословицы и поговорки. "Мальчик Мотл" - русское название повести "Мотл, сын Песи, хазанши" была одной из любимых книжек моего детства, несмотря на то, что от сочного языка писателя там почти ничего не осталось. Я интуитивно понимал, что трагикомическое "мне весело, я сирота" означает счастье не ходить в опостылевшую школу, и я никогда не соглашусь с видными литературными критиками, находящими здесь трагические кафкианские мотивы. Позже я прочел ивритский перевод повести, который преподают израильским школьникам, и понял, что Шолом-Алейхема можно возненавидеть. Даже апробированный писателем ивтритский перевод, сделанный его зятем И.Д. Берковичем, уже лишен неповторимого очарования народного языка персонажей. Замечательные переводы Тамары Кахана ищут английские соответствия идиомам Шолом-Алейхем, теряя по дороге их еврейский смысл. "Это история о маленьком нормальном мальчике, - пишет она в предисловии к переводу "Мальчика Мотла". И я безжалостно принесла в жертву странные ритмы и экзотические выражения (пусть даже многие идишистские идиомы имеют соответствие в английском языке), дабы сохранить образ нормального мальчика в ненормальных ситуациях". "Странные ритмы и экзотические выражения" - это как раз и есть еврейский смысл в тексте. Кажется, что при переводе он теряется окончательно. Моррис Самуэль попытался реставрировать еврейские смыслы через подробные комментарии. Его труд "Мир Шолом-Алейхема", впервые увидевший свет в 1943 году был знаковым для своего времени. По-русски, насколько мне известно, очень интересный опыт перевода-комментария еврейского текста сделал только Израиль Шамир (перевод романа Ш.Й. Агнона "Сретение невесты"). Шамир применил необычный для еврейских переводов на русский язык прием. В то время, как у нас пытаются подальше отойти от всяких христианских ассоциаций и пытаются заменить даже такие слова, как Библия или синагога, Шамир перевел целый ряд библеизмов и талмудизмов церковнославянскими соответствиями. Вероятно, сретение, действительно точней переводит древнееврейское понятие кабалат шабат, встречу, прием, а также узнавание Царицы-Субботы, и весь обряд, напоминающий свадебный. Проблема в том, что сретение непонятно не только среди евреев, но и среди русских. В России, где лишь два процента православных регулярно посещают церковь.
Новый замечательный ивритский перевод Нелли Мирской или английские переводы Гилеля Галкина (Тевье Молочник) и Леонарда Вольфа (Заколдованный портной) вернули читателю многое, что исчезло в классических переводах. Переводчики смело ввели в текст слова и выражения еврейского языка и снабдили их подобным глоссарием. Все равно уникальные иудейские обрядовые термины или кулинарные названия, а также распространенные еврейские слова, как малзтов, лехаим, шнорер или поц давно вводятся в русские тексты без перевода. Так почему не расширить это на другие сферы еврейского опыта? Мне не удается следить за русскими переводами еврейской литературы. Однако в "живом журнале" Ru-Yiddish я нашел отрывок, пытающийся передать речь Тевье по-русски, даже попытка передать ее ритмический характер.
- Подите-ка сюда, - говорят они мне. - Чего вы там стоите в темноте? Давайте хоть посмотрим, какой вы из себя! Может быть, рюмочку водки выпьете?
- Рюмочку водки? С удовольствием! - отвечаю. - Кто же отказывается от рюмочки! Как в писании сказано: "Кому за здравие, а кому за упокой". А толковать это следует так: вино - вином, а бог своим чередом... Лехаим! - говорю и опрокидываю рюмку. - Дай вам бог всегда быть богатыми и счастливыми! И чтобы евреи оставались евреями. И пусть господь бог даст им здоровья и силы переносить все беды и горести!
 - Как вас звать? - обращается ко мне сам хозяин, благообразный такой человек в ермолке. - Откуда будете? Где место вашего жительства? Чем изволите заниматься? Женаты? А дети у вас есть? Много ли?
- Дети? - отвечаю. - Грех жаловаться. Если каждое дитя, как уверяет меня моя Голда, миллиона стоит, то я богаче любого богача в Егупце. Беда только, что нищета - богатству не чета, а кривой прямому не сродни... Как в писании сказано: "Отделяющий праздник от будних дней, - у кого денежки, тому и жить веселей". Да вот деньги-то у Бродского, а у меня - дочери. А дочери, знаете, большая утеха, - с ними не до смеха! Но - ничего! Все мы под богом ходим, то есть он сидит себе наверху, а мы мучаемся внизу. Трудимся, бревна таскаем, - что ж поделаешь? Как в наших священных книгах говорится: "На безрыбье и рак рыба..." Главная беда - это еда! Моя бабушка, царство ей небесное, говаривала: "Кабы утроба есть не просила, голова бы в золоте ходила". Уж вы меня простите, если лишнее сболтнул... Нет ничего прямее кривой лестницы и ничего тупее острого словца, особливо, когда хватишь рюмочку на пустой желудок...
- Дайте человеку покушать! - сказал богач. И сразу же на столе появилось - чего хочешь, того просишь: рыба, мясо, жаркое, курятина, пупочки, печенка...
- Закусите чего-нибудь? - спрашивают меня. - Мойте руки.
- Больного, - отвечаю, - спрашивают, а здоровому дают. Однако благодарю вас! Рюмку водки - это еще куда ни шло, но усесться за стол и пировать в то время, как там, дома, жена и дети, дай им бог здоровья. Уж если будет на то ваша добрая воля...".
 Участникам блога, энтузиастам живого журнала Ru-Yiddish? недостаточно простого перевода. Простое значение пшат не удовлетворяет пытливый еврейский ум. Им необходимо найти смысл - драш. Важно понять, а что там за текстом, а что имелось в виду и как это по-еврейски. Собственно обсуждение началось, как начинается мишна в Талмуде. "Задались наши мудрецы вопросом..." - В данном случае, задались вопросом, а что означает пословица "Нет ничего прямее кривой лестницы и ничего тупее острого словца". Ес из нито кейн глахерс фур а крумен леытер ун крумерс а гкайх ворт.
- Очевидно, это стремянка, сделанная из кривых жердей, - заметил один участник, - ничего больше в голову не приходит; это пословица, и тогда смысл более-менее понятен: стремянка всегда прямая (даже если сделана грубо), а пословица хоть на первый взгляд и связана с прямизной, однако глайх значит не (только прямой, но) равный, извращает привычный смысл слов.
- Если дословно, "Нет ничего прямого в кривой лестнице и ничего кривого в прямом слове"? Я правильно понял?
- Моё понимание было такое: говорить напрямую, открытым текстом - это есть не лучший выбор, "кривое решение". Но теперь, после замечания, уже не знаю. Я переводил скорей, как "прямой ответ".
Перевод, как мы увидим, значительно сложней, и не знаю, знаком ли участник с трудами чикагского профессора Лео Страуса, отца современного неоконсерватизма о двойных смыслах текста и о необходимости дуализма в формулировках Маймонида, однако он правильно выразил идею философа. Однако беседа текла дальше.
- Смысл: внешний вид, буквальное понимание, - обманчив. "И ничего тупее острого словца" - не самый лучший перевод, хотя переводить подобные вещи трудно. Глейхерт - скорее всего значит притчу - длиннее и заковыристее пословицы, и никаких негативных коннотаций здесь нет.
- Свой первоначальный вариант толкования я снимаю. Ваш пока не совсем меня удовлетворяет.
- То, что Вы в конце пишете, о заковыристости пословиц, это по контексту подходит. Тевье как бы извиняется, что он употребил пословицу "Кабы утроба есть не просила, голова бы в золоте ходила" и говорит, что на пословицы нечего обращать внимания, они все "кривые". Особенно, у бифрат, аз ме махт схехакол нихие бидворой афн нихтерн харстн, т.е. опять извиняется и просит не принимать в расчёт сказанное после того, как человек выпил водки на голодный желудок.
У Шолом-Алейхема Тевье не говорит "особенно, если выпил на голодный желудок". Дословно Тевье говорит "особенно, если сотворил на голодный желудок "чтоб все было по Твоему слову"". То есть, махн сотворил благословение, универсальное древнееврейское благословение, произносимое на все, что не мазойнес, овощи, фрукты и вино. Выпить водки по-еврейски это идиома, буквально "сотворить чтоб все по Твоему (Б-жьему) слову", в точности, как туалетная бумага "благословен который [сотворил]"-папир - по благословению, произносимому после того, как облегчился в туалете. Однако обсуждение идет своим чередом.
- Мне кажется, он извиняется за негативные коннотации в пословице дер писк зол лигн ин дер ерд, ло алейну и приводит пословицу про лестницу в оправдание, имея в виду, что на пословицы "таки-да" надо обращать внимание, но в них бывают всякие "неподобающие" обороты" (т.е. кривые, в смысле не совсем пристойные).
- Может быть, пословица говорит специфически о пословице, а не обманчивой внешности вообще; с другой стороны, юмор часто в том и состоит, что смысл цитаты игнорируется.
Я подсел к нашим евреям, вероятно, находящимся у своих компьютеров в разных странах и часовых поясах.
- Знаете, ведь это мне что-то напоминает. Цитату...Ребе из Коцка. У него есть про кривую лестницу, еще про разбитое сердце...
- Сюжет про сердце встречается и в рассказах про рэб Мойше-Лева из Сасова. - поправляют меня, - Про лестницу, действительно, похоже на хасидскую историю, хотя Тевье, видимо, других и не знает.
- Да нет, тут как раз я прав, - говорю я. - Под рукой как раз книжка Менахема Раза "Изречения рабби Менахем-Мендла из Коцка" - одного из самых интересных и поэтических, хотя и очень элитного хасидского философа. - "Нет прямей кривой лестницы, нет крепче разбитого сердца".
- Что Тевье не знает других историй, кроме хасидских, - подолжаю я, так все-таки говорит не лукавый простак Тевье, а ученый маскиль Шолом-Алейхем. И хасиды для него, как и для всей традиции еврейского просвещения Хаскалы хасиды - как раз излюбленный предмет пародии.
Здесь место добавить, что пародии на хасидские рассказы, песни и обычаи питали еврейскую песню, эстраду и шансон. Еврейская песня, даже самая сентиментальная, тоже выросла на пародии и питается пародией - Бродер зингерс, Вевл Збаражер и самый великий - Михл Гордон и вплоть до последнего времени, до Аарона Лебедева и современных рэперов, вводящих идиш в хип-хоп.
Многие придуманные маскилим анекдоты хасиды с удовольствием переняли, и рассказывают, только имеют в виду не себя, а других хасидов, другие дворы и других рабойним. Многие хасидские песни (не нигуним) тоже в большой мере пародии. Например, Ун аз дер ребе зингт - "когда ребе поет, то хасиды поют за ним, когда ребе прикладывается к рюмке, а ребе любит это дело и к рюмке прикладывается частенько, то и хасиды за ним". Сегодня эту песню за столом с удовольствием поют хасиды, а ведь когда-то она была написана как злая пародия на механическое подражание и почитание хасидов. Так случилось со множеством анекдотов. Хасиды легко адаптировали пародии, да еще от себя добавили. Ведь они лучше других знали о недостатках и проблемах, только замечали и высмеивали их у других хасидов и других ребе. Правда, не всякие пародии. Классическая песенка Михла Гордона о том, что "пароходы, паровозы - все чепуха, потому, что наш ребе сядет на ковер, взмахнет рукой и мигом примчится в любое место..." уже не могла там прижиться. Однако именно пародия - душа еврейской песни, и отсутствие пародийности - главный недостаток современной клезмерской традиции, мешающий многим принять ее, как действительно еврейскую и народную...
Руководитель московского ансамбля еврейской песни "Дона" и Московского международного фестиваля еврейской песни Анатолий Пинский замечает "Насчет пародии как несущей конструкции идишской песни. "Я бы сказал, что как одна из основ - это, бесспорно, было и есть ибо хуцпа (на идише дерзание, а не наглость, как в современном иврите) оно универсально, по крайней мере для ашкеназа. Как главная основа - я все же воздержался бы. Возьмите классику, - ну, например, "Рожинкес мит мандлен" Голдфадена (от него совсем-совсем близко к бродеровским музыкантам) или совсем иную, но тоже классику - "Идише маме". Это все же иное".
Действительно, классика идишистской песни "Изюм и миндаль", а именно так переводится название песни отца еврейского театра Аврома Голдфадена - сладкая и сентиментальная, стала не просто символом, а нарицательным идишистской песни. Однако порой в исполнение добаляют слишком много шмальца, вкладывают такое неприкрытое желание выдавить слезу у аудитории, что тоже кажется пародией. "Рожинкес мит манделен" написана Гольдфаденом, как колыбельная для пьесы "Шуламит". Исполняют обычно первый куплет и припев. Я никогда не мог понять, почему еврейские колыбельные такие жуткие, "отца убили, сестренку изнасиловали, мать если уцелела, то лишь, чтоб было кому исполнять колыбельную, на улице погром, а ты малютка спи, спи. Потому, что когда вырастешь, тебе спать не дадут, а тоже устроят погром". Моя пародия не слишком отличается от оригинальных текстов. "Рожинкес мит манделен" поет одетый в броню, рпи полной боевой выкладке герой Авшалом. Он вдруг вспомнил эту песню, которую напевала в иерусалимском Храме вдова, дочь Сиона своему младенцу Иделе (маленькому еврею), что в других смыслай само по себе довольно оскорбительное в идише, вроде еврейчик. Если взять пьесу в целом, то там как раз пародии полно, перекликается с пуримшпилем, куски итальянской оперы с украинской песней, как песня Иова Гидеони. И что поет герой на заре перед битвой, после невыразимо сладкого первого куплета? Там не только, про "будешь торговать рожинкес мит манделен", а то, что будешь богатым подрядчиком, строить железные дороги, которые покроют половину глобуса и станешь богачом, лишь бы Идэле не забывал мамину колыбельную. Для своего времени драматургия Голдфадена была настоящей революцией. Он вывел на сцену женщину актрису, да еще певицу, вопреки раввинскому запрету, устроил дуэт. Все это было у евреев впервые. Даже невозможно представить себе, насколько Гольдфаден новатор. До него евреи не праздновали дни рождения, а лишь отмечали юрцайт - годовщину смерти. Считается, что дни рождения стали праздновать под влиянием песни Миреле в 1-м акте "Колдуньи".
Что касается "Идише маме", то может она и не воспринималась пародией в 1925 году, когда ее впервые исполнила София Тукер. Он была своеобразным еврейским, верней американско-еврейским ответом на сентиментальный итальянский шансон про "мамма". Если же вспомнить, что сегодня, по крайней мере, в американском языке "идише мама означает вовсе не заботливую, любящую до самоотречения своих детей. Здесь "идише мамэ" - самовлюбленная, топчущая детей и подавляющая их индивидуальность ради собственных амбиций, стремящаяся любой ценой манипулировать семьей и детьми, слишком заботится, слишком защищает. В стремлении контролировать и доминировать она растит испорченных детей. Такая мать - тема многочисленных острот, анекдотов и романов, самый известный из которых "Синдром Портного" Филиппа Рота. Как это получилось - тема для отдельного разговора.
Кстати, в иврите американская "идише маме" называется "польской мамой", намекая на самую крупную ашкеназийскую общину Израиля, где этот стереотип тоже присутствует. Интересно, что именно с "польской мамы" я начал осознавать ментальные структуры еврейского языка. В начале 80-х годов только-только начал открываться Железный занавес и первыми в Израиле появились посетители из Польши, как евреи, так и поляки. Ко мне тогда заехала симпатичная молодая пара Петрусь и Анка. Они жадно смотрели на незнакомый мир, как губка впитывали новую информацию и, приходя в гости, везде просили каву - любимый поляками кофе, который исчез во времена Солидарности и последовавшего военного режима. Они оказались интересными собеседниками, и мы много разговаривали обо всем на свете. Однажды, после прогулки по Иерусалиму, мы обсуждали наше детство, педагогические проблемы, и я невзначай бросил "польская мама". Ребята посмотрели на меня непонимающими глазами, а я никак не мог взять в толк, что же я не так сказал. А сказал я "польская мама", естественно, по-польски - матка польска, что в польском языке означает "Мать Польша", что-то вроде русского Родина-мать. Ребята вежливо переспросили, а что я имел в виду, и лишь тогда я вдруг понял, насколько глубоко я вжился в иврит, и как сильно ивритские ментальные модели вытеснили мои прежние понятия.
 Раньше я писал, что у еврейского текста есть и более глубинные смыслы - мистический намек - ремез и самый глубокий - божественная тайна - сод. Кому-то из собеседников в голову сразу пришла библейская "лестница Яакова. Это стандартная метафора молитвы в иудаизме. "Молитва, как лестница, стоит на земле, а голова касается неба" из Книги Зохар. Есть и в кабале, и в хасидизме многое про лестницу. Очень символ интересный. Мне трудно охватить все смыслы изречения, чтобы понять, что имел ввиду Ребе из Коцка. "Лестница" - одна из самых известных майсес-рассказов основателя хасидизма Исраэля Баала Шем-Това. Еще сорок девять сфирот - "лестница света" в Кабале. Лестница - в лурианской кабале, у рабби Ари лестница - метафора жизни. Реб Носон Штейгарц, записавший и сохранивший наследие одного из самых интересных мастеров хасидизма, рабби Нахмана из Бреслава, тоже толкует его личность - "лестница Торы"... Так, что у Ребе из Коцка, и вместе с ним у непростого простака Тевье-молочника, и его творца Шолом-Алейхема, кроме прямого смысла пшат, тут много смыслов драш, понятных религиозным евреям-кабалистам, и тех, что понятны лишь историкам-специалистам, и еще много других, самых неожиданных, доступных только через поэтическое откровение, мистический намек-ремез и даже божественную тайну-сод. Наш народ такой, - неоднократно замечал Шолом-Алейхем, - все перевернет, все обсмеет, все спародирует. Действительно, нет ничего в Торе, чтоб в идише, по-еврейски, не было на этот случай поговорки или присловья. Есть в монологе Тевье и другие знаменитые перлы. Например "Отделяющий праздник от будних дней, - у кого денежки, тому и жить веселей" с легкой руки писателя пошло гулять по свету и стало популярной еврейской пословицей. Впрочем, и здесь Тевье не говорит "у кого денежки", а сначала как бы творит благословение А-мавдил бейн койдеш ле хо-ойл [Благословен] отделяющий праздник от будних дней", а дальше Вер эс гот ди клингерс, дем из войл - у кого звенит, тому веселей". Клингрс - "звонкие", позже ставшее кодовым словом для денег в воровском жаргоне нескольких европейских языков.
Вот куда может завести рассуждения о смысле пословицы у Шолом-Алейхема и я, по традиции, оставляю дверь отрытой и приглашаю читателей для критики, дополнений, опровержений, для острой и парадоксальной еврейской дискуссии, составляющей смысл жанра мишны. Для полемики. которая только и способна сохранить сокровенные смыслы и коды нашей народной души.
(Продолжение следует)
Михаэль Дорфман
Все права принадлежат Михаэлю Дорфману (с) 2006
©2006 by Michael Dorfman. All rights reserved
Публиковалось в АМИ
|
|
| |
| Article Rating | Average Score: 0
Голосов: 0
| |
|
|
Главное меню
Опрос
