Музыкальный киоск
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 716

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Элла Грайфер.

Отправлено от Ирена - Tuesday, May 11 @ 00:05:00 MSD

AntisemitismРазмышления по поводу книги Р. Жирара "Все то, сокрытое от создания мира"



Это не перевод и даже не совсем пересказ. Просто я попыталась своими словами на основании собственного опыта (нашего опыта) изложить основную идею "системы" французского литературоведа, американского антрополога Рене Жирара. Мне думается, что Жирару есть что сказать о двух весьма небезразличных для нас вещах: о тоталитаризме и антисемитизме.



Палка о двух концах.



В чистом поле Разорваки
пал за вольность как герой.
Бог с ним - рок его такой.
Но зачем же жив Костаки,
если в поле Разорваки
пал за вольность как герой?


К. Прутков "Греческая песня"




Вряд ли кто-нибудь станет особенно возражать, если я скажу, что человек - самое умное из всех животных, а умное животное отличается от глупого, в частности, тем, что способно и даже обязательно должно учиться, а учиться - значит перенимать у другого то, что он делает, повторять за ним, имитировать его. Охота к таким занятиям именуется у психологов инстинктом подражания. Как и все прочие инстинкты, действует он бессознательно.

Детеныш любого млекопитающего, в том числе и человека, сосет что ни попадя не потому что постиг необходимость питания для выживания, а потому, что сосать ему охота. Малознакомая парочка оказывается в объятиях друг друга, поскольку неосознанная власть инстинкта размножения сильнее осознанной опасности СПИДа. А младенец, быстро и ловко ползающий на четырех, встает шатаясь на нетвердые ножки, потому что все вокруг на двух ходят, и инстинкт подражания заставляет его хотеть как все.

Понятно, что человек, который всех зверей умнее, учится гораздо дольше и серьезнее, а значит, и инстинкт подражания у него должен быть от природы куда более развит. Без этого не стать бы ему никогда царем природы и венцом творения. Но... всякая палка, как известно, о двух концах. Инстинкт подражания открывает нам огромные возможности, но он же таит в себе неисчислимые опасности.
Проделаем мысленный эксперимент: в пустой комнате разложим на виду десять совершенно одинаковых игрушек и впустим туда десять ребятишек-трехлеток. Что будет? Всякая сколько-нибудь опытная воспитательница без колебаний ответит: "Рёв и драка."
Но почему же? Игрушек на всех хватает, и у всех одинаковые. Почему это Пете надо непременно не того медвежонка, который его дожидается, а вот именно того, которого только что взяла Катя? А потому что надо ему на самом деле вовсе не медвежонка. Ему надо повторить за Катей замеченное им действие, а значит - взять именно то, что взяла она. Не зря говорят, что в чужом горшке всегда каша слаще. Инстинкт подражания заставляет нас желать того, что видим мы у другого, будь то власть или деньги, квартира или машина, муж или жена, или всего-навсего игрушечный медвежонок. Он отравляет нас вечной завистью к чужой судьбе, разобщает, натравливает друг на друга, превращает в соперников и смертельных врагов.
Ясно, что не научившись держать в узде столь опасный инстинкт, человечество не смогло бы просуществовать ни дня, ни часа. Да что там человечество - животные и те уже не могут. В любом стаде, прайде, стае, или как еще там их зовут, обязательно существует иерархия: вожак, стоящий на самой верхней ступеньке, первым берет себе чего хочет из пищи, самок и т.п. Прочие - ждут. Из оставшегося выбирает следующий, рангом пониже - так по нисходящей оно и идет. Последнему - что останется, а не останется - так сам дурак. Нижестоящая обезьяна скорее с голоду сдохнет, чем протянет лапу за бананом прежде вышестоящей.
Не то чтобы принцип иерархии был человечеству вовсе чужд, но... видно, для нашего переразвитого инстинкта подражания одной иерархии уже недостаточно. Подпирают ее изобретения уже чисто человеческие. К примеру - табу.
Всякая культура всякого общества непременно что-нибудь запрещает, поскольку по опыту знает, что есть на свете вещи вредные и опасные. Понятно почему, к примеру, традиции монголов и казахов запрещали землю пахать: в степях, где они кочуют, корни трав держат почву, а распаханную, измельченную ее того гляди унесет суховей. Не требуется особо объяснять смысл существующего в исламе запрета на спиртное...
Но вот скажите вы мне, откуда во многих древних культурах берется запрет на... близнецов? Их считают порождением дьявола, боятся, уничтожают... Почему и до наших дней в Европе табуизировано... зеркало? Почему его завешивают в доме умершего? Почему верят, что в нем можно видеть судьбу? И наконец, откуда взялось утверждение, что быть артистом грешно? (Вспомните - только личное вмешательство короля заставило католическую иерархию отвести место на кладбище небезызвестному господину де Мольеру).
Не в том ли причина, что ремесло артиста в том и состоит, чтобы подражать, имитировать других людей? Не тем ли опасны близнецы, что не вписываются они ни в какую иерархию, и в случае конфликта абсолютно невозможно решить, кто прав, кто виноват? А уж из зеркала-то и подавно глядит на каждого человека больше чем близнец - двойник, т.е. по определению самый страшный, самый смертельный враг, потому что хочет всегда и во всем того же самого, что и ты, претендует на твое место под солнцем... Понятно, что темный, инстинктивный страх двойника всегда живет в нашем подсознании и выходит на поверхность при многих психических заболеваниях, понятно и то, что увидеть двойника считается приметой приближения смерти.
Во всех без исключения человеческих обществах существует запрет инцеста - близкородственных браков. Говорят, что инцест приводит к вырождению, но даже если это и правда, причиной запрета это быть никак не могло. В те времена, когда возник этот запрет, еще действовал естественный отбор: слабый детеныш погибал, не оставляя потомства, и не было ни нужды, ни охоты искать причину его слабости. Но представьте себе, что произошло бы в человеческой или даже прачеловеческой общности, если бы все братья, повинуясь инстинкту подражания, разом накидывались на одну и ту же сестру!.. Самый лучший выход - брать жену на стороне: я ее брал, моя она и будет, а ты себе другую ищи. Ну и конечно же иерархия, унаследованная от животных предков, подпирается в человеческом обществе соответствующими табу: "Государь у нас - помазанник Божий, никогда он быть неправым не может." (А. Городницкий).
Все это существует, но... достаточно ли эффективно оно функционирует? Все мы знаем, что по зеркалу на святки гадают, что на чужую жену глаз кладут, будь она хоть марсианка, а скоморохи в конечном итоге оказались куда более живучими, чем попы. Что же до иерархии, то, кажется, аббат Сийес лет уж 300 тому назад заметил, что кабы была она взаправду от Бога, то одни люди рождались бы со шпорами на ногах, другие - с седлами на спине.
Однако же, поскольку все мы друг с другом пока что окончательно не передрались, стоит предположить, что кроме запретов и иерархии существуют еще какие-то специфические средства, обуздывающие инстинкт подражания и предотвращающие войну всех со всеми.
Попробуем-ка отыскать их!

День Святого Никогда

И хозяин, и батрак
Вместе шествуют в кабак.
В день святого никогда
Тощий пьет у жирного в гостях.
Б. Брехт "Добрый человек из Сезуана"


Во всех обществах и культурах мира существуют - либо существовали до недавнего времени - обычаи и ритуалы, которые можно условно назвать "карнавальными". Где - регулярно, в определенное время года, где - с неправильной периодичностью, но неизбежно наступает момент временной отмены большинства, если даже не всех запретов.
Во время карнавала дозволено высмеивать власть имущих, нарушать все порядки, заводить кулачные бои, нередко даже и устраивать оргии, "свальный грех", т. е. открывается доступ ко всем женщинам без разбора. А главное - можно и даже должно подражать, передразнивать других, переодеваться в чужое платье, имитировать чужое поведение...
Где-нибудь в современной Баварии или Италии это уже не более чем веселая игра, но в первобытных, родовых обществах этот процесс воспринимается, напротив, очень серьезно. Это - священнодействие, таинство, без которого немыслима жизнь рода-племени. Первобытные религии учат, что без этого и солнышко не взойдет, и дождик не выпадет, и не станет земля родить.
Вероятно, не будет ошибкой истолковать подобную настойчивость в чисто психологическом ключе. Всем известно, что запретов в древности было больше, соблюдались они строже, чем теперь, естественно, время от времени людям требовалась передышка: выпустили пар из котла - и с новой силой тянем лямку дальше. Это, конечно, правда, только... не вся.
Дело в том, что кроме отмены запретов "карнавальный" ритуал обязательно включает еще один элемент, который мы еще не упоминали. В программу итальянского карнавала входит, к примеру, сожжение соломенной куклы (помните фильм "Аморкорд"?). Российские этнографы тоже упоминают про то, как на масленицу в одних губерниях вот такую же соломенную "зиму" жгли, а в других "кострому" - топили.
Если же мы обратимся теперь к культурам первобытным, где все эти ритуалы сохранились в своем подлинном, изначальном виде, то окажется, что это - момент жертвоприношения. Тут уж не чучело жгут, тут убивают живое животное... если не человека. Путь от карнавального беспорядка к нормальному порядку лежит через кровь, и если верить жрецам всех древних религий мира, без крови тот порядок крепким не будет.
Вера эта в нас и поныне не умерла:"Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась." (Б. Окуджава). Помните бесчисленные сказки и легенды разных народов, что вот-де, мол, строили город (крепость, монастырь...), а стены не стояли - падали, покуда не догадались под фундамент живого человека зарыть?..
Чтобы понять истоки этой веры, проделаем еще один мысленный эксперимент:
Перед нами стадо (так, кажется, называлось это в нашей школьной науке?), ну, в общем, большая группа пралюдей, которые еще не совсем выделились из животного царства, но уже находятся на пути к очеловечению. Значит, инстинкт подражания интенсивно развивается, иерархия становится все менее устойчивой, все более хрупкой, и вот... В такой-то момент два полуобезьяна подрались за черствый кусок трудового банана!
Нетрудно понять, что мы просто-напросто повторяем предыдущий эксперимент с той только разницей, что место трогательных малолеток с куклами и мишками заняли свирепые полузвери, вооруженные камнями и дубинами, а строгой Марь-Иванны, которая одна только способна навести порядок, еще и в проекте нет. Понятно и то, что через 5 минут этот самый банан будет забыт и растоптан, и наступит полный кромешный ад. Чем же такое побоище, в принципе, может кончиться?
Возможно, они друг друга перебьют. Возможно - по лесам разбегутся и все равно поодиночке не выживут. Но есть еще третья возможность...
Представьте себе, что в общей свалке сложилась вдруг ситуация - двое (или трое!) - на одного. Если окружающие ее заметят, у них бесспорно возникнет соблазн присоединиться к более сильной, побеждающей, стороне, подражать тому, кому лучше. И тут пойдет процесс, который Жирар назвал "поляризацией" : постепенно вражда и ненависть большинства, если не всех, обратится на одного - на того, кто в данный момент, по чистой случайности, оказался слабее. И станет тогда "данный момент" в его жизни - последним...
А вот в жизни сообщества станет этот момент моментом чуда, моментом спасения, потому что... Как только обнаружат они, что победили, расправились со "всеобщим противником", так сразу исполнится каждый чувства глубокого удовлетворения, и не врага уже, а союзника увидит в соседе справа и в соседе слева. И тотчас же, словно по волшебству, воцарятся в нашем стаде мир и согласие. Живи - не хочу!
Конечно же, это должно было произойти не раз и не два, и даже не двадцать, прежде чем пралюди заметили и, на свой лад, осмыслили это явление: если в сообществе возникает разлад, если вражда и соперничество ставят под угрозу существование всех и каждого, надо, чтобы умер один - за всех. И смерть его обернется для прочих жизнью.
Трудно, конечно, предположить, чтобы дошли до такого понимания во всех, сколько ни было их, стадах. Зато легко предположить другое: Те сообщества, где до такого выхода не додумались, не выжили - погибли в развязанной бесконтрольным соперничеством войне всех против каждого и каждого против всех.
Среди всех племен и народов, выживших и доразвившихся до "человека разумного", ни единого нет, кто не знал бы в той или иной форме ритуалов карнавала и жертвоприношения, не повторял бы непрестанно в течении веков и тысячелетий той же игры: вдруг летят все запреты, исчезает всяческая иерархия, порядок растворяется в хаосе, и только смерть одного человека (или хотя бы животного - вместо него ) возвращает сообщество к нормальной жизни.

Один за всех - и все на одного

Убит, но жив...
Безвинен, но виновен...
Враг всей земли и многих бед причина.

А.К.Толстой "Смерть Иоанна Грозного"


Разумеется, чтобы теперь уже вполне сознательно воспроизводить и повторять этот процесс, пралюди, а затем и люди должны были как-то осмыслить, постичь его. Попробуем проследить их логику.
Произошло чудо: только что было сообщество на волосок от гибели, и вдруг - снова на земле мир и в человецах благоволение. Как же это произошло? Что изменилось в мире?
В мире, а вернее в их общине, одним человеком стало меньше. А стало быть... не иначе как в нем причина! Вероятно, это он - убитый - каким-то таинственным неизвестным первобытной науке способом вызывал весь этот хаос, ненависть и братоубийство, коль скоро с устранением его все это тут же исчезло... А может, наоборот? Может, его пролитая кровь обладает опять-таки непонятно откуда берущимся свойством гасить конфликты?..
Так или иначе, в этом самом убиенном несомненно действует какая-то сверхъестественная сила, которую никак невозможно понять и объяснить, но зато можно... обуздать ее, поставить себе на службу! Ведь никто иной как мы сами только что, пролив кровь этого таинственного существа, превратили его злые, вредоносные чары в добрые и спасительные! Эврика! Сим победиши!
Посмотрите, как уже много веков спустя рассказывали эту ( сущности, именно эту самую) историю три разных, незнакомых между собой народа:
В племени Тикопия с островов Тихого Океана говорят, что в древние времена боги были как люди. Так на земле, среди людей, и жили: с каждым родом-племенем - свой бог. Однажды страну Тикопиа посетил чужой бог по имени Тикарау. Местные божества приготовили в его честь богатый пир, но прежде чем приступить к праздненству, устроили состязания, чтобы помериться с гостем силой и ловкостью. Он же сделал вид, будто споткнулся и захромал, а сам, улучшив минуту, сгреб в кучу все наготовленные яства и кинулся с ними бежать на холмы. Все боги пустились за ним в погоню, тут он, к счастью, споткнулся на самом деле, так что одному из преследователей удалось выхватить у него кокосовый орех, другому - плод хлебного дерева, третьему - ямс, четвертому - таро. С остатком свой добычи Тикарау вскорабкался на холм и взлетел оттуда на небо.
Индейцы племени Оджибва рассказывают, что пять древних родов, составляющих племя, восходят к шести сверхъестественным, но человекоподобным существам, вышедшим некогда из волн океана, чтобы жить среди людей. У одного из них были завязаны глаза, чтобы он не мог смотреть на людей. Но он так страстно желал увидеть их, что сдвинул потихоньку повязку, однако как только он взглянул на человека, как тот упал мертвым. Пришелец не желал людям зла, просто слишком велика была сила его взгляда, так что пятерым пришедшим с ним пришлось отослать его обратно на дно морское. Сами же они остались с людьми и принесли им множество благословений. От них-то и пошли пять древних родов или тотемов.
А вот предание индейцев Яхуна: Много лет назад пришел из страны солнца, из дома большой воды, маленький мальчик по имени Миломаки, который пел так чудесно, что все сбегались слушать его. Но те, кто, послушав его, возвращался домой и ел рыбу, тотчас падал мертвым. Так погубил Миломаки своим пением множество людей. Когда он уже вырос и стал юношей, родичи погибших схватили его и сожгли на высоком костре. Из пепла Миломаки выросла пальма пашинба. Она приносит прекрасные плоды, а флейта, сделанная из ее дерева, поет также прекрасно как когда-то пел Миломаки, и в пору созревания плодов люди играют на флейтах, поют и танцуют и благодарят Миломаки за его чудесный дар.
Что общего во всех этих мифах?
Первое, что бросается в глаза: все три воспроизводят ситуацию "Все - на одного". Но лишь в одной из трех историй более или менее понятно - за что. Врать, притворяться, хапать и злоупотреблять гостеприимством - нехорошо, это, надеюсь, никому объяснять не надо.
Но вот любопытный пришелец со дна морского - он ведь враждебных намерений никаких не имел, он "сглазил" человека, сам того не желая... Да и вообще, почему это авторы мифа так непоколебимо уверены, что причиной смерти был вот именно "дурной глаз" пришельца? А вот по той же самой уже известной нам логике: кого убили, тот, стало быть, и виноватый. Каким способом он все это проделывает? Да уж известно каким - сверхъестественным. И не надо тут даже никаких дурных намерений у него искать: коли глаз у тебя дурной - отправить тебя, голубчика, на дно морское - и концы в воду! Еще менее очевидна связь между пением Миломаки и отравленной рыбой, которую и ели-то без него. Связь эта, однако, сомнению не подвергается и является вполне достаточным основанием, чтобы сжечь неудачливого солиста.
...Общину постигает бедствие, она под угрозой гибели. Неважно в чем причина - в нехватке ли продуктов питания, в массовом отравлении или эпидемии, или просто в пугающей необъяснимости внезапной смерти одного из ее членов - от всех болезней есть одна панацея: Найти виноватого! Обязательно найти, даже если интуитивно ясно, что ничего подобного он при всем желании сотворить никак не мог - наоборот, чем невероятнее, непостижимее его деяния, тем больше его могущество, а стало быть - и опасность.
Не случайно во всех трех наших историях жертва оказывается уже не человеком (хотя на самом-то деле выбор был чисто случайным, ничем она не отличалась от соседа справа или соседа слева), но - божеством. Существом сверхъестественным, пришельцем из иного, таинственного мира. Ведь именно смерть вот этого, единственного, а не другого, чудесным образом принесла избавление. С виду-то вроде бы был как все, а на деле-то вот поди ж ты...
Прежде чем мы попытаемся "перевести" информацию, которую несут своим слушателям наши истории, "с мифологического на современный", необходимо учесть одну особенность мифа как литературного жанра. Все без исключения мифы всех времен и народов сформулированы в прошедшем времени, отчего у неподготовленного современного читателя часто возникает иллюзия, будто повествуют они о том, что было. Но создатели мифов воспринимали время иначе, чем мы. Они не видели разницы между прошлым и будущим, но были твердо уверены, что все что будет - было, и все что было - будет. Миф - это всегда рассказ о том, что было, есть и будет, что никогда не прекратится, всегда повторяется и возвращается вновь.
А стало быть, информацию, которую несут нам все три истории, можно сформулировать приблизительно следующим образом:
Среди нас, в нашем мире, неприметным образом, замаскированные под нас, обитают божества, пришельцы из иных миров, носители сверхъестественной силы. Сила эта для нас вредна и опасна. Даже если субъективно они не желают нам зла, объективно ничего кроме зла принести не способны. Однако, в наших силах превратить эти злые, вредоносные чары в добрые и спасительные. Для этого надо только...
...В первых двух из наших мифов об убийстве впрямую, вроде бы, речи нет... Но вспомните, что на самом-то деле жертва вовсе не была существом сверхъестественным, а была она человеком - как вы и я. Так как вы думаете, что будет со мной или с вами, если отослать нас на дно морское? Или предложить с вершины холма вспорхнуть без парашюта? ...А уж в истории Миломаки все идет уже вполне открытым текстом: убили, сожгли... И после этого сразу все налаживается. Спасены запасы пищи. И пятеро пришельцев могут спокойно приступать к запланированным благодеяниям. А Миломаки так даже самолично осознал, перестроился и одарил своих убийц очень полезной пальмой.
Не место богам среди людей. На небеса их отсылать следует. В лучший мир... Последний, смертельный удар, нанесенный жертве, мгновенно превращает ее из обычного человека - да к тому же еще всеобщего соперника и врага - в спасителя, благодетеля, могучего бога - покровителя племени. Изначально жертвоприношение было процессом сотворения божества, выявления и обуздания его сверхъестественной силы.
Со временем в некоторых культурах развитие пошло по линии закрепления ненависти к уничтожаемой жертве (в пределе - каннибализм и охота за черепами), в других, напротив, перевесил момент ее слияния с божеством (в пределе - сакральный монарх, как в древнем Египте или средневековой России). В большинстве случаев человека в конце концов заменили животным (отсюда - позднейшие представления о жертвоприношении как об "угощении", "ублажении" божества, "уступания" ему кусочков повкуснее, вместо того, чтоб самому съесть).
Но навсегда осталась в подсознании человечества эта, на первый взгляд алогичная, иррациональная связь между затравленной жертвой и сверхъестественной мощью, между трепетом священного экстаза и зверской оргией линчевания.
Теперь вам понятно, почему кровожадны языческие идолы?
Да потому, что не знают они иного способа помощи в любых бедствиях (начиная, разумеется, с самого опасного - вражды и соперничества в общине), кроме как - объявить кого-то, любого человека или, на худой конец, в качестве заместителя, хоть животное, всеобщим соперником, вредителем и врагом, собрать и обратить на него всю ненависть, все грехи на него навьючить и вместе с ним отослать их в мир иной.
У многих народов, практикующих человеческие жертвоприношения, намеченный в жертву должен прежде чем умрет совершить все известные в этом обществе преступления, нарушить все запреты. Он вытворяет что хочет, берет что приглянется, меняет женщин как перчатки... чтобы понадежнее все эти безобразия унести с собой в могилу. У других народов на него перед смертью просто символически "возлагаются" все грехи, несчастья и беды племени. Тем более, если с течением времени человек в этой роли все-таки заменяется животным, все грехи продолжают возлагать на ни в чем не повинную бессловесную тварь. Библейский ритуал "козла отпущения" вовсе не оригинален, сходные обычаи обнаружены этнографами во множестве у самых разных народов мира.
Теперь мы без труда можем понять, почему отсталые крестьяне Орловской губернии в середине девятнадцатого века верили, что надвигающуюся засуху можно предотвратить с помощью свечей, сделанных из человеческого жира ("Юдоль" Лескова), почему крепче стоять будут стены, если жертву под них заложить... Без ежегодных жертвоприношений и солнышко не взойдет, как учили во время оно жрецы племени инков.
Правда, от племени этого в наши дни остались одни воспоминания. Вымирают последние охотники за черепами, и даже президента Центральноафриканской Республики, пойманного лет 30 тому назад на людоедстве, тотчас же предали суду.
Так, может, все это уже не актуально? Может, это только у языческих да первобытных так сурово, а мы-то цивилизованные, мы - гуманные?
Не торопитесь...

Есть ли что новое под солнцем?

Торжествовать пока еще не надо.
Еще плодоносить способно чрево,
Которое вынашивало гада.

Б.Брехт "Карьера Артуро Уи"


Не знаю, замечали ли вы, что получается обычно в коллективе, где уже (или еще) ничего не получается. В коллективе, который либо еще не сложился, либо уже грозит рассыпаться. К каким средствам скорее инстинктивно, нежели сознательно, прибегают люди, стремясь создать или сохранить его?
Иной раз для этого годится общая цель, но она кроме кооперации может вызвать и конкуренцию. Иной раз срабатывает общая опасность, но и тут далеко не всегда исключены действия по принципу:"Спасайся, кто может." Но есть еще один способ - почти беспроигрышный: найти общего врага. Если внешнего врага не случится, его начинают искать, растить и воспитывать в самом коллективе. В любой неустойчивой или недобровольной общности (армия, школа, тюрьма и т.п.) есть всегда "крайний", "отверженный", "мальчик для порки", которого оплевывают и топчут все вместе и каждый в отдельности.
По какому принципу его выбирают?
Легче всего, конечно, если он чем-нибудь явно и зримо отличается от других: языком, расой, национальностью или вероисповеданием, подходит и специфическая внешность, увечье, дефект речи... Если таковых не имеется, выбор еще более случаен, так что зачастую никто даже толком и объяснить не может, за что его так. В некоторых коллективах - например, среди воров в тюрьмах и лагерях - должность эта пожизненная, что и закрепляется групповым изнасилованием жертвы и ненесением соответствующей татуировки. По свидетельству "афганцев" некоторые из них предпочли в такой ситуации опасность плена и гибели издевательствам собственных товарищей.
Коллективное убийство, как средство "повязать кровью" зарождающееся сообщество заговорщиков, прекрасно описано в "Бесах". Да, кстати, уж коли речь зашла о Достоевском - зачем, по-вашему, Раскольников старушку убил? Ведь не на гроши же жалкие ее позарился... Какая-то темная, древняя интуиция говорила ему, что только пролитая кровь неопровержимо докажет ему и другим, что он человек, а не тварь дрожащая...
Та же самая интуиция, которая направляла как раз в те же смутные времена разброда и разлада в российском обществе другого литературного героя другого автора, но, как сказано, того же периода. Помните Кудеяра-атамана из некрасовской "Кому на Руси жить хорошо."? Как изнывал он, страдал и каялся, чувствуя, что нет ему спасения за грехи его многие, в том числе человекоубийственные. И не помогали ему ни странствия, ни бдения, ни пощения, а помогло только и единственно - еще одно убийство: отрицательного пана Глуховского. Как всадил ему перо под ребро - так в одночасье сделался свят и чист. То, что у Раскольникова это блюдо под западно-ницшеанским соусом подается, а у Кудеяра - под исконно-посконными завываниями - дела не меняет. И тот и другой действуют по одной и той же проверенной временем схеме: свой грех чужой кровью смыть, с супостатом в могилу послать, а самому - чистым в жизнь выйти.
Но ярче всего власть древнего язычества проявляется сегодня, пожалуй, в двух ипостасях: терроризма и тоталитаризма.


Примечание:

Окончание следует


Заметки по еврейской истории

 
Повествующие Линки
· Больше про Antisemitism
· Новость от Irena


Самая читаемая статья: Antisemitism:
Григорий Шехтман. 'Два Эдуарда' на знаменах антисемитов


Article Rating
Average Score: 0
Голосов: 0

Please take a second and vote for this article:

Excellent
Very Good
Good
Regular
Bad



опции

 Напечатать текущую страницу  Напечатать текущую страницу

 Отправить статью другу  Отправить статью другу




jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.187 секунд