А пока изложу здесь некоторые мысли, которые возникли у меня в ходе дискуссии и которые мне кажутся важными.

Меня давно волнует вопрос, почему среди молодых (25-30 лет) людей (назовем его поколением "80-минус" - т.е. рожденных незадолго до 1980 года) так явственно заметна тяга к идеализации советского прошлого, сопоставимая по силе или даже более сильная, чем испытываемая поколениями пенсионного и предпенсионного возраста. Причем, по моим наблюдениям, у поколений чуть помоложе и чуть постарше, чем "80-минус" (назовем их "смежными поколениями"), эта тоска по прошлому выражена заметно слабее. Казалось бы, они молоды, у них такая свобода выбора, которая и не снилась их родителям! А они мечтают о возвращении к несвободе.

Мне кажется, я понял психологический механизм, который привел к такому отличию поколения "80-минус" от двух смежных.

Особенность поколения "80-минус" по сравнению с двумя смежными состоит в том, что переход от детства к юности у него протекал в период разрушения коммунистического строя. Детство этого поколения прошло при советской власти, и "80-минус", в отличие от "80-плюс", думает, будто помнит реальную жизнь в том коммунистическом "раю", и, сопоставляя свои якобы воспоминания об ушедшей советской действительности с неприглядной во многих отношениях постсоветской, делает соотвествующие выводы.

Между тем якобы личные воспоминания поколения "80-минус" о счастливой советской жизни - это, по большей части, иллюзии. А вызваны они особенностями детской психологии.

Независимо от природного интеллекта и успехов в науках, для ребенка характерна повышенная внушаемость, склонность к некритическому принятию мнений и оценок, выражаемых взрослыми людьми, в особенности родителями и учителями. Прибавьте к этому ограниченность реального жизненного опыта. То, что ребенок знает о мире вокруг, ограничивается школьными впечатлениями, тем, что он видит на улице, информацией из книг/СМИ/кино и т.п., а также рассказами родителей и прочих взрослых родственников. Школа была основным источником пропагандистского давления на детское сознание, улица давали мало информации касательно имеющих отношение к нашей дискуссии сторон жизни, книги и СМИ подвергались строгой цензуре, а родители в советские времена предпочитали не "грузить" хрупкую детскую психику своими проблемами, с которыми они сталкивались в их взрослой жизни ("вырастешь, Саша, узнаешь"). Тем более, что ребенок мог что-то по глупости ляпнуть в школе ("А вот мой папа сказал...") с возможными последующими неприятностями для родителей.

И вот на это детское некритическое восприятие накладывалось воздействие вездесущей, пронизывающей все поры общества советской пропаганды.

Поэтому советские молодые люди, взрослея и начиная сталкиваться с реальностью за пределами семьи и узкого школьного мирка, переживали подчас весьма серьезный стресс от обнаруживаемых несоответствий реалий этого мира умозрительным схемам, которые вбивали в их головы школа, СМИ и искусство "социалистического реализма". Критически сопоставляя реальность с пропагандой, некоторые становились диссидентами, а подавляющее большинство в той или иной мере проникалось скепсисом, "двоемыслием", но так или иначе приспосабливались к по-новому осознанной реальности. А куда деваться-то? Выбора не было!

Поколение "80-минус", проведя детство в "совке", в период взросления оказалось в ситуации, качественно отличной от вышеописанной. Соцреальность исчезла, и стало невозможно критически сопоставить личный опыт от взрослого столкновения с этой реальностью и вбитые в детские головки пропагандистскими представления о ней. И эти пропагандистские представления законсервировались в юношеском сознании как якобы личные воспоминания об ушедшей советской реальности. Сопоставление постсоветской реальности с этими якобы воспоминаниями о потерянном рае и делает поколение "80-минус" наиболее уязвимым для демагогии старших "товарищей" о том, какой прекрасный мир был разрушен "либерастами", "демшизой" и иже с ними. Личный детский опыт ребят из поколения "80-минус" не дает им возможности осознать, что основополагающие, системные мерзости современного общественно-политического устройства России в своем большинстве отнюдь не возникли после и в результате падения коммунистического строя, а перешли в современную Россию прямиком из брежневского "застоя".

Смежное поколение чуть постарше лучше осознает тот факт, что в постсоветской России новых мерзостей по сравнению с теми, что существовали в брежневском СССР, появилось мало, а новых возможностей для личного развития появилось много. Потому, несмотря на критическое отношение к современной российской действительности (а какое еще оно может быть у разумного человека?), у поколения чуть старше ностальгия по "совку" выражена слабее.

А у смежного поколения чуть моложе нет иллюзии о якобы личных воспоминаниях. Плохой ли или хороший сегодняшний мир - это их мир, другого поколение "80-плюс" не знает.

Такая вот возникла теория.

Наверное, описанный психологический механизм всего не объясняет. Но, по-моему, объясняет очень многое.

Интересно было бы послушать мнение френдов и не-френдов.

Получение западных технологий в годы первой и второй пятилеток многократно усилило экономический, технический и военный потенциал Советского Союза, что повлияло на весь ход истории ХХ века. По своему значению оно не уступало таким международным экономическим программам, как ленд-лиз в годы Второй мировой войны, план Маршалла или помощь развивающимся странам.

Дополнительный интерес к проблеме вызывает, конечно, и сопоставление результатов помощи Запада нашей стране в 1930-е годы и в конце прошлого столетия. Если итоги «капиталистической перестройки» постсоветской экономики трудно назвать успешными, прежде всего по показателям роста, то советский «модернизационный рывок» в основном удался. Несмотря на более низкую эффективность использования зарубежного оборудования, лицензий и патентов в условиях СССР, перед Второй мировой войной наша страна заняла второе место в мире по промышленному производству. На фоне мировой экономической депрессии 30-х годов успехи СССР выглядели особенно впечатляюще.


РГАКФД / 243980/29961

26 советских «фордов» в подарок XVI съезду ВКП(б) на пути в Москву
--------------------------------------------------------------------------------


Задача технологической модернизации ставилась и тогда, и теперь. Однако помощь на государственном уровне запрашивалась и предоставлялась разная. В 1930-е годы поднять промышленность и создать новые отрасли удалось, беря на Западе не займы, а уроки современного производства. Я попытаюсь охарактеризовать некоторые общие вопросы технической помощи, или технического содействия, его сущность, роль и место в процессе индустриализации СССР.

Нельзя забывать, какой неимоверной ценой досталось сталинское «экономическое чудо». Форсированная мобилизация и централизованное распределение ресурсов, а также отказ от выплаты дореволюционных долгов позволили накопить достаточно средств, чтобы обойтись без внешних заимствований. СССР расплачивался валютой за поставляемые в кредит технологии и новейшее оборудование, за командировки иностранных и отечественных специалистов, тратил миллиарды рублей на капитальное строительство, а на некоторых объектах использовался труд спецпереселенцев. За следующую волну обновления основных фондов — поставки по ленд-лизу 1 и трофейное германское оборудование — Советский Союз заплатил 27-ю миллионами жизней.

Сейчас часто спорят, нужно ли российской экономике участие иностранцев. В 20 — 30-е годы об этом не спорили, а нанимали, приглашали и даже вербовали их строить социализм. Формула В.И.Ленина «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» осталась бы пустым звуком, не будь в Америке компании General Electric. Указание И.В.Сталина «посадить мужика на трактор» кануло бы в Лету без американской помощи в строительстве тракторных заводов. Без участия американских и европейских фирм не появились бы в считанные годы Днепрогэс, Магнитогорский металлургический комбинат, Нижегородский автозавод, химическая, авиационная, электротехническая промышленность, военно-промышленный комплекс. Помимо создания новых отраслей, предстояло быстро модернизировать массу старых предприятий и усвоить скоростные приёмы проектирования и строительства гигантских объектов.

Пока «великие стройки социализма» оставались главной новостью дня, в Советском Союзе не скрывали, какой объём технической помощи идёт с Запада. 23 сентября 1927 г. Сталин писал Серго Орджоникидзе: «Относительно рационализации ты прав от начала до конца. Нам непременно потребуется командировка отсюда инженеров и вообще работников в Америку и Германию. Скупиться на это дело грешно и преступно... Литературная помощь нужна нам прежде всего, — иначе не раскачаешь людей, — надо прежде всего разъяснять (систематически разъяснять) в печати суть, характер, формы, пользу рационализации, чтобы можно было рассчитывать на поддержку работников и затем масс. Без этого ничего не выйдет» 2.

Советские средства массовой информации широко пропагандировали, в том числе за рубежом, успехи и темпы промышленного строительства, а соглашения с крупными фирмами преподносили как очередную победу. Под лозунгом «Техника в период реконструкции решает все» они бичевали бюрократов, нерадивых хозяйственников, консервативных спецов, не желающих учиться новому и передовому. С восторгом писали об ударниках труда и трудовых рекордах, даже если их ставили иностранные рабочие. О достижениях Запада говорили и писали хотя и сдержанно, но с уважением.

Когда крупную промышленность построили, эти факты были преданы забвению, особенно в годы "холодной войны". В общественном сознании и на страницах книг закрепилась рассчитанная на невежд картина: почти весь успех обеспечили своими силами. Однако руководители крупнейших строек настойчиво требовали прислать технику и зарубежных специалистов. Руководитель Магнитостроя Чингиз Ильдрым с горечью писал 14 июня 1930 г. Орджоникидзе: все говорят "о лошадках, о повозках, об овсе, о бараках и всякой прочей мелочи, но очень немного — о том, на чем должно быть сосредоточено внимание всех нас... У меня здесь музейные виды кустарщины от Пензы, Вологды, почти до Курдистана (нет еще транспорта эшаков [так в тексте — Б.Ш.])" 3.

В настоящее время российские историки и архивисты воссоздают картину широкого и открытого советского сотрудничества с Западом 4. В опубликованных официальных документах и решениях правительства подчёркивалось, что подавляющее большинство иностранных рабочих и инженеров оказали существенную помощь в строительстве, пуске и освоении новых видов производств на таких промышленных гигантах, как Сталинградский и Харьковский тракторные заводы, Горьковский и Московский автозаводы, Кузнецкстрой, Магнитострой, Уралмашзавод, Запорожсталь и др. 26 июня 1944 г. И.В.Сталин в беседе с председателем Торговой палаты США Эриком Джонстоном, заявил: «Мы многим обязаны Генри Форду. Он помогал нам строить автомобильные заводы». А далее прозвучало признание того, что советские люди «многому научились у американцев. Американский опыт был использован при создании советской промышленности». На вопрос Джонстона, кто из американцев больше всего нравится господину Сталину, тот назвал в первую очередь Форда, прибавив: «Да хранит его Господь!» (May God preserve him!) 5
......