Еврейская кухня
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 716

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Борис Альтшулер. К 15-летию со дня смерти Андрея Дмитриевича Сахарова.

Отправлено от Anonymous - Wednesday, January 26 @ 00:00:00 MSK

Diaspora


15 лет большой срок. Многое забывается, а для тех, кому 15 лет назад было, скажем, меньше 10 лет, имя Сахарова, возможно, вообще ничего не говорит. Именно к ним, к молодежи, я внутренне адресовал эти свои заметки о великом человеке, с которым свела меня судьба.

Мой отец Лев Владимирович Альтшулер, как и Андрей Дмитриевич Сахаров, входил в группу ученых – создателей советского ядерного оружия. Только отец делал атомные бомбы, а Сахаров водородные (в которых атомная бомба служит «запалом»). Но работали они бок о бок в ядерном центре Арзамас-16, то есть в городе Сарове, где и прошло мое детство – с 1947 года и до окончания школы в 1956 году. Помню, как мы лазили по прорытым монахами под знаменитым монастырем подземным ходам. Сахарова справедливо называют отцом советской водородной бомбы, впервые испытанной в августе 1953 года; а в октябре того же года 32-летний ученый становится академиком. "Кто-то там с большим стараньем каблуками стук да стук? - Это молодой избранник Академии наук" – когда я 14-летний, сидя дома в Арзамасе-16, услышал по радио эту частушку новогоднего конферансье (встреча нового 1954 года, трансляция из Колонного Зала Дома Союзов), я ещё не знал, о ком идёт речь. Имя сверхсекретного молодого академика, который, кстати, никогда в жизни не танцевал, всуе не называлось. Познакомился я с Андреем Дмитриевичем в 1968 году и с тех пор регулярно с ним общался, в том числе и во время 6-летней ссылки - через Елену Георгиевну Боннэр, пока ее тоже не сослали, либо по почте.

Главное суммарное впечатление от общения с Сахаровым я бы выразил одним словом: "интересно". Я был на 18 лет младше, но для Сахарова возраст или положение собеседника – все это было не важно, его интересовала только суть вопроса. Чего в нём не было совсем - так это взрослого консерватизма. И он умел слушать, не перебивал, не спорил, если говорилось что-то дельное, то кратко комментировал, на глупости почти никогда не возражал - просто молчал. Помню, как, бывало, что-то по молодости лет горячо излагаешь, доказываешь, а в ответ - молчание; и действительно: зачем тратить слова, когда и так всё ясно. Но это молчание Сахарова отнюдь не означало, что он тебя не услышал или не придает значения тому, что говоришь, как это часто бывает у старших в отношении младших. Совсем наоборот – он просто очень быстро думал, любую новую информацию мгновенно творчески перерабатывал, но не объяснял – мол «думай сам». Для меня это была хорошая школа.
Как-то недавно журналист спросил меня, что бы Сахаров сказал сейчас о нашем настоящем и будущем. Вопрос, очевидно, большого смысла не имеющий, какое право мы имеем говорить за него. Я сказал, что не берусь гадать, но в порядке юмора добавил, что, возможно, он сказал бы "Надежда умирает последней". На самом деле по Сахарову надежда не умирает никогда, и для такого «оптимистического» подхода есть глубокие основания.

В письме, полученном мной из Горького в мае 1982 г., Сахаров, в частности, высказывает мысль, которую потом не раз повторял: "…Будущее покажет, кто прав, покажет всем нам и многое другое. К счастью, будущее непредсказуемо, а также (в силу квантовых эффектов) - и не определено". Поясню: «не определено» - означает, что будущее не просто неизвестно, а оно вообще еще не существует и даже слов для его описания сегодня у нас может не найтись. Короче говоря, по Сахарову надежда не умирает, потому что наше завтра зависит от наших действий, от нашей интуиции, от наших движений души сегодня. Дальнейший ход событий, то, что называется "будущее", творится "по Станиславскому" - ‘здесь и сейчас’. Я близко знал Сахарова более 20 лет и могу свидетельствовать, что он не только познавал реальность, как это положено ученому, - он сам творил новую реальность, и это почти всегда воспринималось как чудо и зачастую поначалу вызывало протест. Об этом очень точно, уже после смерти Андрея Дмитриевича, высказался один коллега из отдела теоретической физики ФИАНа, мой ровесник: «Скучно без Сахарова. Бывало, скажет что-нибудь, и всё внутри протестует и возмущается. А через какое-то время смотришь – верно было сказано и вовремя. Ломал стереотипы». Мои статьи о Сахарове я так и называл «Как не понимали Сахарова», «Чудо Сахарова в различных измерениях», «Научный метод производства чудес».

Расскажу о событиях 30-летней давности:


«Сахаров – говорящая лошадь, но не могут же все лошади говорить», «Это нарушение закона сохранения энергии» - так реагировали коллеги-физики, когда «сверхзасекреченный» Сахаров в конце 1972 года и в 1973-м вступил в прямой контакт с иностранными корреспондентами. Особенно удивляло, что после этих «самоубийственных контактов» он не был ни арестован, ни убит. Говоря о мощи интуиции Сахарова, его коллега по Физическому институту Давид Абрамович Киржниц привел потрясающе наглядную аналогию с подвигом русского лётчика Константина Арцеулова, который во время первой мировой войны, проверяя правильность своих представлений о механизме выхода самолета из смертельного штопора, первым в истории авиации сознательно свалил свой самолёт в штопор (совершив, как все были уверены, демонстративное самоубийство) и благополучно вышел из него, создав методику, спасшую жизнь множеству лётчиков (Давид Абрамович был знаком с Арцеуловым и сказал мне, что знаменитый летчик-испытатель не избежал сталинских лагерей). Так вот, то, что делал и не раз Сахаров - это «штопор Арцеулова», спасший нас всех.

А события в 1973 году развивались совсем интересно. Власти терпели, терпели, но, наконец, отреагировали на недопустимые контакты носителя ядерных секретов с иностранцами: 16 августа Сахарова вызвали к заместителю Генерального Прокурора СССР Малярову, который сказал: «...вы встречаетесь с иностранцами и сообщаете им сведения, которые могут представлять интерес для зарубежных разведок. Я прошу вас учесть всю серьёзность этого предупреждения и сделать для себя выводы». Казалось бы, куда уж серьезнее. Но, как сказано у Твардовского в «Василии Тёркине», «Есть металл сильней металла, есть огонь страшней огня»: «Я решил сделать... большую пресс-конференцию; одной из её целей было показать, что я не собираюсь ничего менять в своих действиях, которые считаю правильными и нужными - в том числе буду продолжать встречаться с иностранными корреспондентами... Это была моя первая пресс-конференция, она привлекла большое внимание» - так описывает Сахаров эти события в своих «Воспоминаниях». Но самое потрясающее, что вообще тогда никто не мог осознать, что такое вообще возможно - на этой пресс-конференции 21 августа 1973г. и в последующем интервью иностранным журналистам 23 августа Сахаров впервые сказал об исходящей от СССР угрозе международной безопасности: он сказал, что в результате "разрядки напряженности без всяких условий" "разоруженный мир окажется перед мощью советского неконтролируемого бюрократического аппарата", что это "могло бы привести к заражению мира тем злом, которое гложет Советский Союз"; "никому не желательно иметь такого соседа, особенно вооруженного до зубов", и т.п. И все это говорил человек, находящийся не за рубежом, а в Москве, гражданин СССР, первого в мире социалистического государства, ведущего человечество к счастливому будущему - коммунизму. Каждое его слово воспринималось тогда, как самоубийство. Но – «штопор Арцеулова». Правда сразу после этого «штопора» последовало знаменитое гневное письмо 40 советских академиков, а затем началась бешеная травля во всех СМИ. В начале сентября, встретившись с Андреем Дмитриевичем, я спросил его, чувствует ли он эту травлю в своей обыденной жизни. Он ответил, что, если не читать газеты, то ничего как бы и не происходит. Тогда я ему задал глупый вопрос: «Почему Вас не убьют? Казалось бы, чего проще: «Нет человека - нет проблемы», как говорил Сталин. Кто там - наверху - заступается, не допускает «окончательного» решения вопроса?». Сахаров ответил, как всегда, мудро: «Мы не должны об этом думать; мы должны настаивать на своих принципах, на соблюдении прав человека, а результаты, возможно, последуют». Впрочем, в сочиненном Сахаровым 10 лет спустя в ссылке шуточном стишке кое-что говорится об этой странной ситуации «в королевстве датском»:

На лике каменной державы,
Вперед идущей без заминки
Крутой дорогой гордой славы, -
Есть незаметные Щербинки.

Двусмысленность стишка в том, что Сахаров жил в Горьком в микрорайоне Щербинки.

Таких примеров («штопоров»), когда Сахаров брал «огонь на себя», «взрывал» ситуацию и тем самым направлял ход событий, а фактически ход истории, множество. Конечно, судьба Сахарова решалась в каком-то непонятном противоборстве на самом верху. Но определенная его личная защищенность неизбежно поставила под удар его близких, сделала их "заложниками" его общественной деятельности. И это стало для Андрея Дмитриевича, наверно, самым тяжелым испытанием на протяжении многих лет. Сахаров, как известно, с честью принял этот тяжелейший моральный вызов. И всем, кто до сих пор недоумевает по поводу его мучительных голодовок, надо бы понять, наконец, что грош цена тому пророку, который способен пожертвовать близкими ради человечества, ради воплощения в жизнь своих любимых идей. Из письма Сахарова Президенту Академии Наук о принудительном кормлении в больнице г. Горького в мае 1984 года: «25-27 мая применялся наиболее мучительный и унизительный, варварский способ. Меня опять валили на спину на кровать, привязывали руки и ноги. На нос надевали тугой зажим, так что дышать я мог только через рот…». Это были не шутки. Но, в конце концов, всегда побеждал Сахаров, и руководство СССР уступало его требованиям, что даже сегодня кажется странным и противоестественным. Но, как говорится, невероятно, но факт. Может быть, будущие историки разберутся в этих парадоксах.

Теперь скажу о самом главном – зачем вся эта борьба была нужна:


Участие в создании чудовищного оружия массового поражения породило у Сахарова острое чувство личной ответственности, ни в коей мере не смягченное тем очевидным обстоятельством, что решение о применении принимают не создатели оружия, а совсем другие люди: "Сегодня термоядерное оружие ни разу не применялось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо ещё) - чтобы это никогда не произошло...". Впрочем, и бомбу он делал, движимый высоким чувством долга, как и мой отец, как и многие другие участники советского атомного проекта. Но помимо чувства личной ответственности Андрей Дмитриевич, будучи человеком осведомленным, а главное умеющим додумывать до конца, понимал, как близко подошло человечество к краю термоядерной пропасти. И в первую очередь здесь речь идет даже не о политически мотивированных кризисах (Карибский или Берлинский), а о случайности. Были моменты, когда стратегические ядерные силы приводились в состоянии полной боевой готовности и отбой давался за несколько секунд до необратимого нажатия кнопки. Соавтор Сахарова по созданию испытанной в 1961 году на Новой Земле 50-мегатонной сверхбомбы Юрий Николаевич Смирнов вспоминает о своей беседе в 1994 году с бывшим членом Политбюро Александром Николаевичем Яковлевым: «На вопрос, всегда ли с его точки зрения, ситуация была под контролем или мир случайно избежал ядерной катастрофы, он ответил: "Я не верю в потусторонние силы, хотя мне иногда кажется, что какая-то сила останавливала самое страшное. Человечеству просто повезло"» (см. в статье В.Б. Адамского и Ю.Н. Смирнова, "Моральная ответственность ученых и политических лидеров в ядерную эпоху", в книге "История советского атомного проекта" - материалы конференции ИСАП-96, Т. 1 - Москва: "Издат", 1997, стр. 340). К решению этой проблемы - как отодвинуться от края пропасти - Сахаров подходил как инженер-конструктор. Это вообще было для него характерно. В связи с этим очень интересен план студента-Сахарова по спасению Пушкина, гибель которого он тоже справедливо рассматривал как поистине вселенскую катастрофу.

"Он не только читал и перечитывал Пушкина, он как-то изнутри вжился в то время. Много лет спустя он сказал мне, что кусок русской истории от Павла I и до "души моей" Павла Вяземского существует для него в лицах" – пишет друг Сахарова студенческих лет Михаил Львович Левин – его "Прогулки с Пушкиным" это, наверно, лучшее, что написано о Сахарове. И еще цитата из воспоминаний Льва Копелева и Раисы Орловой: «Мы несколько раз слышали, как он читал наизусть Пушкина, тихо, почти про себя: «…Когда для смертного умолкнет шумный день…». Он сказал однажды: «…Хочется следовать Пушкину… Подражать гениальности нельзя. Но можно следовать в чем-то ином, быть может, высшем…». Гибель 38-летнего Пушкина на дуэли Сахаров с детства, со студенческих лет рассматривал как какую-то поистине немыслимую, не укладывающуюся в сознании беду, которую, главное, можно было предотвратить, если бы друзья, окружение во время спохватились. Умозрительная схема спасения Пушкина "по Сахарову" в чем-то, наверно, сопоставима с его же действиями по предотвращению другой глобальной катастрофы – возможной гибели человечества в результате термоядерной войны. Как вспоминает Михаил Левин, студент-Сахаров говорил: "Иван Пущин был человек чести, а он уверенно писал, что не допустил бы дуэли. И особого ума тут не требуется. На Черной Речке лежал глубокий снег. Данзас должен был подать Пушкину заряженный пистолет со взведенным курком. И тут он мог оступиться, падая, "нечаянно" спустить курок и ранить самого себя (в ляжку, а не в бок!). При кровоточащем секунданте дуэли быть не может, д'Аршиак бы не согласился. Поединок откладывается, потом друзья успевают вмешаться". Как видим, всё очень конструктивно и вполне могло сработать. Главное осознать невозможность происходящего и масштаб грозящего бедствия.

Итак, по Сахарову, «будущее творится каждым из нас в нашем бесконечно сложном взаимодействии». Но как догадаться, что же надо делать. И у каждого свое понимание и своя правда. «Я склонен думать – говорил Сахаров, - что лишь моральные критерии в сочетании с непредвзятостью мысли могут явиться каким-то компасом в этих сложных и противоречивых проблемах»; «в индивидуальном плане тут нужен некий моральный кодекс, личные качества и свойства, проявляющиеся в действиях людей, их активная нравственность». Вопрос корреспондента: «Какое содержание Вы вкладываете в понятие «активная нравственность»?». Сахаров: «Активную заботу о тех, кто рядом, и, по возможности, - активную заботу о тех, кто далеко от тебя. Но первое условие является обязательным».

"Убивший человека, убивает Вселенную, спасший человека, спасает Вселенную". Эта древняя нравственная мудрость, провозглашающая глобальную ценность личности, индивидуума, лежит в основе правозащитного подхода к решению глобальных проблем человечества. Цитирую: "Отойти от края пропасти всемирной катастрофы, сохранить цивилизацию и саму жизнь на планете..." - для этого "нужно новое мышление... Я защищаю тезис о первичном определяющем значении гражданских и политических прав в формировании судеб человечества" (Сахаров, "Нобелевская лекция", 1975 год).

В интервью газете "Книжное обозрение" весной 1989 года Сахаров сказал: "Я согласен, что подъем общества возможен только на нравственной основе. В нашем народе произошли тяжкие изменения в результате террора, в результате многих лет жизни в обстановке обмана и лицемерия. Но я верю, что в народе всегда сохраняются нравственные силы. В особенности я верю в то, что молодежь, которая в каждом поколении начинает жить как бы заново, способна занять высокую нравственную позицию. Речь идет не столько о возрождении, сколько о том, что должна получить развитие находящаяся в каждом поколении и способная вновь и вновь разрастаться нравственная сила".

Москва, декабрь 2004 г.

©Альманах "Еврейская Старина"

 
Повествующие Линки
· Больше про Diaspora
· Новость от Irena


Самая читаемая статья: Diaspora:
Советская еврейская песня


Article Rating
Average Score: 0
Голосов: 0

Please take a second and vote for this article:

Excellent
Very Good
Good
Regular
Bad



опции

 Напечатать текущую страницу  Напечатать текущую страницу

 Отправить статью другу  Отправить статью другу




jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.056 секунд