Шуламит Шалит. Сёстры Буровые.
Дата: Tuesday, November 23 @ 00:00:00 MSK
Тема: Off Topic


"Да, Моисей ещё выводит нас…"

М.Генделев



Они были москвички, все четыре сестры… Еврейские судьбы – за что им такая избранность? Что ни семья, то удивительная история. Чаще истории эти печальны. Редкие – со счастливым концом. История семьи, о которой я хочу рассказать, необычна даже на фоне очень непростых историй…

* * *

Бассейн сверкал чистотой. Вода была голубая и ещё прохладная, а склоны – трава и деревья – сочно-зелёные. Раннее утро в киббуце Кфар-Гилади. Он расположен между Кирьят-Шмона и Метулой, почти на границе с Ливаном. Людей было мало. И на душе – на минуточку – спокойно. Недалеко от меня проплывала седая, с короткой стрижкой и очень загорелым лицом женщина. Через минуту я услыхала, что она говорит с кем-то по-русски. В бассейне, на краю света, такая правильная русская речь? Ола хадаша? Имейте ввиду, речь идёт о 1991-м, когда русская речь в Израиле слышна была не в каждом бассейне. Седая дама уплыла от меня, а когда она приблизилась снова, я спросила её, извинившись за беспокойство, из каких она краёв. Оказалось, что из Москвы, но в киббуце уже … 60 лет.

Так мы познакомились с Фаней Буровой.

- Действительно ли на кладбище киббуца Кфар-Гилади похоронена легендарная Маня Шохат? – спросила я.

И за свой интерес к истории еврейского ишува была вознаграждена приглашением в гости.

В тот же вечер я сидела в маленькой уютной квартирке Фани Буровой (по мужу, к тому времени уже покойному, - Астрахан), и мы вместе листали известную книгу Арье Ценципера "Ба-маавак ле-геула" (букв. "В борьбе за избавление"), с подзаголовком "Книга о русском сионизме с 1917 года до наших дней", издание 1956 года…

* * *

Семья Ханана, сына Беньяминова, до революции жила в Москве. Мечта многих евреев в дореволюционной России – вид на жительство, а с ним и право покинуть черту оседлости, осуществилась, когда глава семейства Ханан Беньяминович Буровой стал купцом 2-й гильдии...

- Отец торговал материей на знаменитых складах Богорова (Богрова?), - рассказала Фаня, - и его ценили, а надо сказать, что в ту пору интеллигентные еврейские юноши искали "кошерных" невест в еврейских местечках. Так отец нашёл и нашу маму, Несю, в какой-то захолустной Черее Могилёвской губернии. Нас, детей, было четверо – четыре сестры: Фира, 1906 года рождения, близнецы Рая и Фаня (она, то есть), 1908 года, и Бадя (так её называли, не Батья и не Белла, но Бадя), - 1910 года… Потом уж мама училась, кончила акушерские курсы, и с годами развилась в сильную личность, была опорой всей семьи.

Жили они в Москве в большом роскошном доме с центральным отоплением. Отец купил фортепиано, красивую мебель, отдал детей учиться в немецкую гимназию (хотя русский язык в семье всегда преобладал над другими языками). Но пришла революция, и очень скоро они её почувствовали на собственной шкуре: в кранах вдруг исчезла вода, начались перебои с продовольствием, не стало совершенно необходимых вещей. Однажды отец повёл их в Колонный зал на вечер спортивного общества "Маккаби". Атмосфера праздника, сияющие глаза еврейских юношей и девушек - всё было так замечательно, так волнующе, что все четыре сестры тут же записались в "Маккаби". Надо напомнить, что сионистское молодёжное движение было тогда ещё легальным. И вообще многие евреи в той или иной форме были связаны с еврейскими учреждениями, религиозными, культурно-просветительными или спортивными. Вместе с молодёжью из "Маккаби", а порою и с родителями они ходили в лыжные походы, посещали лекции, театры. Они видели в "Габиме" "Диббука" Ан-ского с Ханой Ровиной – самую первую постановку, очень много читали, спорили. Книги по иудаизму, еврейской истории беспрепятственно получали в Румянцевской публичной библиотеке, той, что потом стала "имени Ленина".

Фаня помолчала, будто вспоминая юность, потом добавила:

- Когда же атмосфера изменилась и начались притеснения и даже аресты, мы ушли в подполье, собирались только на частных квартирах, а потом и это стало опасным, и мы уезжали за город, в разные отдалённые и тихие места. Деятельность "Маккаби" не ограничивалась чисто спортивными рамками. Когда мы вступили в общество, там уже была ячейка "Ха-шомер ха-цаир". Мы – тогда подростки, ещё почти девочки – рано поняли, что мы – евреи, что мы не такие, как большинство вокруг нас, мы приняли идеи сионизма с восторгом и начали готовиться жить в нашей стране, в Эрец-Исраэль.



* * *

Как же сложилась жизнь четырёх сестёр?

Старшая, Фира, приехала в тогда ещё подмандатную Палестину в 1924 году.

Вторая, Фаня, - в 1929 году.

- Почему же вы приехали, а они остались? – спросила я в тот вечер у Фани.

Фаня отвечала тихо, продолжая смотреть на фотографию, где они сняты вместе с Раей в сибирской ссылке, как бы говоря сама с собой:

- Мы были на одно лицо. На этой фотографии даже мне трудно отличить, где я, а где Рая. Но мы с ней не просто близнецы, не только внешне похожи, мы очень близки, мы как… ну, в общем, две половинки. И вот был у нас, как мы называли его, такой "интимный" момент. Фира была уже в стране, а связь с ней, как тоненький ручеёк, то и дело обрывалась, а мы были, как это говорится, очень идейные, "горячие" сионистки, и мы с Раей, будучи в ссылке, решили, что от нас зависит наладить прочный "сионистский мост" между нашей страной и Россией. Половинка там, половинка здесь…

Фаня молчит. Потом так же тихо добавляет:

- И нас с Фирой жизнь не баловала, но мы жили в нашей стране, мы ее строили и украшали, а на долю Раи и Бади достались тюрьмы и ссылки… В 1936 году удалось вытащить только маму, а сестёр вырвать не удалось. А потом и всякая связь прервалась.



* * *

Через некоторое время я гостила у Фиры, в мошаве "Авихайл" под Нетанией. Она совсем не походила на сестру. Большая, крупная женщина, в кресле не сидела, а восседала. Сходство со сценическими персонажами из русской классики (Васса Железнова? Кабаниха? Салтычиха?) подчёркивала и громадная палка, с которой она не расставалась. Но на этом сходство кончалось. Характер живой, язык острый, общительная, любознательная, то и дело смеялась, вспоминая забавные эпизоды и ситуации. Говорила легко, без усилия, как будто всё происходило вчера…



* * *

Воспоминания Фиры Буровой:

- У нас в Москве была большая сионистская молодёжная организация. От 13 до 18 лет были скауты. После 18-ти – "шомрим" (стражи), а кроме того – "волчата" – ("зеэвим"). Я была "мефакедет зеэвим", командиром "волчат". На одном из собраний в Марьиной роще, дело было в 23-м году, появились гепеушники и всех старших арестовали и посадили в Лубянскую тюрьму. Это было 1 апреля, а мне в марте исполнилось 18. Документов при мне не нашли, и я заявила, что 18 лет мне стукнет только в ноябре, зная, что до 18 лет освобождают, так что через некоторое время меня отпустили, но моментально из педагогического техникума, где я училась, выгнали, а тут я как раз сертификат получила – и сразу уехала. В Палестине, в 1924 году, я присоединилась к ядру "Ха-шомер ха-цаир", теперь это кибуц "Афиким", к югу от озера Кинерет.

Я была одним из его создателей. Но сначала работала и в Дгании, и в Афуле. Собственно, тогда еще не было такого города – Афула. Была арабская деревенька. Когда-то турки построили здесь военную базу, которую позднее захватили англичане. Так вот, группу парней послали строить еврейский город. В группе было семеро парней и я. Работали с утра до вечера. Вскоре я стала настоящим мастером по выкладыванию плиток. Построив дорогу, начали строить город. Так я стала первой женщиной в городе Афула. Потом строила дорогу от Бейт ха-Ган до Явниэля. Жили в палатках. Много позже переехала в Хайфу, детей растила, двух мужей похоронила. Дочери, Ая и Ноа, были в "Пальмахе", сын Миха – парашютист в Шестидневную войну, а в войну Судного дня был в охране пограничных поселений.

Многое пережили, но когда у меня спрашивают, не было ли мне трудно, я всегда отвечаю, что я счастливый человек. Приехать в пустыню… Тут ведь не было ни одного дерева… Вы понимаете? Я хочу, чтобы Вы это представили. А сейчас всё цветёт. Это Вы видите сами. Я строила, а Фаня сажала деревья и разводила цветы. Жаль, что жизни Раи и Бади сложились иначе. И они могли бы работать и жить в еврейском государстве, среди своего народа, ведь это была и их мечта.

- Что же было там, в России, после Вашего отъезда?

- А то было, что я уехала, а мать, как львица, сражалась за сносное существование семьи. Отец наш рано ушёл из жизни. Мать после революции продавала имущество, тяжело работала на обувной фабрике… Сестёр моих арестовывали, выпускали, снова забирали. Меня тоже арестовали в 17 лет… Каково это для матери? Вот этого я уже и представить себе не могу… Всё там было зыбко и неустойчиво. В 1928 году сестёр Фаню и Раю, близнецов, арестовали уже вторично, в первый-то раз их забрали вместе со мной, но по малолетству тут же и выпустили. А тут уже отправили в Казахстан, потом в Уил, под Актюбинском. Всё время сёстры были вместе. Надо сказать, что сначала "наказание" можно было выбирать: или ссылка на три года, или Палестина. Вот в эту струю попали и сёстры, Фаня получила "замену" и уехала. Это когда они порешили, что так будет лучше для движения. Одна в Палестине, другая – в России. Наивность, которая многим стоила жизни.

Фаня, значит, появилась в Палестине в 1929 году. Я тогда находилась под Афулой, и как раз были беспорядки, арабы Дженина нападали на нас. Так мы защищались палками. Я её бужу, а она спит. Я говорю: "Фаня, арабы идут!" А она мне: "Когда подойдут поближе, разбуди меня". И Фира громко смеётся.

Мы разглядываем снимки, уже из другой книги: "История "Ха-шомер ха-цаир" в СССР" Авраама Итая.

1923 год. Москва. Зимний, запорошенный белым снегом бульвар (Тверской? Страстной?), и на этом фоне – группа еврейской молодёжи. Фире – 17 лет.

1927 год. Москва. Фотографии под шапкой "В филиалах движения". Среди других и сёстры-близнецы Фаня и Рая.

1928 год. Рая и Фаня в ссылке в селе Уил, под Актюбинском.

1929 год. Они же в Актюбинске, незадолго до разлуки. Действительно, похожи друг на друга, как две половинки.

1930 год. Рая Буровая в Актюбинске. Уже одна. Фаня уехала.

В книге рассказано, что Рая Буровая в 1931 году бежала из ссылки. Вместе с товарищами она стала издавать газету "Давар". "Их положение, - рассказал приехавший в Палестину товарищ, - ужасно. Если их арестуют, им грозит политизолятор… надо их вытащить из России".

Но после 1931 года это было уже невозможно.

После убийства Кирова в декабре 1934 года террор усилился, начались повальные аресты. Рая недавно вышла замуж за Генриха Дриккера, тоже ссыльного, киевлянина. (Через десять лет, отправленный из Сибири на фронт сразу по окончании ссылки, он написал ей: "Помню и сарафан твой, и приезд твой из Горького…") Их арестовали не сразу. Они чувствовали "движение погони" (так потом скажет мне Рая) и переезжали с места на место. Из Ленинграда в Нижний Новгород (Горький), оттуда – в Перово. Генриха арестовали первым. Он сидел на Лубянке, потом в Бутырках. В 1936 году Рая родила дочь Аллу.

В это время каким-то чудом удалось достать разрешение на выезд в Палестину матери сестёр, Несе Буровой. Она хотела взять с собой внучку Аллочку. Но известно было, что пока ребёнку не исполнилось два года, его нельзя забрать у матери, значит, Рае не грозит тюрьма. И девочка осталась. Сначала только без бабушки, но вскоре и без папы и без мамы.

"Мама потом всю жизнь жалела, что не взяла девочку с собой, - вспоминает Фира, - Раю же всё равно забрали; она уехала куда-то "к чёрту в зубы", а через полтора года пришли и арестовали её". Девочка вырастет без родителей.

Ребёнок остался у хозяйки квартиры. Та написала Баде, младшей сестре, в Калинин, где Бадя училась в пединституте, чтобы приезжала забирать племянницу. Бадя и сама только недавно освободилась после трёхлетней ссылки, приехала в Калинин из Нарымского края, из Западной Сибири. В пединституте Бадя скрыла, что сестра арестована, сказала, что умерла, поэтому ей разрешили жить с ребёнком в студенческом общежитии. Но тут стали арестовывать Бадиных друзей. Поняв, что скоро придут и за ней, Бадя едет в Москву к двоюродным сестрам Гермине и Эсфири Бам и просит позаботиться о ребёнке, если с ней самой что-то случится. Её опасения оказались не напрасными. В начале 1938 г. Бадю и семерых её товарищей арестовали, обвинили в шпионаже и террористической деятельности. Её "однодельцы" на суде отказались от прежних показаний, данных под пытками, и после полугода тюрьмы Баде дали 5 лет лагерей (5 лет Карлага, то есть, карагандинских лагерей).

В 1943 году, к концу лагерного срока, Бадю "задержали" до конца войны, - такова была официальная формулировка.

В 1946 году Бадя Буровая приехала на жительство в Джамбульскую область. Под Москву или под Ленинград ехать боялась. Помнила Перово и Калинин. Вышла замуж, родился сын Миша. Но семейная жизнь не удалась, и она осталась одна с ребёнком. А осенью 1947 года, после 10 лет тюрьмы, лагерей и ссылки к ней приехала и Рая. К тому времени мужа Раи, Генриха, уже не было в живых, и она снова вышла замуж. В 1948 году у Раи родился сын Лёва.

А в 1950-м Раю снова арестовали. Позднее она с грустью скажет сёстрам, что дважды у неё отнимали её малюток – сначала дочку, потом сына. Бадя воспитывала своего Мишу и Раиного Лёву. Вернулась Рая в 1956 году. Так они и жили, сначала вчетвером, две сестры с двумя детьми (и Раина семейная жизнь дала трещину), а потом, когда мальчики уехали учиться, - Миша - в Ленинград, а Лёва - в Москву, - вдвоём.

Сёстры оставались в своей "вечной" ссылке до... 1986 года. Ехать было некуда. Миша стал инженером-электриком, Лёва окончил в Москве институт тонкой химической технологии, сегодня он – профессор. Алла очень поздно вышла замуж за немца, детей у них не было. Он увез ее в Германию. Умер, она осталась одна. Плохо ей было и в Германии. Искорёженные судьбы – и родителей и детей.

* * *

На прощанье Фира дала мне стопку писем. Обратный адрес на некоторых звучит так: Казахская ССР, Джамбульская область, Курдайский район, Георгиевский лубзавод.


Рая писала маме в тогдашнюю Палестину…

1.6.1942. – "Живу надеждой, что всё же когда-нибудь увижу вас… Как моя половинка?" (На штемпеле: Решеты, Красноярской ж.д…, почт. ящик. Значит, лагерь…)

22.1.1946. – "Живу и надеюсь, сама не знаю на что. Но видно, человеку свойственно, пока живёт, надеяться… Завтра уже годовщина гибели Генриха. Я всё ещё остро переживаю утрату моего родного мужа... А ты, судя по письмам, ещё ничего не знаешь. Аллочка прекрасно учится и, вообще, видно, умная и способная девочка. Но, видно, шалунья, и родным крепко достается возиться с ней. Но как я хочу её видеть… Расцелуй сестёр и ребятишек и Фаниного мужа. Он у нас теперь единственный реальный мужчина во всей семье. Интересно, похожа ли Фаня всё так же на меня?"

5.2.1946. – "…О горе нашем ты уже должна знать. Погиб мой Генрих. Три года он был в огне. И на пороге Победы погиб… Я получила 23.2.45 письмо от его товарища. Официального сообщения не получила. Хочу, чтобы ты запросила о нём. Будь его мамой, отметь это печальное событие. Родные его погибли на Украине от рук немцев… Я ещё надеюсь увидеть тебя, дочурку и сестрёнок".

18.10.46. – От Раи – Фане, в киббуц Кфар-Гилади: "… неужели же никогда мне не суждено быть с вами… А твоё лицо в момент разлуки нашей, сестрёнка моя, я так хорошо запомнила…"

17.11.46. – "Получила новую "командировку". Теперь путешествую (Обратного адреса нет, но на штемпеле читается "пос. Закостёрный, К-Я 8, Рыбинск" – Ш.Ш.)… Нет писем от сестрёнки и дочки… Очень это меня волнует. Ведь Бадюшка уже должна была вырваться из своего захолустья… Мамуся, ведь уже 10 лет, как мы с тобой в разлуке"

3.1.47. – "Надеюсь через 11 месяцев быть где-нибудь с Бадюшкой, поближе к родным, и хоть на дочь посмотреть" (Аллочке уже 11 лет, но после ареста в 1937 году Рая её ещё не видела – Ш.Ш.)

24.10.47. – "С волнением думаю о встрече с моей курносенькой сестрёнкой (С Бадей – Ш.Ш.). Сколько воды утекло… А как я хочу увидеть дочь!.. Надеюсь благополучно добраться до сестры."

6.7.48. – "Напряжённо следим за событиями у вас. Очень-очень беспокоимся, каков будет исход перемирия. Посылки ваши – большую вещевую и две съестные мы получили… Бадюшка сейчас на огороде, Мишка бегает по двору и гоняет кур"

24.7.48. – От Бади: "… с напряжённым вниманием следим за событиями у вас… (В обоих письмах речь идёт, разумеется, о Войне за Независимость в Израиле – Ш.Ш.) Думаем, что получим квартиру, будем работать и заживём хорошо…"


* * *

Шли годы, и всё время сёстры из Израиля добивались встречи с сёстрами в России. Отказы шли за отказами. Сёстры писали почему-то даже на имя... Нины Петровны Хрущёвой. Ничего не помогало. В 1956 году умерла мать, Неся Буровая. Письма стали приходить на имя Фани Астрахан-Буровой, в Кфар-Гилади.

26.4.60(?). – От Раи: "… узнала, что наше и твоё ходатайство отклонено. Увидела случайно начальника областного отдела, и он мне сказал, что ещё год назад нам было отказано… Печально, но факт. Не хотелось бы терять надежды… Может, ты повторишь свою просьбу, и мы тоже будем хлопотать…"

7.8.60. – "… Шлите визу, будем опять хлопотать. Авось, нам улыбнётся счастье…"

* * *

Наконец, в 1962 году, пришло разрешение на гостевую поездку в СССР. Строки из писем от Раи и Бади – в Израиль:

24.4.62. – "Мы уже болеем от сознания возможности встречи с вами…"

13.5.62. – "12 августа мы Вас будем встречать в Одессе"

14.5.62. – "Телеграмму, к сожалению, дать не можем, - наш отдел связи не принимает к вам телеграмм"

* * *

Подруга Раи по лагерям, Рахиль Львовна Халецкая, согласилась принять сестёр у себя в Одессе. Рая с Бадей приехали заблаговременно. Сестёр ждали пароходом из Турции. Фиру не видели 38 лет, Фаню – 33 года. Держались изо всех сил. Фира и Фаня спустились по трапу в слезах. Тогда заплакали и Рая с Бадей. Но встретились же, встретились! Рук не могли разнять.

Сразу после встречи начались хлопоты о выезде в Израиль. И снова отказ следовал за отказом.

* * *

Годы летят и летят. Юность и молодость прошли в скитаниях, лишениях, тюрьмах, ссылках. Дочь Раи совсем не знала отца, выросла без матери. Вдруг узнаю, что Алла приехала из Германии в Израиль, в гости. Встретились в Тель-Авиве, у Средиземного теплого моря. Сидели с ней на каком-то большом камне, и она рассказывала, что в Германии, рядом с местом, где она живет, протестантская церковь, иногда она туда заходит. Куда же ей деваться? Одна… Вот приехала навестить мать, теток. "Мы такие разные. Тепла между нами нет. Откуда взяться теплу? Нет ни нежности, ни привязанности. В душе глухая обида. На невиноватую мать, на судьбу".

"Это самая трудная боль, - сказала Фира, - мы ведь ничем не могли помочь. Годами мы порою ничего не знали друг о друге"

Израиль Алле интересен. "Но кому я тут нужна?"

Горе и невыплаканные слезы. Но все годы, что я знала эту семью, меня не уставало поражать, что в старшем поколении, на которое выпали нечеловеческие тяготы, всегда жила надежда и не угасали интерес и любовь к жизни. Вернемся в годы 80-е. Вы же помните, что я стала хранительницей переписки сестер за многие десятилетия. Как будто прожила их жизни.



25.10.80. – От Бади: "Завтра пойдём на испанскую выставку…"

3.10.85. – От Раи: "Сегодня день рождения Бади – 75 лет! Дата круглая. Мы вроде ещё молодцы – держимся! Как Фаня говорит – фирма! Только бы не было войны! Нет ничего страшнее!"

9.11.85. – От Раи: "Миша "угощал" нас еврейскими пластинками. К сожалению, почти не передают еврейской музыки. Хотя много музыкантов – евреев!"

19.11.86. – От Раи: "Ждём письма о Фирином 80-летнем юбилее… Держись, наша старшуха… Обещают крепкие морозы. Но, невзирая на солидные годы, мы, считай, здоровы…"

13.10.87. – "… Наверное, нас держит наш "буровойский" оптимизм. Как хорошо бы повидаться. Как хорошо, что у нас настало время, когда легче дышится"

3.12.88. – От Бади: "У нас была совсем зима, но сейчас расстаяло, и обещают опять похолодание, и будет гололёд. Это не очень хорошо, но нас двое, и мы держимся друг за друга"

12.12.88. – От Раи: "Великое горе постигло Армению, спасибо, и Израиль отозвался. Нам даже показали молодёжь с поисковыми собачками. Как зыбко человеческое существование. Все наши страсти меркнут перед этим!.."

* * *

В 1988 году сёстры засобирались, пока в гости, в Израиль.

1988. Письмо от Раи: "Вчера ухитрились доехать до Абрамцева, музей был закрыт, но есть лес, и природа там удивительная, самая чудесная в Подмосковье… Были мы в ОВИРе, в том районе, где я прописана… Записалась в очередь, которая подошла в пять часов вечера. Надо было простоять весь день. Такое впечатление, что после облегчения процедур в оформлении вся Москва ринулась в гости к своим родным и друзьям! Учитывая, что в столице жарко (до 30 градусов), - процедура утомительная. И когда я попала к инспектору, то узнала, что нам вместе хлопотать нельзя, только по месту прописки… Когда я от него ушла, я установила, что не знаю ни маршрута, ни на каком транспорте до вас добираться, ни сколько времени займёт поездка и, наконец, сколько это нужно денег, чтобы её осуществить. Вот какими бестолковыми мы становимся на старости лет! Да уж очень нелюбезны те, кто должен нас обслужить и оформить поездку! Увы, добрые порывы ещё не пробили дорогу… Говорят, что в подарок Вам нужно привезти пылесос! Что Вы об этом думаете?! "

От Бади: "… теперь мечтаем побывать у вас и познакомиться с многочисленной роднёй и страной и, как Фаня говорит, - почувствовать друг друга."

"Есть ли телевидение у Вас?"



Весной 1989 года сёстры посетили Израиль. Это была прелюдия к их окончательному воссоединению. По возвращении в Союз письма участились. Сёстры стали ждать визы на постоянное жительство.

12.10.89. От Раи: "Письма идут месяц. Где они наши письма квасят? Когда почта обретёт совесть?.. Внучка моя учится. Купила ей японскую курточку, чтобы было удобно кататься на лыжах и коньках. Этого вида спорта у вас нет?!"

28.1.90. – "… Печалимся смертью академика Сахарова (скончался 14.12.1989). Это был исключительный человек, а какой дефицит в таких людях!"

9.2.90. – "Получили визу. Ну что же! Спасибо, что готовы потерпеть нас до конца. По стажу осталось не так много! Рады, чувствуем родное тепло. Несмотря на перестройку, почта плохо работает. На днях год, как мы к вам поехали… Когда теперь поедем, не знаю. Билет нужно долго ждать, чуть ли не год"

Приписка Бади: "Мы гуляем, невзирая на погоду. Это даёт какой-то заряд жизни"

3.3.90 – "Такая трудная эпоха и чужая среда. Отсюда всё уродство… Народ трудный, не нюхавший демократии, считай, целый век"

29.4.90. – "У нас пока тихо, но перемены мало радуют… Мы даже посмотрели израильский фильм "Ирит-Ирит" (у нас была неделя израильских фильмов). Вполне современный европейский секс-фильм. Хороши краски! Слушаем голос Иерусалима, так что мы в курсе ваших новостей!"

8.5.90. – От Раи: "Конечно, дадим телеграмму… Как сложится, так сложится. Может, суждено поговорить по душам. Лев Толстой тоже в нашем возрасте мотал из дома! Уже 45 лет, как погиб в Будапеште мой первый друг и муж – Генрих. Я даже мечтаю побывать на его могиле!"

От Бади: "Что везти в багаже? Мы думаем привезти мебель – диван, кровати, телевизор, холодильник, машинку швейную, книги… Хотя все эти "мелочи жизни" не имеют значения…"

"Они что там все с ума посходили? - звоня Фане, Фира смеялась и ужасалась. – Мы не найдем для них дивана с кроватями?!"

* * *

И вот позвонили мне обе, и Фаня и Фира. Сестры приехали! Официальное торжество ("приезжайте, будут только свои!") состоится в мошаве Авихайл.

Встреча с ними прошла как в лихорадочном сне. Рая и Бадя меня не знали, но я–то знала их давно, всегда. Проведя столько дней и ночей над их письмами, слушая их израильских сестер, прослеживая судьбу каждой их них, я давно уже сроднилась с ними. А теперь вот стояла в сторонке и изо всех сил старалась, ну да, не разреветься. Но при чем тут я?

Зеленое пространство огромного двора (такие бывают, наверное, только в киббуцах да мошавах) заполнено оживленными лицами. Людей полным–полно.

Легко порхала между пожилыми и теми, что помоложе, какая–то юная красотка, глаз не оторвать. Все старались ее обнять. Кто–то рядом обронил: "догманит" ("манекенщица"). Оказалось, что она уже вдова. Да, она была женой внука Фани, летчика, он недавно погиб в США, на испытаниях самолета нового типа.

Весело прохаживался среди гостей Шломо Левин (лицо его было мне знакомо по телеэкрану, но я и не предполагала, что он так высок и широкоплеч) – зам. председателя Высшего суда справедливости Израиля, высокий чин, а тут просто родственник. Он приехал из России девятилетним мальчиком. Его отец приходился племянником сестер Буровых.

Потом я узнаю, что родственницей сестер является и известная поэтесса и переводчица Юлия Нейман, подруга Марии Петровых и Арсения Тарковского. Сестры попросят меня связаться с ней. Она наговорит для меня на кассету свои воспоминания об Анне Ахматовой, пришлет нигде тогда еще не публиковавшиеся стихи на еврейскую тематику, попросит вызова в Израиль. Не получилось, не успели. Вот еще один человек, так внезапно и с такой болью вошедший в мою жизнь. Мир велик и так мал.

Они сидели рядышком, как на выставке, все четыре сестры. Фира – гордая и торжественная, с неизменным "жезлом", Фаня – растроганная и обаятельная, Рая – копия Фани, только более сухощавая и совершенно растерянная, отрешенная (такое количество людей – и многочисленная родня и старые друзья, - и всё это в их честь?!), и Бадя – ну, никакого волнения на лице, добрая бабушка из сказки, терпеливая и кроткая, будто на минуту отложившая вязанье…

Раю и Бадю принял знаменитый киббуц "Кфар Гилади". Я гостила у них неоднократно. И они изредка появлялись у Фиры под Нетанией, однажды я вытащила их даже в Тель–Авив. Бадя связала и подарила моей маме два белых берета - ходить в синагогу. Но мама не снимала их и в обычные дни. Целую неделю носит один, а в пятницу и субботу постиранный вручную – второй. Мама даже умерла (зихрона ле-браха) в одном из них. А сколько таких беретов и всяких шарфиков Бадя навязала для своего киббуца! Хоть чем-то быть полезной! Ну и жизнь пошла: вокруг одни цветы, кормят три раза в день, прекрасная столовая, если трудно ходить, можно взять коляску с моторчиком, тут и бесплатный медицинский уход да еще и деньги за что–то платят. "Сбросить бы лет пятьдесят, мы бы тоже показали, что нам нипочем никакая работа, а так – какая киббуцу от нас польза? Но уважают. Это все за Фанины заслуги..." – так сказала Рая.

Сёстры Буровые стали для меня ожившей страницей сионистского движения в России. Две из них заплатили полной мерой, целой жизнью, немыслимо трудной и порою трагической, за идею создания еврейского государства и за мечту жить в нём, и этой мечте они никогда не изменяли, а две другие волею более счастливой судьбы участвовали в его строительстве, тяжело и упорно работая, воспитывая в детях и внуках гордость за свою страну и любовь к ней.

У Фани 10 внуков и 10 правнуков, у Фиры трое детей, 8 внуков и 7 правнуков. Так у меня записано. Но мои записи, разумеется, устарели. У "российской" ветви, у Миши и Левы, связи с Израилем почти никакой. Миша пожил в Израиле, занимался, помню, "герболайфом", потом уехал, кажется, в С.Петербург, сохранил ли семью, которую Бадя просила меня "спасти", не знаю, там было много проблем. Лева в Москве, профессор, приезжал с лекциями в Израиль. Очень симпатичный человек.

- Баденька, может, в честь 90-летия поставить Вам кассету с русскими песнями? - Да мы лучше сами споем.

- Мы воспитывались на классической музыке, - вздохнув, сказала Фаня.

- Бадя, - спросила я младшенькую в 2000 году, - как жизнь?

- Плохо. Скучно.

- Почему, Бадя?

- Ну, какая жизнь в раю…



Послесловие

Первой ушла Фира. Было ей 89.

Рая умерла в 94 года.

Фаня прожила 96.

Бадя скончалась 93 лет.

Опустел для меня киббуц "Кфар Гилади", сказочное место на границе с Ливаном.



От Аи, дочери покойной Фиры, узнала, что Алла, дочь Раи, часто приезжает в Израиль. Побудет, съездит в Москву, вернется в Германию. Потом снова объявляется в Израиле. Миша, сын Бади, приезжал на похороны матери. Но я с ними больше не виделась. Сестер Буровых помню и люблю. Белые береты моей мамы лежат в шкафу, храню их в память о ней и о них.

©Альманах "Еврейская Старина"





Это статья Jewniverse - Yiddish Shteytl
https://www.jewniverse.ru

УРЛ Этой статьи:
https://www.jewniverse.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=623
Jewniverse - Yiddish Shteytl - Доступ запрещён
Музыкальный киоск
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 716

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Jewniverse - Yiddish Shteytl: Доступ запрещён

Вы пытаетесь получить доступ к защищённой области.

Эта секция только Для подписчиков.

[ Назад ]


jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.037 секунд