Jewniverse - Yiddish Shteytl - Эмиграция иудействующих в Палестину.

Опубликовано в сборнике:
Еврейский музей: Сборник статей / Сост. В.А.Дымшиц, В.Е.Кельнер. СПб.: 'Симпозиум', 2004. С. 119-149.

1. Введение: коллективная память и письмо из прошлого
В конце XIX - первой четверти XX в. переселение иудействующих в Палестину было массовым и довольно заметным явлением. О нем писали не только в специальных миссионерских изданиях, но и в обычных газетах; во многих современных общинах иудействующих живут потомки вернувшихся из Палестины переселенцев, и почти всюду нынешние иудействующие или их потомки хранят предания о переселениях тех времен1.

В «официальной» израильской культуре также имеется вполне оформившийся образ этих русских крестьян-сионистов, поддерживаемый тель-авивским Музеем Диаспоры, музеем «Ферма Дубровина» на севере Земли Израиля, газетами и другими популярными изданиями. В «Российской еврейской энциклопедии», например, имеются две статьи, посвященные переселившимся в Палестину иудействующим: Аврааму Куракину2 и Йоаву Дубровину3.

В публикациях и музейных экспозициях российское прошлое этих людей, ставшее достоянием еврейской коллективной памяти, преобразуется так, чтобы соответствовать их новому образу сознательных строителей еврейского государства. Они репрезентируются как люди выдающиеся, выделяющиеся из общей массы полуграмотных русских крестьян. «В своих духовных исканиях», минуя «секту субботников», они приходят к иудаизму, принимают его и во главе «своих последователей» переселяются в Землю Израиля. Семейные предания израильских Куракиных превращают их предка в дьякона или даже в князя4.

Образы музеифицированных иудействующих-сионистов, очевидно, принадлежат тому наиболее популярному и по сей день роду истории, который Ницше называл монументальным, предназначенным вдохновлять деятельные натуры волнующими примерами прошлого5. Такая «монументальная история», как заметил Ницше, «не может нуждаться… в полной истинности: она всегда будет сближать разнородные элементы, обобщать и, наконец, отождествлять их; она всегда будет смягчать различия мотивов и побуждений, чтобы за счет causae представить effectus в монументальном виде, именно как нечто типичное и достойное подражания». От этого, продолжает он, «страдает прежде всего само прошлое: целые значительные отделы прошлого предаются забвению и пренебрежению и образуют как бы серый, однообразный поток, среди которого возвышаются, как острова, отдельные разукрашенные факты; в редких личностях, которые выделяются на этом фоне, бросается в глаза нечто неестественное и чудесное»6.

Действительно, есть что-то неестественное в бытующих ныне образах иудействующих-сионистов. И не только забота об истинности, но и чувство долга перед этими давно умершими людьми, память о которых стала игрушкой в руках потомков, побуждают меня обратиться к анализу российских корней крестьянского сионизма и воссоздать картину этого массового движения, на фоне которой отдельные яркие личности вроде Дубровина и Куракина станут, я надеюсь, если не ближе, то понятнее современному человеку.

Отправной точкой для нашей реконструкции послужит письмо, найденное экспедицией 1997 г. в с. Привольном на юге Азербайджана7. В домашней «генизе» последнего «раввина» местных геров Давида Малышева - в пыльном мешке со старыми книгами, хранившемся на чердаке проданного азербайджанцам дома - среди истрепанных славянских и русско-еврейских Библий, сидуров и галахических сочинений мы обнаружили сложенный вдвое листок писчей бумаги, оказавшийся заключительной частью письма (страницы 4–7), написанного иудействующими, ожидавшими в Одессе отправления в Палестину (см. илл. 1 и илл. 2).

Судя по обратному адресу (ул. Розы Люксембург), письмо написано не ранее 1920 г. Упоминание ритуальной нечистоты - «ЖИВОМ КАК В ПАГАНОМ КАТЛУ ЯДИМ НЕЧИСТО ИС ПАГАНЫХ РУК » - указывает на то, что отправители письма принадлежат скорее к толку субботников-«караимов», а не «принявших иудаизм» геров-«талмудистов». Вместе с тем переселение в Палестину представлено в письме как исполнение библейских пророчеств, относящихся и к субботникам, и ко всему Израилю: «МЫ ПРОСИМ ГОСПОДА БОГА ЧТОБЫ ОН <…> ВЫВИЛ НАС И ВЕСЬ ДОМ ИЗРАИЛИВ » (с. 5). Среди отъезжающих в Палестину упомянуты другие иудействующие «ИЗ НАШИ ГРУПИ» - «из нашей группы»8 (с. 6) и евреи (с. 4). Первые, в свою очередь, разделяются на тех, кто, по мнению отправителей письма, стремится «ПРОЕХЫТЬ РАДИ СПАСЕНИЯ ДУШИ И ПОЛОЖИТЬ ТАМО КОСТИ», и всех остальных, которые «ТОЛКА ГОВАРЯТ О БАГАТСТИ О ХОРОШИ ЖИЗНИ» (с. 7). Мотивация переселенцев напоминает скорее о традиционном крестьянском благочестии, чем о сознательном сионизме или о стремлении к «выполнению основных заповедей иудаизма»9. Крестьяне едут в Святую землю, «ЧТОБЫ СЛАВИТЬ ЕВО НА ЕВО СВЯТОЙ МЕСТИ В ЧИСТОТЕ И ПРАВДИ», и чтобы «ИСПОЛНЯТЬ ВСЕ ЕВО УСТАВЫ И ВСЕ НАШИ ОБЕТЫ КАТОРЫИ ПО ВЫЕЗДУ ДАЛИ ОБЕЩАНИЕ ТАМ НА МЕСТИ НА СВЯТОЕ МЕСТ ИСПОЛНИТ ХОРОШО» (с. 5). О своем желании эмигрировать они пишут высоким библейским стилем: «МЫ ОЧИН ЖЕЛАИМ БЫТЬ В ЗЕМЛЕ ПАЛИСТИН МЫ О ПРАХИ ЕВО ЖЕЛЕИМ ИБО ОНА БЛИЗ СЕРЦЕ НАШЕГО МЫ СТРАДАИМ ПО НЕЙ» (с. 6).

Вообще все длинные и относительно связные фразы в этом письме напоминают цитаты из Библии или сидура. Крестьяне используют даже библейскую метафору, указывающую на неизбежность и близость избавления: «СКОРО ГОСПОТЬ МИЛОСЕРДНЫЙ ПОШЛОТ СВОЮ МИЛОСТЬ И РАЗРЕШИЦА КАК ЖЕНШНА В ПОЛОЖЕН[ии]»10 (с. 4). Когда же речь заходит о предметах обыденных, далеких от религии - например, об условиях жизни в Одессе - текст теряет связность настолько, что его бывает трудно понять: «ИЗВЕСНО СКОРО БУДИТ ОТКРЫТО СЫЧАС ВСО ЗАКРЫТО ВСЕ УЧЖРЕЖДЕНИЕ» (с. 4) или «У НАС ЗИМА ХОЛОДНЫЕ МАРОС СНЕХ ОЧИН СКЛИСКО МНОГО ЛУДЕЙ ПАДЫЮТ УШШИБАЮЦА ОДИН ДОКТОРЫ СКЛИЗНУЛСИ УПАЛ УБИЛСИ ОДНА ЖЕНШНО» (с. 7). Технические трудности письма, с которыми легко справляется человек, получивший хотя бы минимальное школьное образование современного типа, оказываются для крестьян непреодолимыми. Так, не поместившаяся на стр. 6 и оборванная на полуслове мысль («ОДНА ТОЛК ФЕНЯ КАЛЕШОВА НО ОСТАЛН») заставляет их на стр. 7 начать фразу заново и по-другому («МЫ СТРЕМИМСЯ ПРОЕХЫТЬ РАДИ СПАСЕНИЯ ДУШИ И ПОЛОЖИТЬ ТАМО КОСТИ А ОСТОЛНЫЯ ТОЛКЯ ГОВАРЯТ О БАГАТСТИ О ХОРОШИ ЖИЗНИ»). Вероятно, текучая и быстрая мысль уже изменила свои очертания за то короткое время, пока рука пишущего переворачивала страницу.

Грамотность отправителей письма относится, очевидно, к иному, отличному от современного типу, характерному для традиционных культур: умение читать и хорошее знание канонических текстов сочетается с довольно слабым умением писать и отсутствием навыка излагать свои мысли в письменной форме11. Как же могли люди такой культуры принять иудаизм12 и, оторвавшись от корней, связать свою судьбу со строящимся еврейским государством? Проще всего предположить, как это делают авторы «Российской еврейской энциклопедии», что среди крестьян находились отдельные сознательные (получившие образование в «литовских ешивах») лидеры, увлекавшие за собой полуграмотную массу. Однако наши материалы показывают, что предположение это, вошедшее в семейные предания современных израильтян - потомков тех переселенцев, неверно. Не только отдельные лидеры, но и «простые» крестьяне-иудействующие знали, зачем они едут в Палестину. И несмотря на то, что их мотивы радикально отличаются от тех, которые могли бы быть востребованы современными идеологами сионизма и «еврейского самосознания», они, безусловно, заслуживают нашего внимания - хотя бы в силу того до сих пор не оцененного вклада, который внесло это русское простонародное религиозное движение в строительство еврейского государства13.

2. Эсхатологическое движение 1880–1890-х гг.
Мои материалы относятся в основном к одному региону: Царевскому и Черноярскому уездам Астраханской губернии. Здесь, в крупных селах Пришиб, Заплавное, Солодники, в уездном городе Цареве и в степных хуторах Заволжья в XIX в. проживала основная масса сектантов Астраханской губернии: молокане воскресники и субботники, составлявшие до половины жителей этих сел, незначительное количество старообрядцев и хлыстов, а с конца XIX в. - баптисты и множество локальных сект, не имеющих определенных названий. С 1860-х гг. религиозные вопросы горячо обсуждались крестьянами этих сел между собой, а с середины 1870-х - в рамках «публичных собеседований», неизменно собиравших сотни, а иногда и тысячи слушателей, - с православными миссионерами. Эти «межконфессиональные» споры велись на основании Библии: любая высказанная мысль подтверждалась цитатами из Писания. Победы или поражения в диспутах влияли на престиж соответствующего религиозного направления в глазах односельчан; переходы крестьян из православия в молоканство и обратно, а также между сектами были обычным явлением. В этой чрезвычайно подвижной и открытой среде и развивалось переселенческое движение, о котором идет речь.

«Астраханские епархиальные ведомости» ежегодно публиковали довольно подробные отчеты о состоянии сектантства, основанные на наблюдениях епархиальных миссионеров и приходских священников. С этих опубликованных материалов мы и начнем.

В 1885 г. священник с. Солодников Черноярского уезда П. Бельский доносил в духовную консисторию:

Вожак молокан-караимов Солодниковский крестьянин Семен Грачев… публично распространяет между народом, что приходское духовенство незаконно пользуется пахотной и сенокосной землей, что земля эта должна принадлежать обществу. Незаконность, по всей вероятности, основывается на разделе земли по закону Моисееву. Кроме того, в целях дать больше интереса своей пропаганде, он стал распространять, как новость, что настало уже избавление от плена израильского народа, что следует уже готовиться к переселению в Иерусалим, где ожидают все блага исполнителей закона Моисеева. Некоторые из простаков верят Грачеву и прельщаются ожидаемыми благами. Для противодействия пропаганде, свящ. Бельский открыл публичные собеседования. На собеседованиях вожаки Семен Грачев и Петр Протопопов вели себя крайне неприлично и возмутительно. В объяснения православных не вслушивались, чтения постоянно прерывали криками и своими чтениями о переселении в Иерусалим14.

В этом сообщении для нас представляет интерес связь идеи «переселения в Иерусалим» с крестьянской идеей «передела», перераспределения земли в родном селе15. Хотя наличие такой связи является ничем не подкрепленным предположением священника, в других свидетельствах мы также видим повышенный интерес субботников к распределению земли в Палестине. В 1904 г. миссионер М. Тифлов (в прошлом священник с. Заплавного) писал:

В восьмидесятых годах прошлого века астраханские жидовствующие, особенно жители Царева, Пришиба и Заплавного, со дня на день ждали Мессию; они на базарах обсуждали это, столпившись кучами, и прямо на земле чертили "плант" Палестины и делили ее, посылали в Палестину ходоков высмотреть лучшие места. Нам самим приходилось наблюдать, как женщины сектантские готовились в дорогу, напекали сдобных пышек или, по местному, кокурок, сушили сухари, чтобы быть наготове, когда придет фарсийский корабль отвезти их в Палестину16.

Об одном из таких ходоков, посланных в Палестину, но вернувшихся назад, а также об эсхатологических ожиданиях субботников, сопровождавших отправку ходоков, Тифлов писал еще в 1888 г.:

Года 3–4 назад Ахтубинские субботники со дня на день ждали пришествия Мессии, который, по их уверению, соберет и возвратит в Палестину всех рассеянных ныне евреев, причем покорит все народы и заставит царей и князей последних на своих плечах доставить евреев в их обетованную землю, где реки потекут молоком, горы будут капать медом и пр. Евреи там поселятся во дворцах, построенных для них царями, при садах и виноградниках, посаженных ими же, и цари и народы будут у Израиля в качестве слуг его. Но еще большее благополучие ждет самих субботников, по их убеждению. Мессия поставит их, как добровольных пришельцев, еще лучше и выше, чем евреев, потому что они не участвовали в грехах последних. Заплавнинские и Пришибинские субботники, как вообще люди практические вздумали послать от себя соглядатаев, чтобы заранее осмотреть и выбрать себе лучшее место в Палестине: Иван Дмитриев Белунин был выбран таким соглядатаем в с. Заплавном и с своим товарищем из Пришиба отправился соглядать злачные места земли Ханаанской. Но дальше Одессы они не поехали за недостатком средств, и оттуда вернулись каждый восвояси17.

Конечно, православные миссионеры охотнее писали о вернувшихся, чем об уехавших…

Как сообщает анонимный автор статьи «По закоулкам г. Царева», Заплавнинских субботников судили и целыми семействами ссылали в Сибирь. Вот как он, с изрядной долей сарказма, описывает свою встречу с женой одного из находящихся под следствием субботников:

По делам был я в Цареве и остановился у знакомого домохозяина. Слышу шум, крик… оказалось, квартиран[т]ка хозяина, как сумасшедшая, с растрепанными волосами вбежала в свою комнату, бросилась на диван и, разрыдавшись предварительно до истерики, с ужасами рассказала длинную-предлинную историю о близкой кончине мира. <…> Та же личность, как секрет, передает другую совершенно новую истину: «будто все христиане погибли и погибли безвозвратно; они не спасены, а обмануты; - Христос, в которого они веруют и на которого надеются, не Бог, а простой человек, хитрый человек Иисус; с помощью волшебства и разных чар Он увлек неграмотных потомков Авраама - рыбаков, а за ними на погибель потянулись и все… Истинный-то Мессия только идет и идет пока невидимо, и не ныне - завтра явится вдруг настоящим царем со всем воинством, соберет потомков Авраама и покорит врагов своих»18.

Содержание эсхатологических слухов и толков, переданное разными авторами, в общих чертах совпадает: со дня на день ожидался приход Мессии-завоевателя и возвращение евреев в землю Израиля. Акцент на «кончине мира» и на скорой гибели христиан, равно как и истерика жены субботника в последнем сообщении вполне понятны: мужа этой женщины «держали взаперти», им обоим грозило суровое наказание. В остальных свидетельствах священников слухи и толки субботников имеют более оптимистический характер. Рассмотрим их содержание несколько подробнее.

Преимущества, которое должны получить «добровольные пришельцы» перед «природными евреями» - характерная особенность представлений субботников-«караимов»19. Впрочем, эта устная традиция субботников имела основания в Библии: «Да не говорит сын иноплеменника, присоединившийся к Господу: „Господь совсем отделил меня от Своего народа“, и да не говорит евнух: „вот я сухое дерево“. Ибо Господь так говорит об евнухах: которые хранят Мои субботы и избирают угодное Мне, и крепко держатся завета Моего, - тем дам Я в доме Моем и в стенах Моих место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям; дам им вечное имя, которое не истребится. И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, всех, хранящих субботу от осквернения ее и твердо держащихся завета Моего, Я приведу на святую гору Мою и обрадую их в Моем доме молитвы» (Ис 56: 3–7). Для большинства других мотивов, перечисленных священниками, также находятся библейские параллели. Например, цари народов в качестве слуг и носильщиков упоминаются в Ис 49: 22–23: «Так говорит Господь Бог: вот, Я подниму руку Мою к народам, и выставлю знамя Мое племенам, и принесут сыновей твоих на руках и дочерей твоих на плечах. И будут цари питателями твоими, и царицы их кормилицами твоими; лицом до земли будут кланяться тебе и лизать прах ног твоих». О дворцах и виноградниках царей, которые достанутся евреям и субботникам задаром, можно прочитать во Втор 6: 10–11: «Когда же введет тебя Господь, Бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с большими и хорошими городами, которых ты не строил, и с домами, наполненными всяким добром, которых ты не наполнял, и с колодезями, высеченными из камня, которых ты не высекал, с виноградниками и маслинами, которых ты не садил…»20.

Как видно, слухи и толки, распространявшиеся среди иудействующих, имели своим источником библейские пророчества. Однако остается неясным, что стало непосредственной причиной актуализации этих пророчеств.

3. Роль «писем» в развитии эсхатологических ожиданий
В цитированной уже статье «По закоулкам г. Царева» некий молоканин, недавно перешедший в субботничество21, рассказал автору о «письме» и «какой-то книге», полученных местными субботниками от своих единоверцев из Красноводска:

Пишут: будто Мессия уже в Палестине и творит суд… Невидимо он будто обозревает теперь и наши страны, а не ныне - завтра открыто явится с воинством и покорит всех. - Пишут также, чтобы все были готовы к принятию Мессии, - сшили бы себе одежду одинаковую по форме, что описана в присланной книге, - имели бы в опрятности пейсы, ногти и ермолки, а особенно хранили бы в чистоте тфилун (sic! - А.Л.) и ни на минуту не снимали бы его с указанных талмудом мест…22

Что касается присланной из Красноводска книги, то она, как сообщил автору новообращенный «талмудист», «написана не по-русски», «во время молитвы она лежит <…> на столе, а по окончании ее возлагают каждому на голову». Кроме того, «в книге оказались еще маленькие записочки; их прочли на собрании и тотчас раздали каждому члену общества». В записочках - «предостережение, как поступать им в случае, если, когда начнется суд, среди неверных окажутся их родственники». Последний вопрос, очевидно, всерьез волновал царевских субботников: действительно, одно дело, когда наказывают каких-то «царей» и «народы», или же ненавистное местное начальство23, и совсем другое - когда в грядущей «кончине мира» могут пострадать твои родственники или добрые соседи, пускай даже христиане. Как сообщил бывший молоканин, «вот уже три или четыре собрания было относительно этого, а определенного решения еще нет. Сегодня утром было последнее собрание; старцы шумели, кричали и наконец порешили послать одного на совет в Пришиб…»24.

Итак, судя по этому сообщению, решающую или, по крайней мере, важную роль в развитии эсхатологических слухов и толков в г. Цареве сыграло полученное из Красноводска письмо. Остается, правда, непонятным, какие аргументы в этом письме убедили иудействующих в том, что Мессия должен придти именно сейчас, а не когда-нибудь потом. Однако ясно, что важным фактором, повлиявшим на убедительность этого сообщения, был его письменный характер - в крестьянской культуре письменным текстам придавалось большое, в том числе магическое значение. Например, «записочки», которые, по сообщению бывшего молоканина, «раздали каждому члену общества», он сам, «как недавно допущенный, не получил». Очевидно, что ценность «записочек» для крестьян не сводилась к содержащейся в них информации: само обладание такой «записочкой» рассматривалось как привилегия. Еще более ярко отношение к письменному тексту как к сакральной вещи (а не только как к источнику информации) проявилось в ритуале возложения «написанной не по-русски» книги на голову всем участникам молитвенного собрания25.

Роль подобных писем и записочек становится более понятной на следующем этапе развития эсхатологических ожиданий, который приходится на начало 1890-х гг. Миссионер М. Тифлов писал в отчете за 1891–1893 гг.:

Стали появляться воззвания и письма Солодниковского крестьянина Семена Грачева, или Лашкина, назвавшегося Шмулем, и его брата Дмитрия, именовавшего себя Аврумом. Последний служил в Закавказье полковым писарем, прослышал там про еврейские колонии в Палестине, устроенные Ротшильдом, и про переселение евреев в Аргентинскую республику на земли барона Гирша. Все это в его голове перепуталось, Аргентинскую республику он почел за Палестину, Ротшильда за Гирша и стал проповедовать пришествие Мессии и собрание Израиля. Он сочинил послание к единоверцам и "Торжественную песнь на свободу нашему народу", на гектографе сделал оттиски послания и песни и стал разбрасывать и рассылать их повсюду, где видел для себя обильную почву. <…> В результате рассылки писем оказалось, что многие ослабили свои хозяйственные занятия, десять семей распродали свои пожитки, выехали искать счастья и более двадцати готовились к эмиграции. Эмиграция не совершилась только потому, что им было отказано. Чапурниковские субботники отправили к барону Гиршу своих депутатов с письмом, в котором жаловались главным образом на борьбу с ними православных миссионеров26.

Благодаря усилиям Тифлова мы располагаем полным текстом, а также описанием внешнего вида и способа распространения составленного Грачевым воззвания:

Села Светлого Яра крестьянин Иван Тимофеев Ходырев получил от своего, служившего в Баку в военной службе, сына Филиппа письмо и в нем это воззвание и песнь. Песнь написана двустишиями и представляет акростих… Из заглавных букв выходит «Аврум Грачев». На это указывают перстами снизу и сверху нарисованные кисти рук. Виньетка представляет голубя, несущего масличную ветвь, колодезь со срубом и журавцем, как это бывает в астраханских степях27.

Прежде чем перейти к анализу текста, сделаем несколько попутных замечаний.

В первых упоминаниях Семена Грачева он был назван «вожаком молокан-караимов» (см. выше). В начале 1890-х гг. он вместе со своим братом, очевидно, уже перешел в «талмудисты», о чем свидетельствует транскрипция их имен Шмуль и Аврум, соответствующая ашкеназской фонетике (имена «караимов» обычно заимствовались из синодального перевода Библии, а не из устной традиции евреев)28. Однако это говорит не о постепенной эволюции субботников от «сектантства» к «настоящему иудаизму», но лишь о чрезвычайной подвижности той среды, в которой происходили описываемые события.

Заметим также, что священники по понятным причинам не сообщают о случаях состоявшейся эмиграции. Лишь по косвенным данным мы знаем, что, по крайней мере, некоторые из соратников Грачева успешно добрались до Палестины и осели там. В 1877 г. священник с. Солодники П. Бельский писал, что в собеседовании с «молоканами субботниками и евангелистами» субботников представляли Семен Грачев и Агафон Куракин29. Согласно изложенному энциклопедией семейному преданию современных Куракиных, их предок выехал из родного села в начале 1890-х гг. Вполне возможно, что он был участником той самой, спровоцированной Грачевым волны эмиграции, которую Тифлов описывает как несостоявшуюся.

Но перейдем к анализу составленного Грачевым воззвания. Вот его полный текст, опубликованный М. Тифловым:

Воззвание

Благословен Бог, собирающий народ свой ישראל

Многоуважаемые братья единоверцы! Просим, нет ли чего нового - Исайи 43, 19; Иер 31, 30–32? Сообщите, по поводу этого не получалось ли в пользу нашего народа? Ну, мы вам сообщаем, что у нас слышно следующее: В Палестине уже много появилось колоний и преимущественно в тех местах, где когда-то в древле стояли города и селения наших предков (Амос 9, 14–15; Исайи 44, 26). И дело идет очень успешно, и если со вниманием вникать в наблюдение движущихся по поводу этого дел, то можно почти безошибочно сказать, что все это делается согласно изреченного глагола Вечносуществующего. В Палестине занимаются земледелием, со скорбию очищают поляну от кустарника и распахивают новину (Иер 4, 3). Дожди выпадают своевременно и в достаточном количестве (Иез 34, 26; Осии 2, 23; Зах 8, 12). Опытный инженер устроил конно-железную дорогу до первой колонии от этого, при море стоящего, г. Яффы и наводят мнение, чтобы всюду устроить путесообщение (Исайи 58, 12; 49, 11; 35, 8). Детей в школах обучают на древний еврейский язык. Это для той цели, чтобы поуспешнее офундаментовать образ будущей жизни и говорить чистым языком (Соф 3, 9). Есть уже и правители в среде нашего народа (Иер 30, 21) барон Гершон, который неутомимо, при помощи Господа, старается обеспечить жизнь своего народа и установил для них общий торжественный праздник в память сооружения колоний, который совпадает в 10-е число которого только месяца, этого уж я не знаю, но наверное и это по слову Господа, если, только, я не ошибаюсь (Зах 8, 19). В конце всего, посылаем всем вам наше почтение и желаем вам - Исайи 12, 3. Будьте только тверды и не бойтесь (Исайи 43, 1–5), и имейте в виду этот факт, который нас уверяет для того, чтобы нам иметь полную надежду на нашего Творца (Зах 8, 6). Ну, я надеюсь и надеюсь на Господа, Который дает мне твердость и научит язык мой, чтобы дать ответ. На обороте сего прилагаю вам Песнь нашему народу.

Грачев

Песнь на свободу нашему народу (акростих)

Ах, как приятно поет гортань моя, точно лира!

желаю вам благ будущего мира! Исайи 12, 3
В голове моей звучит словно струна цимбала.

ну, жалею, что плодов собрал я очень мало! Исайи 3, 10
Речь веду я с вами, а о чем, вы знаете и сами:

что получается с израильскими сынами. Втор 32, 29–30
Утешайте, утешайте, говорит Господь, народ Мой. Исайи 40, 1

вот, он идет в покой свой. Иер 31, 1
Много лет его притесняют;

но что для самих будет, они не знают. Иоил 4 глава
Голос ужаса слышен и голос смятенья,

но в нем будет для него спасенье. Иер 30, 5–7
Радость воспойте нашему народу, Исайи 54, 1

потому, что вижу пленникам свободу. Исайи 61, 1
Аставлял Он их, но только до время; Мих 5, 2

а теперь привлекает к себе и любимое племя. Иер 31, 2
Что за грехи свои получил он вдвое; Исайи 40,2

не было у нас вождя и не было героя.
Есть теперь же у нас предварительная награда;

так, что в Палестине есть сады из винограда. Осии 2, 16
Вполне можно решить, что дождались надежды

остатки завязанные в поле одежды. Иез 5, 3 30
Перед нами, безусловно, авторское произведение. На это указывают и подпись автора под «Воззванием», и зашифрованное в заглавных буквах стихов его имя: Аврум Грачев. Вместе с тем очевидно, что послание Грачева находится в одном ряду с упоминавшимися выше «письмами» и «записочками» и является частью религиозного фольклора иудействующих. Как же воспринималось это послание в крестьянской среде? В поисках ответа на этот вопрос мы попытаемся рассмотреть имеющийся у нас текст в ряду других бытующих в «низовой» культуре города и деревни «религиозно-магических текстов, включающих апокрифические сказания и поучения, письма-обереги, «круговые письма» и т.д.»31.

Можно предположить, например, что упоминание «барона Гершона» в письме Грачева является не только искаженным пересказом газетных сообщений об основанном в 1891 г. в Лондоне бароном Гиршем и с 1892 г. действующем в России Еврейском колонизационном обществе, но еще имеет ту же природу, что и часто используемое в современных «письмах счастья» перечисление «исторических (как Данте, Конан-Дойль, Тухачевский, Алла Пугачева) или псевдоисторических лиц («крестьянка Урусова, вышедшая замуж за князя Голицына», «барон фон Виллингольд» и др.)»32. Правда, природа этого явления остается не вполне понятной. Ясно лишь, что набор звучных имен и титулов, зачастую связанных аллитерацией или рифмой (как и в нашем случае - «барон Гершон«), увеличивает «магическую силу» письма - т.е. силу его воздействия на адресатов. Такую же функцию (увеличение магической силы) мы можем приписать и приложенной к «Воззванию» Грачева центонной «Песне» (содержание которой почти полностью повторяет содержание более прозаического «Воззвания»), и написанному еврейскими буквами слову «Израиль» в эпиграфе33.

Важным признаком текстов рассматриваемого типа является наличие в них поучений и предписаний. Они могут относиться как к использованию данного текста (например, читать его как молитву, носить с собой в качестве оберега, переписать и разослать в течение определенного срока определенному количеству адресатов, и т.п.), так и к соблюдению тех или иных религиозных норм (например, «Эпистолия о неделе», известная многим христианским народам, предписывает особое почитание воскресного дня)34. В письмах, распространявшихся в среде иудействующих, также имелись предписания. В первом, известном нам лишь по пересказу, предписывающая часть передана наиболее подробно: «Пишут… чтобы все… сшили бы себе одежду одинаковую по форме… имели бы в опрятности пейсы, ногти и ермолки, а особенно хранили бы в чистоте тфилун и ни на минуту не снимали бы его с указанных талмудом мест». Во втором она, наоборот, совсем краткая: «Будьте только тверды и не бойтесь». Вместе с тем очевидно, что главное - т.е. практически важное - содержание этих писем сводилось для крестьян именно к предписаниям, к тому, что конкретно они должны делать. И хотя в послании Грачева предписываемые действия выглядят довольно абстрактно (быть твердыми и не бояться), они обретают вполне конкретный смысл, если вспомнить о судебном преследовании субботников Царевского уезда, начавшемся несколькими годами ранее: по всей видимости, Грачев предостерегал своих единоверцев от «наружного» перехода в православие, к которому часто прибегали субботники и другие сектанты, чтобы избежать наказания и ссылки. Обширная повествовательная часть этого письма, как и других народных апокрифов, является лишь развернутой мотивировкой этого краткого, но жизненно важного для крестьян предписания.

Однако в этой своей повествовательной, мотивирующей части письма иудействующих не похожи на другие типы магических писем. В них нет ни рассказа о небесном происхождении и чудесном обретении самого письма, ни повествования о «реальных» событиях, связанных с магическим воздействием письма на получивших его людей. Вместе с тем в «Воззвании» и в «Песне» Грачева мы видим и описание реальных или псевдореальных событий, и многочисленные отсылки к Библии. Именно библейскому тексту, а не самому письму, приписывается сила, способная воздействовать на реальный мир, являющаяся подлинной причиной происходящих в мире событий («все это делается согласно изреченного глагола Вечносуществующего») и чудесное происхождение (которое очевидным образом подразумевается и потому не нуждается в нарративной экспликации). Заметим, что такая структура письма оставляет место для функции автора, который представлен здесь не условной фигурой инициатора «цепи» - первого переписчика попавшей к нему в руки магической абракадабры, не сакральным персонажем - гарантом магической эффективности письма, но человеком, мыслящим вполне рационально - конечно, в рамках религиозных представлений крестьян. Автор такого письма не обязан обладать собственной, присущей ему или полученной из внешнего источника и недоступной другим магической силой. Он должен лишь, как это делает Грачев, «со вниманием вникать в наблюдение движущихся… дел» и устанавливать их связь с «глаголом Вечносуществующего».

Конечно, в отсутствии текстов других писем субботников и более подробных свидетельств об их рецепции читателями, наш анализ послания Грачева в ряду религиозно-магических текстов сохраняет гипотетический характер и является лишь одним из возможных подходов к ответу на вопрос о причинах эффективности этих писем, не сводимой, очевидно, к одной лишь «рациональной» убедительности содержащихся в них доводов.

(окончание следует)

Примечания

1 Лишь в Воронежской области судьба прославленных средствами массовой информации жителей с. Ильинка, за последние десятилетия почти полностью переселившихся в Израиль, заслонила события вековой давности.

2 «Куракин Аврагам (1822, с. Солодники Астраханской губернии – 1927, Седжара), общественный деятель. Родился в русской крестьянской семье. В своих духовных исканиях сблизился с членами секты "субботников», а затем принял иудаизм. Учился в одной из литовских ешив. В начале 1890-х гг. во главе группы своих последователей приехал в Одессу. <…> С 1898 г. жил в Эрец Исраэль. <…> Сын Куракина – Ицхак (1858 – 1951, Израиль), один из создателей первых еврейских сторожевых отрядов на севере Эрец Исраэль для обороны поселений от нападения арабов» (Российская еврейская энциклопедия. Т. 2. М., 1995, с. 107).

3 «Дубровин Йоав (1831–1935) общественный деятель. Родился в зажиточной русской крестьянской семье, владелец богатого крестьянского хозяйства. Принял иудаизм в Царицыне. С 1903 г. в Эрец-Исраэль; вместе с группой русских крестьян, принявших иудаизм, поселился в с.-х. поселении Бейт Ган. В 1906 основал собственную ферму на Севере страны, оснастил ее закупленным в России современным с.-х. оборудованием и превратил хозяйство в одно из лучших в округе» (Российская еврейская энциклопедия. Изд. 2-е. Т. 1. М., 1994, с. 444).

4 «Согласно легенде, переходящей из поколения в поколение, однажды дьякон Гапон Куракин, поднимаясь на колокольню церкви в д. Солодники, <…> услышал глас Божий, повелевший ему перейти в иудаизм. <…> Стремясь к выполнению основных заповедей иудаизма, семья Куракиных переселилась на землю обетованную. <…> Девять лет назад в Израиле произошло удивительное событие: здесь воссоединились две ветви Куракиных - крестьянская и княжеская. Оказывается, потомки князей Куракиных (один из них упоминается в романе Л. Толстого „Война и мир“) приняли иудаизм задолго до дьякона Гапона» (Гельман З. Астраханцы Куракины живут в Верхней Галилее // Российская газета. 23 сентября 1999). См. также Кандель Ф. Земля под ногами: Из истории заселения и освоения Эрец Исраэль: С начала девятнадцатого века до конца Первой мировой войны. Иерусалим: Тарбут, 1999. С. 144–146.

5 Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Фридрих Ницше. Сочинения в двух томах. Т. 1. М.: Мысль, 1996. С. 168–169.

6 Там же. С. 171–172. Курсив автора.

7 Описание с. Привольного и существовавших там религиозных общин геров и субботников см. Дымшиц В. Этнографическое описание села Привольное // Материалы Шестой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 2. М., 1999. С. 71-85.

8 Вероятно, одновременно с отправителями письма в Одессе находились и другие группы иудействующих, отправлявшихся в Палестину. Так, в 1903 газета «Свет» сообщала: «В Одессе находятся несколько партий переселенцев-крестьян из секты „иудействующих“» (Свет. 1903. №309).

9 Так объяснил корреспондент «Российской газеты» эмиграцию Куракиных (см. Гельман З. Астраханцы Куракины живут в Верхней Галилее).

10 См. Ис 66: 9: «Доведу ли Я до родов, и не дам родить? говорит Господь. Или, давая силу родить, заключу ли [утробу]?».

11 Такой же тип грамотности был характерен и для еврейского традиционного общества XIX в. Ш. Штампфер, описывая отличия традиционного типа грамотности от современного, замечает: «Термин „грамотность“ (literacy) в обычном английском употреблении относится к умению читать и писать. Оба навыка - практически весьма важные и необходимые в современном обществе; они связаны и поддерживают друг друга. <…> [Однако в традиционном еврейском обществе] чтение священных текстов - это одно, а запись перечня покупок - совсем другое, и не подобало хедеру, посвященному изучению Божественного слова и воли в формах Торы и Гемары, уделять время и силы такому мирскому, хотя и практически важному, навыку. Таким образом, говоря о Восточной Европе раннего Нового времени, мы должны различить между этими двумя навыками» (Stampfer Shaul. What did ‘knowing Hebrew’ mean in Eastern Europe? // Hebrew in Ashkenaz. Jerusalem. 1993. P. 129–130).

12 Подобные сомнения высказывал в 1888 г. мещанин г. Царева Астраханской губернии А. П. Тышкин: «Живя 15 лет в среде крестьянского населения, я, с самого начала, стал серьезно интересоваться вопросом, почему православные, премущественно из крестьян, из коих самая большая часть совершенно безграмотные, оставляют истинное православное учение. <…> Если они убедились в том, что учение молокан подходит ближе к истине учения Христа, то это весьма странно и невероятно потому, что большая часть отпадших, решительно неграмотные, не умеющие даже и читать, а другие хотя и грамотные, но грамотность их простирается не далее весьма посредственного уменяи прочитать печатную книгу, объяснить же себе прочитанное почти никто из них не в состоянии» (Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества с мая 1887 года по май 1888 года // Астраханские епархиальные ведомости. 1888. Приложение. С. 193–194).

13 По нашим оценкам, во времена первой и второй алии в Палестину переселилось не менее нескольких сотен иудействующих. Таким образом, они должны были составить весьма заметную часть сионистского ишува. Какую роль они сыграли в еврейской колонизации Палестины? Существовали ли в Палестине общины иудействующих? Как происходила их аккультурация и ассимиляция? Все эти вопросы нуждаются, конечно, в специальном исследовании, исходящем из развиваемого здесь взгляда на эмиграцию иудействующих как на массовое движение (а не единичные казусы), но выходящем за рамки данной работы.

14 Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества ревнителей веры, просвещения и нравственности в духе св. православной церкви, за первый год его существования, 1885 год // Астраханские епархиальные ведомости. 1886. Приложение к №12, с. 49.

15 Возможно, доводы крестьян о незаконности использования земли местным духовенством основывались на том, что колено Леви (т.е. «духовное сословие»), согласно Пятикнижию, не имело собственного удела в Земле Израиля (см. Чис 18: 23–26; Втор 10: 9 и др.).

16 Тифлов М. Из записок и дневников: О переселении сектантов жидовствующих в Палестину // Миссионерское обозрение. 1904. № 5, с. 534.

17 Тифлов М. Принятие православия раввином жидовствующих (из Ахтубинской долины) // Астраханские епархиальные ведомости. 1888. №12. С. 551–552.

18 По закоулкам г. Царева // Астраханские епархиальные ведомости. 1889. №3. С. 123.

19 См. Львов А. Геры и субботники - 'талмудисты' и 'караимы' - Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 1. М., 2002. С. 305-310.

20 Все эти библейские тексты, в пересказах миссионеров лишенные своих кавычек и представленные как элементы «вероучения» иудействующих, должны были создать весьма отталкивающий образ сектантов, попирающих общечеловеческие моральные нормы и нелояльных по отношению к русским властям. Заметим, однако, что построение этого образа происходило с использованием распространенного методологического заблуждения, свойственного не только миссионерам, но и многим современным исследователям, полагающим, что реконструируемое ими мировоззрение (вероучение, картина мира) является своего рода «программой действий», непосредственно и бессознательно воплощаемой «носителями культуры» в своих практиках.

21 «Я думаю, вы знаете», - объяснил он свой выбор, - «как прекрасно Бог оградил жизнь ветхозаветного человека: „Живи, говорит, как заповедано; исполняй, говорит, закон и все, что предписано во Второзаконии“» (По закоулкам г. Царева. С. 127)

22. Там же.

23 Так, жена находящегося под следствием субботника кричала своим обидчикам: «Плохо вам будет, как начнут судить вас… Я, я первая выщиплю всю бороду этому Заплавнинскому старшинишке, разорву, растопчу его» (там же, с. 124). Очевидно, у нее были веские причины ненавидеть старшину с. Заплавного.

24 Там же. С. 128.

25 Роль письменных текстов в развитии эсхатологических слухов и толков отметил также С. Ан-ский, побывавший в 1911 г. в Царицыне. Его краткое свидетельство, несколько отличающееся от миссионерских описаний рассматриваемого эсхатологического движения, мы приведем полностью: «Лет 10 тому назад среди приволжских геров распространилось палестинское движение. Началось, по обыкновению, с легенды. До них дошел обрывок какой-то речи представителя сионизма Макса Нордау со словами «гром и молния». Слова эти почему-то произвели особенно сильное впечатление на геров, и среди них пошли такие толки: «Уже и гром прогремел, и молонье полыхнуло, и Божий час настал, и пришел Мессия». Мессией был признан, конечно, Теодор Герцель. Прошел слух, что Палестина перешла к евреям и надо только поспешить купить там землю, чтобы другие ее не расхватали. По обыкновению, решили послать ходоков. Некоторые из них, явившись в N [по всей видимости, г. Царицын - А.Л.] к местным сионистам, никак не хотели верить, что Палестина еще не перешла к евреям. В разное время несколько десятков семейств иудействующих переселилось в Палестину, устроилось там в еврейских колониях и занимается хлебопашеством» (Ан-ский С.А. Среди иудействующих. Из путевых заметок // Собрание сочинений. Т. 3. СПб., 1912. С. 281–281).

26 Отчет Астраханского Кирилло-Мефодиевского Общества за 1891–1892 и 1892–1893 годы // Астраханские епархиальные ведомости. 1894. №№12–18. С. 185–186.

27 Тифлов М. Из записок и дневников. С. 534.

28 Также и М. Тифлов писал позднее, что Грачевы были «приняты в жидовство астраханским духовным раввином, причем Симеон получил имя Шмуля, а Димитрий - Аврума» (см. Тифлов М. Из записок и дневников. С. 532).

29 П. Бельский. Собеседования с молоканами субботниками и евангелистами в сел. Солодниках в 1876 г. // Астраханские епархиальные ведомости.1877. №15. С. 3.

30 Тифлов М. Из записок и дневников. С. 534–536.

31 Панченко А. А. «Магическое письмо»: к изучению религиозного фольклора // Антропология религиозности (альманах «Канун», вып. 4). СПб., 1998. С. 206.

32 Там же. С. 182.

33 Написанное «не по-русски» слово для большинства крестьян оставалось лишь набором бессмысленных знаков, графической абракадаброй. В «письмах счастья» этому соответствует «буквенно-цифровая абракадабра, служащая магической квинтэссенцией письма» (см. там же).

34 Там же. С. 181, 188–191.

Страница Александра Львова