Еврейская кухня
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 716

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Михаил Носоновский (США) Элиа Левита, учитель иврита и поэт на идише: у истоков

Отправлено от yidl - Friday, July 16 @ 00:00:00 MSD

YiddishБиография Элии Левиты
Элиа бен Ашер ха-Леви Ашкенази (1469-1549), более известный как Левита или Бахур – весьма неординарная фигура в истории еврейской словесности. Филолог и грамматист, поэт, переводчик и составитель словарей, он стал своеобразным промежуточным звеном между еврейско-испанской грамматической традицией и современной гебраистикой, и одновременно одним из основоположников художественной литературы на идише. Благодаря Левите христианские гебраисты впервые ознакомились с работами еврейских лингвистов, благодаря ему же европейский рыцарский роман вошел в литературу на идише. Левиту приглашали преподавать в лучших европейских университетах, его внимания добивались епископы и кардиналы. В то же время Левита во многом остается малоисследованной фигурой. Он не привлекал внимание историков XIX – начала ХХ вв., поскольку, по их мнению, ему не принадлежит крупных оригинальных открытий в древнееврейской грамматике, а вклад Левиты в литературу на идише не представлялся им серьезным достижением. Для историков литературы на идише, без сомнения, Левита – значительная фигура. И. Цинберг подробно рассказывает о нем в своей «Истории еврейской литературы»1, уделяет внимание Левите и Макс Вайнрайх2. Однако идишисты обычно рассматривают его только как литератора, вне связи с его филологической или просветительской деятельностью.

Эли Левита родился в 1469 г. (по другим данным, в 1468, в 1472 или 1477 г.) в Ипсхайме (Ipsheim), близ Нойштадта и Нюрнберга3. В молодости он переехал в Италию и поселился сначала в Венеции, а затем в Падуе, где занялся преподаванием иврита. Падуя играла заметную роль в еврейской истории, местный университет был единственным в Европе, куда в XVI-XVII веках допускали евреев. В северной Италии царил особый дух веротерпимости и просвещения, благодаря которому евреи могли знакомиться с достижениями христианских ученых и наоборот4.


В 1509 г. Падуя была захвачена войсками Лиги Камбрии, Левита лишился всего имущества и был вынужден бежать сначала обратно в Венецию, а потом в Рим. Следующие 10 или 13 лет он прожил в римском дворце Эгидио да Витербо (Egidio da Viterbo, 1465-1532), генерала августинского ордена и позднее кардинала. В обмен на обучение своего патрона древнееврейскому и арамейскому языкам, Левита получил возможность изучить греческий, заниматься исследованиями и писать.

Для Эгидио, как и для многих христианских теологов эпохи начала Реформации, как католиков, так и протестантов, изучение древнееврейского языка было неотложной задачей, они тратили немалые усилия на овладение древнееврейскими текстами. Их интересовал не только Ветхий завет, но и каббала, в которой они надеялись найти подтверждение христианским доктринам. Некоторые использовали эти знания для миссионерства среди евреев или очернения еврейской религии, другие, как знаменитый Иоганн Рейхлин (1455-1552) – для пропаганды идей гуманизма и терпимости.

Левита был автором многих сочинений по грамматике. Первой его крупной работой стал трактат «Махалах шэвилей ха-даат» (1504), представлявший собой комментарий к граматическому сочинению Моисея Кимхи. Книга эта стала особенно популярна в христианских кругах, известный теолог и гебраист Себастьян Мюнстер (1489-1552) восхищался ею и издал ее с латинским переводом. Живя в Риме под патронажем да Витербо, Левита пишет одну книгу за другой: в 1517 году выходит его грамматика «Сэфэр ха-Бахур» (по названию этой книги он получил прозвище Бахур), на следующий год – глагольные таблицы «Луах ха-поалим», затем – «Сэфэр ха-харкава», сочинение о сложных и иностранных словах в древнееврейском языке, затем он работал над библейской конкорданцией «Сэфэр ха-зихронот» и словарем арамейских терминов из Талмуда «Мэтургэман». Позднее появляется еще одна его работа, «Пиркей Элийаху», изданная в типографии Сончино. В те же годы Левита активно изучает каббалу, знакомится с каббалистическими рукописями, имевшимися в распоряжении да Витербо.

В 1527 г. Рим был захвачен Шарлем V, Левита был вынужден вернуться в Венецию и стал корректором в еврейской типографии Даниэла Бомберга, христианского издателя из Антверпена, сделавшего Венецию центром еврейского книгопечатания. В 1536 году Левита, находясь под патронажем французского посла в Венецианской республике будущего епископа Георга де Сельвы (George de Selve), которого он обучал ивриту, завершил монументальный труд, библейскую конкорданцию «Сефер ха-Зихронот». В 1538 г. Левита издал книгу «Масорэт-ха-масорэт», в которой утверждал, что огласовки и значки кантилляции не были даны на Синае, но записаны тивериадскими масоретами, а также еще одну работу, посвященную масоре, «Тув таам». Многие раввины встретили с недовольством «Масорэт-ха-масорэт», но на христианских ученых эта работа произвела большое впечатление и была переведена на латынь и немецкий.

Король Франциск 1 приглашал Левиту возглавить кафедру в Сорбонне, однако тот отклонил приглашение, поскольку евреям в то время не дозволялось жить в Париже, и общины там не было. Отверг Левита и многие другие подобные приглашения. В 1540 г. немецкий гебраист и пастор Паулюс Фагиус (1504-1549) пригласил Левиту возглавить новую еврейскую типографию в Исне (Isny) в Вюртенберге. За два года в Исне Левита опубликовал несколько книг: древнееврейско-идиш-латинско-немецкий словарь «Шэмот дэварим», словари «Метургеман» и «Тишби» с объяснением 712 слов из Талмуда и Мидрашей. Когда Фагиуса пригласили занять профессорскую позицию в Страссбурге, Левита последовал за ним и провел еще три года в Страссбурге. В 1544 г. Левита возвращается в Венецию.

Левита не создал оригинальных грамматических теорий, работа его состояла в основном в популяризации достижений прежних грамматистов, таких как Давид Кимхи, сочинение которого он переиздал со своими пояснениями. Потребность в этих знаниях остро ощущалась в его время, интерес к еврейским источникам подстегивался теологическими спорами, сопровождавшими возникновение Реформации. Левите принадлежат некоторые оригинальные идеи в изложении грамматики, например, он сформулировал правило, позволяющее отличить огласовки шва немое от шва произносимого, которое используется в учебниках по сей день. Но главная заслуга Левиты состоит в том, что он сделал сочинения испанских грамматистов достоянием как христианского мира, так и более поздних еврейских просветителей.

Развитие грамматических учений среди евреев связано прежде всего с деятельностью еврейско-испанских филологов X-XI веков и, позднее, сефардских ученых в Провансе, таких как представители семейства Кимхи. Для ашкеназского мира грамматические исследования были менее характерны, хотя эпизодически к грамматическим темам обращались и тосафисты, и разработавшие оригинальное философское учение о языке германские хасиды5.

Левита, как и Йоганн Рейхлин, полагал вслед за Давидом Кимхи, что сефардское произношение исходно, а ашкеназское является его испорченным вариантом6. Это точка зрения только усилилась с распространением Хаскалы, когда ее поддержал просветитель Йуда-Лейб Бен-Зеев (1764-1811) и позднее создатели современного иврита.



Сочинения Левиты на идише
Литература на старом идише существовала задолго до Левиты и обычно считалась литературой несерьезной, предназначенной для женщин и простолюдинов. К ней относятся переводы и переложения книг Библии и мидрашей, молитвенники для тех, кто не знал в достаточной мере древнееврейский язык. Одновременно появилась развлекательно-нравоучительная литература, представлявшая собой, как правило, переложения немецких народных сочинений. Например, в XIII веке создается перевод (сначала на иврит, а затем на идиш) рыцарского романа о короле Артуре и Ланцелоте7, написанный рифмованной прозой. Известны нравоучительные стихотворения и песни на идише, эпические и героические поэмы, предназначеннные для исполнения народными музыкантами (Spielmann). Многие из них были переложениями немецких стихотворений и исполнялись на немецкие мелодии. Сохранилась подборка нравоучительных стихотворений ни иврите и идише, предназначеныых для исполнения на мотив немецких песен, собранная писцом Менахемом Олендорфом (1449- ок. 1520), родившимся во Франкфурте, но прожившим большую часть жизни в Италии, который сам был автором нескольких стихотворений. Среди них двуязычные поэмы «О любви к деньгам», «Об игре в карты», «Спор вина и воды»8. Тогда же возникла любовная поэзия, поэтические переложения частей Библии, например, «Шмуэль-Бух», составленная неким Мошэ Эсрим-вэ-Арба9. Позднее на идише появляются знаменитые сборники фольклорных историй «Майсэ-Бух», а также «Цэна-у-рэна», которую называли «библией для женщин», и многие другие сочинения.

Элиа Левита (в качестве автора на идише он более известен как Эли Бохэр) продолжил эту традицию. Его перу принадлежит не только перевод книги Псалмов на идиш, но и два рыцарских романа: «Бобэ-Бух»10 (1507) и «Париж и Вена»11.

Запутанная любовная история молодого Бовы и прекрасной Друзаны была крайне популярна в средневековой Европе. Наиболее старая версия, английская, носит название «Сэр Бэвис из Хэмптона» (Sir Bevis of Hampton) и восходит к эпохе крестовых походов XII века. В основу вариата на идише легла итальянская версия, «Буово д’Антона». Левита переложил ее особым размером, называемым «восьмистрочная рифма» (ottava rima). Сочинение это было любимо читателями, оно переиздавалось много раз. В Польше XVII века, где читательские вкусы отличались от итальянских, возникло прозаическое фантастическое переложение романа Левиты, под названием «Бовэ-Майсэ». Благодаря этому популярному произведению выражение бобэ-майсес «бабушкины сказки», вошло в повседневный обиход как обозначение неправдоподобных историй.

Более поздний роман Левиты на старом идише назывался «Париж и Вена», он рассказывал о любви рыцаря по имени Париж (Paris) и прекрасной Вены (Viene), дочери короля Долфина. Роман этот написан художественно более зрело, в нем отсутствуют преувеличения, герои предстают христианами (в отличие от «Бовэ-Бух», где король, например, повелевает устроить пир в честь обрезания сыновей принцессы Друзаны). По иронии судьбы, однако, роман «Париж и Вена» не получил такого распространения, как «Бовэ-Бух» и был практически забыт.

Сам Левита недвусмысленно указывал цель написания романов на идише, предназначавшихся для того, чтобы «все добропорядочные женщины... могли с радостью провести время над ними и читать их по субботам и праздникам.»12 Характерно, что подобные сочинения ни идише появлялись в то время в Италии гораздо чаще, чем в Германии. Либеральная атмосфера еврейско-итальянских общин позднего Ренессанса была питательной средой, которая приводила к их возникновению.



Словарь «Шэмот Дэварим» и цели его создания
Составленный Левитой по просьбе П. Фагиуса словарь «Шэмот Дэварим» («Имена вещей», Nomenclatura Hebraica) вышел в Исне в 1542 г. и включал 985 слов и около 30 выражений, каждое на четырех языках: идише, древнееврейском, латинском и немецком13. Любопытно, что слова следуют в порядке идишского алфавита14. Этот словарь считается первым словарем идиша. Фактически это не совсем так, глоссарии (списки слов) на идише известны издревле. Ашкеназские комментаторы, разъясняя библейский текст, часто делали пометки с переводом малоизвестных древнееврейских слов на идиш, т.н. глоссы. Списки подобных глосс соединяли в глоссарии. Самые старые глоссы на идише относятся к XII-XIII векам, самый старый глоссарий – к концу XII века15. Первый известный печатный глоссарий «Миркэвэт ха-Мишнэ» вышел в Кракове в 1534/1535 г.16 Это и подобные издания предназначались для разъяснения сложных древнееврейских слов при изучении Торы.

Назначение словаря Левиты и Фагиуса было совершенно другим. Вот что пишет Ш. Брисман:


«Левита подготовил материал на старом идише и древнееврейском, а Фагиус записал слова на старом идише латиницей по-немецки и снабдил их латинским переводом... Поскольку слова на старом идише составляли первую колонку на каждой странице, порядок слов следует алфавиту идиша. Идея глоссария, по-видимому, исходила от Фагиуса и заключалась в том, чтобы помочь христианским гебраистам в переводе с немецкого на древнееврейский и в написании писем или кратких предисловий к их работам по-древнееврейски» 17
Согласно мнению Ш. Брисмана и других исследователей, назначением словаря было научить христианских ученых переводить с немецкого на иврит, а идишская колонка выполняла сугубо вспомогательную функцию: Левите было удобнее записывать немецкие слова в идишской орфографии, для того, чтобы Фагиус переписал их латиницей. Трудно представть, что это было единственной причиной включения идиша в словарь. Ведь Левита к тому времени прекрасно знал европейские языки и уж тем более мог бы самостоятельно записать немецкие слова латинскими буквами. Если бы колонка на идише носила сугубо вспомогательный характер, составители просто не включили бы её в печатное издание и тем более не взяли бы её за основу алфавитного порядка словаря.18




Первая страница Шэмот Дэварим
Идиш представлял определенный самостоятельный интерес для христианских гебраистов, обусловленный тем, что, изучая древнееврейские книги и рукописи, им постоянно приходилось сталкиваться с приписками, фрагментами и целыми произведениями на идише. Показательно, что первая грамматика языка идиш была написана и издана через 65 лет после выхода «Шэмот дэварим» не еврейским автором, а христианским гебраистом Иоганном Буксторфом (1564-1669). Она должна была помочь христианским ученым, желавшим научиться читать на идише или расшифровывать еврейские рукописи, записанные характерным для идиша курсивом. Сам Буксторф активно использовал книги на идише при составлении своей энциклопедии еврейской жизни Juden Schul19. Вероятно, сходная мотивация побудила Левиту и Фагиуса включить идиш в свой словарь.




Структура и особенности «Шэмот Дэварим»
Словарь Левиты и Фагиуса состоит из основной части (собственно «имена вещей», т.е. существительные) и нескольких отдельных небольших разделов: прилагательные (5 стр.), названия болезней, медицинские термины, слова, относящиеся ко времени, календарю, Зодиаку и астрономии, названия профессий, названия религиозных должностей и правителей, термины родства, названия народов, глаголы, местоимения. В отличие от других глоссариев, «Шэмот Дэварим» был предназначен для перевода не с древнееврейского, а на древнееврейский. Следует сказать, что словарь этот был крайне популярным и широко использовался христианскими учеными на протяжении столетий.

Современные лингвисты определяют идиш как язык-сплав нескольких компонентов: германского, древнееврейского, славянского, а также романского20. Взгляд Левиты был явно иной. В «Шэмот Дэварим» представлены слова германского компонента, отсутствуют славянские слова (это понятно, поскольку в западных диалектах идиша их было немного), но в идишской колонке полностью отсутствуют и слова древнееврейского происхождения. Даже в случае, когда в бытовой речи явно использовалось древнееврейское слово, Левита помещает в идишскую колонку германское слово, а древнееврейское ставит в древнееврейскую колонку. Например, термины родства «семья» (в идише мишпохэ), «жених» (хосн), слова «месяц» (ходэш) или «правда» (эмэс) передаются как гэшлэхт, айдн, монат, вархайт:


Geschlecht / Familia / גשלעכט / משפּחה
Aiden / Gener / אײדן / חתן
Monat / Mensis / מונאט /חדש
Warhait / Veritas / װארהײט / אמת
Это касается и религиозных терминов, германские наименования которых у евреев отсутствовали, таких как «пророк» (на идише новэ), «проповедник» (магэд или даршн), «ангел» (малэх), соответственно у Левиты – профэт, придигэр и энгейл:
Prophet / Propheta /פּרופֿיט נביא
Prediger / Praedicator /פּרידיגר דרשן
Engel / Angelus / ענגײל /מלאך
Подобная практика была принята в глоссариях, предназначавшихся для перевода с древнееврейского на идиш, где она была оправдана. Левита, вероятно, следовал традиции этих глоссариев, заменив иврит-идишскую их направленность на противоположную, идиш-ивритскую.
Даже в случае, когда идишское слово древнееврейского происхождения не употребляется в рассматриваемом значении в древнееврейском языке, Левита все равно помещает его в древнееврейскую колонку, как, например, слова галэх («монах») или тохэс («задняя часть тела»), а в колонку на идише ставит немецкие слова пфаф, арш:

Pfaff/Sacerdos/פּפֿאף גלח
Arsch/Anus/ ארש /תחת
Левита предлагает термины для обозначения христинских реалий, таких как «Папа», «кардинал», или для названий христианских месяцев (которым он ставит в соответствие месяцы еврейского календаря),

Bapst/Papa/ פּופּשט אפֿיפֿור
Cardinal/Cardinalis/קרדינאל /חשמן
Doctor/Doctor/דוקטור21 /מחקק
Christmonat/December/קאישטונט22 /טבת
Так же он активно использует талмудические и средневековые термины на иврите для обозначения соответствующих реалий, таких как названия профессий, медицинские или философские термины, например, «актер», «переводчик», «учитель», «гонец», «ничто», «ад», «рай», «конопля», «подагра», «бомбарда», «очки»:
Spiler/Lusor/שפּילן /צחקני
Dolmetscher/Interprus/טולמעטר /מתורגמן
Schulmeister/Paedotriba/לערר /מקרי דרדקים
Renner/Cursor/רענניר /גוּלייר
Nichts/Nihil/ניקש /אין כלום
Hell/Infernus/היל /שאול
Paradyss/Paradysus/פּארדײז גן עדן
Hanff/Canabis/ האנף /קנבוס
Podagran/Podagra/פּודגרס פּודגרא
Bыchsen/Bombarde/בוקשן /מזרקי אש
Brill/Perspicillum/בריל /כלי עינים
Stegraif/Stapedes/שטגרוף /שװרתא
Было бы ошибкой считать, что колонка на немецком копирует колонку на идише, отличаясь лишь записью латинскими буквами. Многие слова заметно отличаются в произношении, а в некоторых случаях использованы совершенно разные слова, например, «уксус» (Essich и исиг), «имбирь» (Imber и ингбэр), «пчелы» (Binen и имн), «занавес» (Furhang и вурханк), «утварь» (Hausrath и гбэс), «араб» (Araber и хайд), «француз» (Frantsos и францос), «немец» (Teutscher и тайдшэр), «испанец» (Hispanier и спанйол), «итальянец» (Walch и валих).

Essich/Acetum/איסיג /חומץ
Imber/Gingiber/אינגביר /זאנגביל
Binen/Apes/אימן /דבורים
Furhang/Velum/בורהאכק /וילון
Hausrath/Supellex/גבעש /כלי בית
Araber/Arabs/האײד /ערבי
Frantsoss/Gallus/פֿרנצות /צרפֿתי
Teutscher/Germanus/טײדשר /אשכנוזי
Hispanier/Hispanus/שפּניול /ספֿרדי
Walch/Italus/װאליך /לועז


Идиш и древнееврейский
«Шэмот дэварим» был не только первым словарем идиша, предназначенным для перевода на древнееврейский, но и первым словарем, в котором идиш рассматривался на равных с древнееврейским, латынью и немецким. При этом под древнееврейским понимался как язык Библии, так и раввинистический средневековый иврит (тот же подход используется и в другом словаре Левиты, «Тишби»). Сложнее вопрос о том, что именно составители понимали под идишем (точнее, под тем, что мы сегодня считаем идишской частью словаря). Выделение его в самостоятельную колонку, наравне с тремя остальными языками, свидетельствует о том, что идиш считался самостоятельным языком. И в то же время к идишу были отнесены только слова германского происхождения, в подавляющем большинстве похожие на соответствующие немецкие слова. Композиция словаря выражает определенную симметрию: две колонки предсталяют языки христиан, книжную латынь и бытовой немецкий, и две колонки – языки евреев, книжный древнееврейский и бытовой идиш. В то же время симметрия неполная уже потому, что в немецкой части широко представлены слова латинского происхождения, вошедшие в разговорный язык, идишская же часть старательно избегает слов древнееврейского происхождения.

Без сомнения, для Левиты и Фагиуса идиш был отдельным от древнееврейского языком, подобно тому, как немецкий и латынь – два разных языка. Но они не считали идиш тем, что современные лингвисты называют «язык-сплав», это был язык, связанный с немецким. Можно сказать, что немецкий и старый идиш представляли собой два варианта одного языка. Это подтверждается и подзаголовком по-древнееврейски: שמות דברים בלשון עברי ובלשון רומיי גם אשכנזי בנגד - «Имена вещей, на языке иврит и на языке римском, а также немецком в соответствии». Упомянут «немецкий» (ашкенази) язык, что, как видно, обозначает и собственно немецкий, и идиш. В предисловии П. Фагиуса на латыни слова на идише также названы немецкими, записанными еврейскими буквами:

«Вот древнееврейская номенклатура, составленная Элией Левитой, который провел со мной в Германии последний год. Он составил эту книгу для изучающих древнееврейский язык. Я был очень заинтересован знать названия вещей и предметов по-древнееврейски и с большим старанием напечатал сею книгу. Для общего использования я добавил к древнееврейским словам латинский и немецкий перевод в следующем порядке: сначала немецкие слова еврейскими буквами, которые евреи используют на письме, затем древнееврейские, затем – латинские и наконец наши немецкие.»23
Сегодня нам кажется очевидным, что иврит и идиш - это два разных языка – совершенно разная грамматика, лексика, даже алфавит несколько отличается (например, в современном идише есть специфические буквы комец-алеф или пасэх-цвей-йудн). Для человека средневековья это не обязательно было так. Тот средневековый иврит, на котором писали ашкеназские евреи, не всегда был самостоятельным языком, грамматические и семантические отношения в нем часто определялись идишем. Более того, почти любое древнееврейское слово или выражение может быть использовано в речи на идише, поэтому граница между этими языками не всегда четко формально определена. На протяжении истории европейских евреев существовали разные гибридные формы, представлявшие собой гебраизированный идиш. Во многих случаях различие между идишем и древнееврейским больше походило на стилистическое различие в рамках одного еврейского языка, а не различие между двумя разными языками24.

Идиш и иврит сложились как полностью самодостаточные языки, способные обходиться друг без друга, лишь к концу XIX века, благодаря усилиям еврейских просветителей (маскилов), создавших соответствующие культурно-национальные движения. Именно маскилы, начиная с XVIII века, выступали с призывами отказаться от гибридных идишско-ивритских форм, следовать строго древнееврейской грамматике, изучение которой считали самостоятельной целью; они же способствовали кристаллизации литературного идиша. Ярким примером может служить просветитель Исаак Вецлар (ок. 1680-1751), который предпочел написать свой этико-педагогический трактат «Либес брив» на идише, дабы не допускать ошибок в древнееврейской грамматике, которые, по его словам, часто встречаются даже у крупных знатоков Торы25. Аналогичным образом маскил и грамматист Соломон Ханау (1687-1746) сетовал на «ошибки» (отклонения от норм грамматики библейского иврита) в традиционном молитвеннике и даже издал в 1725 г. книгу с исправлением этих «ошибок»26. Для типичных маскилов идеалом служил либо библейский язык, либо «чистый» немецкий, но не идиш. Одним из первых авторов, призвавших использовать идиш (а так же мишнаитский иврит) для распростронения идей просвещения был Менахем-Мендл Лефин (1749-1826). Позднее по этому пути пошел Менделе Мойхер Сфорим и создатели светской литературы на идише.

Еврейское движение просвещения (Хаскала) возникло в Германии в середине XVIII века, однако, ему предшествовала итальянская хаскала XVI-XVII веков. Элиа Левита является типичным представителем итальянской Хаскалы, чьи взгляды оказали несомненное влияние на германских маскилов. Итальянские раввины-просветители, такие как Азария ди Росси (1511-1578), Леон Модена (1571-1648), Иосиф Дельмедиго (1591-1655), в отличие от более поздних германских маскилов, не создали общественного движения и не предлагали реформировать еврейское общество, однако их идеи легли в основу более социально активной германской Хаскалы. Отличие маскильского иудаизма от более традиционных форм состояло в том, что просветители полагались не только на еврейскую традицию, но и на внешние источники, для них научные знания имели равный статус со знаниями, основанными на Торе.

Применительно к грамматике и языкознанию это означало признание ценности лежаших вне традиции методов анализа языка и текстов. К таким внешним методам относится изучение библейской грамматики и представление о грамматически правильном языке. С точки зрения традиционалиста, самого понятия «правильности» по отношению к какому-то внешнему стандарту не существует, правильно то, что принято в традиции. К внешним методам относится и компаративный взгляд на язык, например, признание того, что сефардское произношение более аутентично, чем ашкеназское. Элия Левита являлся ярким выразителем такого подхода.

Признание статуса идиша как самостоятельного языка связано с этим подходом. Грамматическое, т.е. внешнее по отношение к еврейской традиции восприятие древнееврейского языка вело к тому, что библейская грамматическая норма стала считаться идеалом. Это, в свою очередь, неизбежно подчеркивало отличие небиблейских, гибридных, коллоквиальных форм речи и приводило к выделению их в отдельный разряд. Поэтому именно христианские ученые (или еврейские, находившиеся под влиянием христианских), обладавшие внешним взглядом на еврейскую письменную традицию, первыми проявили интерес к филологическому описанию идиша, его лексики и грамматики.

Другим фактором, ведшим к повышению статуса идиша, было сравнение с языковой ситуацией среди христиан. Подражая немецкой и итальянской народной литературе, Элиа Левита стал сочинять свои развлекательные произведения на идише, расчитанные на широкую публику. Аналогия с христианами, имевшими письменный (латинский) и бытовой (немецкий) языки, явно сказалась и на оформлении словаря «Шэмот дэварим».

Внутренние мотивы еврейских просветителей часто ускользают от историков, рассматривающих их с позиций науки ХХ века, видящих в них лишь подобие современных ученых и не замечающих связь их воззрений с традиционными27. Рассматривая работы Элии Левиты и анализируя мотивацию их создания, мы обнаруживаем корни нашего сегодняшнего восприятия иврита и идиша, социолингвистических процессов, захвативших еврейское общество XIX-XX веков.

Примечания

1 I. Zinberg. A History of Jewish Literature, Vol. 4, pp. 43-55, Vol. 7, pp. 66-86.

2 M.Weinreich. History of the Yiddish Language, Chicago, 1980

3 W. Weinberg. Elijah Levita: "On the 500th Anniversary of His Birth," Jewish Book Annual, Vol. 27 (1970), pp. 106-110.

4 Об отношении евреев к еcтественно-научным знаниям в это время пишет D. Ruderman. Jewish Thought and Scientific Discovery in Early Modern Europe. – New Haven, 1995.

5 Обзор ашкеназской средневековой грамматической литературы содержится в работе I. Eldar, "The Grammatical Literature of Medieval Ashkenazi Jewry," Hebrew in Ashkenaz, NY, 1993, pp. 26-45. Об ашкеназской хасидской концепции языка J. Dan. The Ashkenazi Hasidic Concept of Language, Ibid, pp.11-25.

6 Weinreich, p. 355.

7 Zinberg, Vol. 7, p. 53.

8 Там же, p.. 37-41.

9 Там же, p. 108

10 Недавно вышел перевод на английский язык: Elia Levita Bachur's Bovo-Buch: A Translation of the Old Yiddish Edition of 1541 With Introduction and Notes /trans. By J. Smith, 2003.

11 Критическое издание на иврите: Париз ун Вйена: мехадура бикортит бэ-церуф маво, хэарот вэ-ниспахим / б-идей Х. Шмерук бэ-шитуф Э. Тим, 1996.

12 Zinberg, Vol. 7, p. 69.

13 Мы пользуемся современным факсимильным изданием M.N. Rosenfeld, c1988. Описание словаря содержится также в работах, Sh. Brisman. History and Guide to Judaic Dictionaries and Concordances, Ktav, Hoboken, NJ, 2000, pp. 43, 50-53, 167; J. Pereles. Beitrдge zur Geschichte der Hebrдischen und Aramдischen Studen, Mьnchen, 1884, ss. 131-138; G. Weil, Йlie Lйvita: humaniste et massorиte, Lieden, 1963. Автор благодарен проф. Шаулу Штампферу и проф. Йордану Пенковеру, указавших ему на эти источники в ответ на запрос на интернет форуме H-Judaica.

14 В задачу этой статьи не входит лингвистический анализ словаря, однако, отметим наиболее заметные особенности орфографии идишской его части. К ним относится использование курсива, отсутствие букв хет, самех, тав, использование айин для обозначения /э/, алефа для обозначения /а/, вав для обозначения о и у (например, דורף дорф - «деревня»), פּפֿ для сочетания /пф/ (отсутствующего в современном идише, но характерного для немецкого языка, например, אפּפֿיל апфел – «яблоко»).

15 Sh. Brisman, p. 42.

16 Это издание, подготовленное братьями Самуилом, Аншелем и Эльякимим Галичами, по-видимому, является первой печатной книгой на идише (Brisman, ibid.).

17 Brisman, p. 43.

18 Во втором издании «Шемот Дэварим», выпущенном в Голландии более ста лет спустя, в 1652 г., и предназначенном для помощи в переводе с латыни на древнееврейский, колонки на идише и немецком были удалены, а вместо них добавлена колонка на греческом (Brisman, ibid.).

19 S. Burnett. From Christian Hebraism to Jewish Studies: Johannes Buxtorf and Hebrew Learning in the Seventeenth Century, Brill, Leiden, 1996, p. 119.

20 Представление об идише как о языке-сплаве было разработано Максом Вайнрайхом (M.Weinreich. History of the Yiddish Language, Chicago, 1980). Романский компонент, по-видимому, унаследован идишем из языка-субстрата, на котором говорили ашкеназские евреи до переселения в Германию. Левита был одним из первых ученых, указавших на важность романского компонента для изучения истории идиша. В сочинении Тишби он писал «Мы, германские евреи, происходим от французских, поскольку когда нас изгнали из Франции, мы поселились в Германии, но многие слова их языка сохранились в наших устах» (Zinberg, Vol. 7, p. 15).

21 Слово мэхокэк буквально означает «законодатель». Интересно, что слово доктор употреблялось и в древнееврейских текстах того времени, например, в летописи «Цэмах Давид» Д. Ганза (1541-1613) из Праги (Иерусалим, 1983, с. 134). Множественное число на идише דאָקטױרים доктойрим, возможно, под влиянием употребления в древнееврейском.

22 Возможно, опечатка.

23 По изданию Розенфельда.

24 М. Носоновский. «Разделяющий святое и будничное»: двуязычие и иудаизм // Еврейское образование, 2004 (в печати) См. также "Заметки по еврейской истории", №21, 27 октября 2002 года.

25 The Libes Briv of Isaac Wetzlar, ed. and trans. by M. Faierstein, Atlanta, 1996, р. 43.

26 Encyclopedia Judaica, Vol. 7, col. 1258.

27 Например, И. Цинберг, вслед за авторами конца XIX века, находит противоречие между увлечением итальянских маскилов каббалой и естественными науками. В главу, посвященную Иосифу Дельмедиго, он даже включил специальный раздел «Истинное лицо Дельмедиго и его странная маска» (Zinberg, Vol. 4, p. 163), в котором утверждал, что интерес последнего к каббале был маской. Фактически же для мыслителей типа Дельмедиго не было противоречия между каббалой и наукой, и та и другая по их мнению вели к познанию мира (см. Ruderman, op cit.).

http://berkovich-zametki.com

 
Повествующие Линки
· Больше про Yiddish
· Новость от Irena


Самая читаемая статья: Yiddish:
Шуточный русско-еврейский идиоматический словарь (продолжение)


Article Rating
Average Score: 0
Голосов: 0

Please take a second and vote for this article:

Excellent
Very Good
Good
Regular
Bad



опции

 Напечатать текущую страницу  Напечатать текущую страницу

 Отправить статью другу  Отправить статью другу




jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.059 секунд