| Help Jewniverse Yiddish Shtetl | Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал
| |
| Самая популярная новость | | Сегодня новостей пока не было. | |
 Опрос | |
| |
| Поиск на сайте Русский стол | | |
| Обмен баннерами |
| |
| Еврейская музыка и песни на идиш |  | |
 | |
|
Павел Полян. 'Русский проект' Эйхмана Отправлено от Anonymous - Wednesday, June 01 @ 00:00:00 MSD
|
 Размышления над перепиской ценой в два миллиона жизней
Передо мною – поразительный документ, хранящийся в Российском Государственном архиве социально-политической истории (бывшем Партархиве СССР). Это письмо начальника переселенческого управления при СНК СССР Е.И. Чекменева Председателю Совета Народных Комиссаров В.М.Молотову от 9 февраля 1940 г. Вот его текст:
«Переселенческим управлением при СНК СССР получены два письма от Берлинского и Венского переселенческих бюро по вопросу организации переселения еврейского населения из Германии в СССР – конкретно в Биробиджан и Западную Украину.
По соглашению Правительства СССР с Германией об эвакуации населения, на территорию СССР, эвакуируются лишь украинцы, белорусы, русины и русские.
Считаем, что предложения указанных переселенческих бюро не могут быть приняты.
Прошу указаний».
Первым этот документ обнаружил и процитировал российский историк Г.В. Костырченко в своей книге «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм». Отправителями письма из Берлинского и Венского переселенческих бюро должны были быть их руководители – Адольф Эйхман за Берлинское бюро и Франц Вальтер Шталекер за Венское. А над обоими незримо витала густая тень руководителя РСХА и протектора Чехии и Моравии Рейнхарда Гейдриха. Переселенческое Управление при СНК СССР, куда обращались два высокопоставленных чиновника СС, это была организация, отвечавшая в СССР за планирование и организацию плановых государственных переселений, осуществлявшихся, в основном, на добровольной основе. Этим оно отличалось от Главного управления лагерей НКВД (ГУЛАГ), отвечавшего за насильственные переселения (депортации) осужденных и заключенных, и Отдела спецпоселений НКВД, отвечавшего за депортации административно-репрессированных. Впрочем, если бы немецкие коллеги написали в НКВД, Берии, они бы тоже не промахнулись.
Существо содержания немецких писем передано Чекменевым ясно и четко: Гитлер предлагает Сталину забрать себе всех евреев, оказавшихся к этому моменту под германским сапогом. Смысл ответа на этот вопрос очевиден: «забрать не можем, и своих невпроворот»!
Но для того, чтобы лучше понять и вопрос, и ответ, попробуем взглянуть на письма из Берлина и Вены как минимум с трех разных точек зрения – из перспективы отправителя, из перспективы адресата и из перспективы их взаимоотношений на тот момент времени, когда письма задумывались и писались.
Из перспективы отправителя
22 августа 1938 года в Вене был создан «Центр по еврейской эмиграции» – специальный орган в составе Имперского Министерства внутренних дел, призванный регулировать (в смысле торопить и ускорять) эмиграцию австрийских евреев и уполномоченный выдавать им разрешения на выезд. Руководителем Центра был назначен д-р Шталекер, а его заместителем – Адольф Эйхман, фактический инициатор и организатор Центра.
Получив в октябре 1939 года назначение возглавить «Имперский Центр по еврейской эмиграции», Эйхман покидает Вену (начальником Венского центра остается, по-видимому, тот же Шталекер) и возвращается в Берлин. Здесь, наряду с хлопотами об эмиграции, он приступает и к планированию принудительного переселения евреев в только что созданное «Генерал-Губернаторство для оккупированных польских областей», а также внутри него и, если понадобится, то и из него.
В декабре 1939 года Эйхман возглавил еще и отдел IV D 4 в Главном управлении безопасности СС (РСХА) , в результате чего стал ключевой фигурой не только в выработке концепции, но и в реализации программ и проектов по «решению еврейского вопроса». Результатом этой работы станет организация транзитных лагерей в западноевропейских странах и широкой сети гетто при железнодорожных узлах в оккупированных областях на Востоке, сосредоточение в них миллионов евреев с последующей их депортацией в концлагеря и лагеря уничтожения.
Его первой акцией на новом месте стала так называемая «Операция Ниско». После оккупации Польши в сентябре 1939 г. в немецких руках оказалось почти вчетверо больше евреев, чем их было в Германии до прихода нацистов к власти - около 2 млн. человек Около 0,5 млн. из них проживали на землях, инкорпорированных непосредственно в Рейх (два новоиспеченных рейхсгау – Данциг-Западная Пруссия и Вартеланд, вобравшая в себя восточную часть Верхней Силезии). Освобождение этих земель от еврейского населения казалось само собой разумеющейся и первостепенной задачей. Но возникал вопрос: а куда? Где это тихое, удаленное и не предназначенное для «германизации» место, где будет возрождена российская черта оседлости в ее немецком исполнении?
Обсуждались идеи «еврейского государства» близ Кракова или «имперского гетто» в Люблине и близ Люблина. После рекогносцировки Эйхман и Шталекер остановили свой выбор на пространстве в 20 тыс. кв. км между Вислой, Бугом и Саном со столицей в Люблине.
В эту резервацию, по их мнению, должны были свозить евреев со всей Европы, но в первую очередь из Германии, Австрии, Чехии и Польши. Тем самым она мыслилась важнейшей составной частью стратегического плана по радикальной этноструктурной перестройке Восточной Европы в интересах ее германизации.
Казалось бы, у этого резервата под названием «Ниско-на-Сане» – большое будущее. Но вскоре начавшаяся депортация была прекращена из-за протеста только что назначенного на должность генерал-губернатора Франка, желавшего всю свою вотчину сделать «юденфрай».
Затем объектом резарвации стал Мадагаскар. Германия потребовала у Франции мандат на управление этим тропическим островом. Предполагалось, что евреи будут заниматься там сельскохозяйственной деятельностью под надзором назначаемого Гиммлером губернатора. От этого плана отказались лишь тогда, когда военное положение на морских театрах изменилось не в пользу Германии.
На суше же, напротив, военное счастье еще долго улыбалось Германии. Поэтому первые же успехи в войне с СССР заставили задуматься о типично российском варианте решения еврейского вопроса – депортации на Крайний Север, где бы они, скорее всего, бесследно исчезли. Но провал блицкрига развеял и эту задумку фюрера, так и не получившую развития.
Таким образом, письма Эйхмана и Шталекера Чекменеву документируют доселе совершенно неизвестный проект – «решение еврейского вопроса» посредством депортации немецкого, чешского и польского еврейства в СССР. Если датировать зарождение и обсуждение идеи декабрем 1939 – январем 1940 гг., а посылку писем (по всей видимости, по дипломатической почте) – концом января 1940 г., то русский проект Эйхмана по времени находится между двумя другими крупными проектами – Ниско и Мадагаскар.
В каждом случае немцами двигала та или иная конкретная надежда: здесь, вероятно, на «жидо-большевистский» Интернационал.
Из перспективы адресата
Согласно сталинскому определению, тот и только тот народ заслуживает называться нацией, который располагает собственной территорией и государственностью. С такой точки зрения евреи, определенно не подпадали под эту дефиницию: выход из теоретического тупика мог быть найден только в создании еврейской государственности, лучше всего – в пределах СССР. Это позволило бы одновременно решить еще две важные задачи – внутриполитическую и международную: во-первых, разгрузить ареал расселения еврейской бедноты в СССР, навязанный чертой оседлости и явно аграрно-перенаселенный, а во-вторых – перехватить у сионистского проекта международную еврейскую иммиграцию. Отсюда – обилие альтернативных проектов аграрного переселения евреев, обсуждавшихся в СССР уже в 1920-е гг.
Наиболее удавшийся (или, по крайней мере, не полностью провалившийся) из них – дальневосточный: переселение еврейских аграриев на 4,5 млн. гектаров плодородных и незаселенных земель в районе рек Бира и Биджан в левобережье Амура. 60 тыс. человек намечалось переселить туда до конца первой пятилетки, еще 150 тыс. — к концу второй. К 1938 г. общая численность еврейского населения в области должна была достигнуть 300 тыс. чел.
Но за первые два года (считая от 1928 года) туда не переселилось и 2 тыс. человек. Вместо 60 тыс. евреев в Биробиджане к концу первой пятилетки насчитывалось всего 8 тыс. И, хотя в 1934 году там была конституирована существующая и поныне Еврейская автономная область, – глобальной конкуренции с сионизмом и с его идеей сосредоточения евреев в Палестине Биробиджану и большевизму выдержать не удалось.
Вместе с тем в годы Большого террора переселение иностранцев-евреев в Биробиджан стало практически невозможным. Ни малейшего интереса не проявил СССР и к международной конференции о судьбе еврейских беженцев, состоявшейся в Эвиане в июле 1938 года.
Правда, именно в эти годы, всячески подчеркивая свой интернациональный долг, СССР принял тысячи испанских беженцев. Интернациональные чувства по отношению к противникам и жертвам национал-социалистического террора в самой Германии ограничивались лишь немногими коммунистами и их семьями.
Из совместной перспективы отправителя и адресата
Между тем, после успешного военного раздела Польши, успехи германо-советского взаимодействия продолжились и в других отраслях, в частности, в сфере обмена населением. В том же октябре 1939 г., после «освободительного похода» Красной Армии в Восточную Польшу была создана Смешанная германо-советская Комиссия по эвакуации. Ее советским и немецким сопредседателями были М.М.Литвинов (весной 1939 года снятый с поста Наркома иностранных дел СССР) и Курт фон Ремпхохенер. Подписи обоих стоят под «Соглашением между Правительством СССР и Правительством Германии об эвакуации украинского и белорусского населения с территорий бывшей Польши, отошедших в зону государственных интересов Германии, и немецкого населения с территорий бывшей Польши, отошедших в зону государственных интересов Союза ССР», подписанном в Москве 16 ноября 1940 года.
Главными уполномоченными по реализации договора с советской и немецкой стороны были майор (позднее полковник) Я.Н.Синицын и оберштубанфюрер (позднее штандартенфюрер) СС Х.Хофмайер, местонахождением обоих был Луцк на советской стороне.
Первый транспорт с 1050 переселенцами был отправлен из Владимира-Волынского 20 декабря 1939 г., а вся эвакуация была завершена к 4 февраля 1940 г., охватив около 130-131 тыс. человек
Число желающих эвакуироваться в противоположном направлении составило около 40 тыс. чел., и среди них было немало евреев, но советская сторона согласилась принять только 20 тыс. из них. Позднее, в конце декабря, она согласилась принять еще 14 тыс. чел. (преимущественно евреев), одновременно высылая в немецкую зону около 60 тыс. чел., не принявших советизацию (евреи были и среди них). Подчеркнутое отсутствие интереса со стороны СССР к судьбе польских евреев проявлялось, начиная с первых же заседаний Смешанной комиссии.
Сотрудник Главного немецкого штаба по эвакуации в Луцке Брюкнер приводит в своем дневнике такой случай. В начале декабря 1939 г. на пограничный переход у моста через Буг возле местечка Сокал прибыл состав с евреями из Генерал-Губернаторства. Советские пограничники не пропустили их, а когда те стали прорываться через заслон, открыли по ним огонь. Когда евреи развернулись и пошли в германскую сторону, то и оттуда их встретили выстрелы. Несколько человек прыгнули в Буг и поплыли на советский берег, один человек утонул. И только через 2 часа, после консультаций с высшими начальниками, эту группу пропустили в СССР. Один из советских офицеров так прокомментировал эту сцену: «Значит, немцы в Германию, в Россию русские, а евреи – в Буг?».
После нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. множество мирных польских граждан – преимущественно евреев – бежали от немцев на «спасительный» восток, в сторону СССР. Все они после 17 сентября 1939 г. оказались не в соседнем государстве, а в руках у другого – восточного – агрессора. В этих несколько изменившихся обстоятельствах часть из них сделала свой выбор не в пользу СССР, но большинство все же предпочло бы остаться у Советов – лишь бы не у немцев. На территории, захваченной самим СССР, проживало, по оценкам М. Альтшулера, 1292 тыс. бывших польских евреев. А из приблизительно 2 млн. евреев, проживавших до германской оккупации на территории, оккупированной немцами, в советскую оккупационную зону пробилось порядка 150 тыс. человек.
10 ноября 1939 года постановлением СНК СССР была создана советская комиссия под председательством Берии по учету и использованию беженцев как рабочей силы. Этой комиссии поручались также вопросы «обратной эвакуации» (то есть водворения в Германию) неблагонадежных или нетрудоспособных беженцев. Около 25 тыс. отказались принять советское гражданство и решительно потребовали отправки в Палестину или западноевропейские страны. Их, к неудовольствию немцев, немедленно эвакуировали обратно, а часть была арестована. Другая часть приняла советское гражданство и даже завербовалась на работы внутри СССР, но большинство попыталось осесть и закрепиться на новой советской и бывшей польской земле.
Те из них, кто смог найти крышу над головой у своих родственников в советской зоне, кто принял или согласился принять советское гражданство, могли чувствовать себя в относительной безопасности. Остальных же ожидала депортация пусть и в Западную, но Сибирь.
Фактически эта депортация состоялась 29 июня 1940 г., когда из СССР уехала последняя немецкая комиссия, принимавшая индивидуальные заявления граждан о переселении на территорию, контролируемую Германией. Около 77 тыс. человек направили в спецпоселки на севере СССР для использования, главным образом, на лесоразработках. Вместе с тем большинство беженцев до войны были мелкими ремесленниками, торговцами, врачами и т.д.
«Стремление портных, сапожников, часовых дел мастеров, парикмахеров и др. быть использованными по специальности, полностью удовлетворить в пределах их расселения не представляется возможным. Поэтому приходится людей этих профессий (избыточную часть) осваивать на лесе», – писалось в одном из ведомственных документов. Экономическую эффективность «освоения портных на лесе» можно было бы поставить под сомнение с самого начала. Нельзя не отметить однако: большинство этих людей были польскими евреями, и показавшийся им однажды столь огорчительным отказ немцев в приеме и отвратительная действительность советской депортации – вместе с тем спасли большинству из них жизнь.
Но как бы то ни было, в начале 1940 г. во власти немцев оказалось огромное число еврейского населения – до 350-400 тыс. человек в самом Рейхе (включая сюда и австрийских евреев, и евреев Чехии и Богемии) плюс более чем 1,8 млн. человек в Генерал-Губернаторстве, на бывших польских территориях. Именно о них, в сущности, и говорится в письме Эйхмана и Шталекера товарищу Чекменеву. Избавиться от них было и психопатической мечтой, и политической целью Гитлера.
Но был ли этот подарок желанен и Сталину? Подарок в 2, 2 млн. евреев – 2,2 млн. людей с мелко- и крупно-буржуазной психологией? И кто знает, не скрывается ли под личиной этого лавочника или того портного немецкий шпион?
Нет, сердце тирана-интернационалиста, исполненное классовой любви к пролетариату и антисемитского недоверия и к «своим» евреям, такого «подарка» просто не выдержало бы! Если разрешить им вольное проживание по всей стране, то сколько же сил и энергии и затрат потребовалось бы на их чекистско-оперативное обслуживание? И не отправлять же их всех в ГУЛАГ или на спецпоселение, как это было решено и сделано по отношению к нескольким десяткам тысяч еврейских беженцев из Польши?
А если расселить их на Западной Украине, как предлагают немцы, то там ведь и так уже почти 1,4 млн. евреев! А если отправить их в резерват «Биробиджан-на-Амуре», как это тоже предлагают немцы, то ведь он рассчитан на несколько сотен тысяч человек и его инфраструктура явно не рассчитана на переваривание и укоренение такой массы! Да, Еврейская автономная область остро нуждалась в притоке еврейского населения и даже просила Кремль помочь ей переселить на свою территорию в течение двух-трех лет 30-40 тыс. евреев из Западной Украины и Западной Белоруссии, но более чем 15 тыс. чел. в год она была просто не в состоянии «переварить».
Итак, отказ СССР от столь лестного предложения Германии был запрограммирован. Приведенные Чекменевым сугубо формальные соображения, в сущности, смехотворны и даже немного лукавы (никаких русинов в тексте соглашения нет). При обоюдном желании можно было легко заключить новый договор. Истинные мотивы отказа лежали, скорее, в другом – в патологической шпиономании сталинского режима, в подозрительно-недоверчивом отношении к классово-буржуазной еврейской массе из капиталистических стран, а также в колоссальных масштабах предложенной Берлином иммиграции.
Не знаю, отдавали ли себе Молотов и Сталин полный отчет в том, какими последствиями для европейского еврейства обернется их отказ? По крайней мере, Ф.Ф.Раскольников – бывший посол в Болгарии и невозвращенец-эмигрант – прекрасно уловил эти последствия. Еще в сентябре 1939 г. он обратился к Сталину с поистине пророческим открытым письмом: «Еврейских рабочих, интеллигентов, ремесленников, бегущих от фашистского варварства, вы равнодушно предоставили гибели, захлопнув перед ними двери нашей страны, которая на своих огромных просторах может приютить многие тысячи эмигрантов».
Проще всего было бы откликнуться на обнаруженный документ восклицанием типа: «Ах, ооказывается, евреев Германии, Австрии и Польши можно было спасти! Гитлер предлагал это Сталину, а тот, сволочь, не согласился, не спас их, оставил на погибель!».
Но подумать так было бы большим упрощением ситуации. СССР преследовал свои собственные интересы, и Сталин не был бы Сталиным, если руководствовался бы морально-вероятностными императивами или просто бы клюнул на эту удочку и снял бы с Гитлера его головную боль.
Получив отказ (или, что еще более вероятно, не получив из Москвы никакого ответа), Эйхман едва ли расстроился. Он, привыкший изучать и знать своего врага, был готов к этому. Но серия неудач с территориальным решением еврейского вопроса – Ниско, Биробиджан, Мадагаскар, – безусловно, способствовали поиску других путей его «решения», куда более радикальных, экстерриториальных и надежных. Казнь вместо высылки, газовые печи вместо гетто, яры и карьеры вместо лагерей, братские могилы вместо Мадагаскара или Сибири.
Журнальный зал
|
|
| |
| Article Rating | Average Score: 0
Голосов: 1
| |
|
|
Главное меню
Опрос
