Еврейская кухня
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 731

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Элеонора Шифрин. Изгнание - История одной семьи

Отправлено от Anonymous - Wednesday, June 14 @ 00:00:00 MSD

IsraelНа прошлой неделе Управление по размежеванию “Села”, призванное обустраивать изгнанников из Гуш-Катифа и северной Самарии, снова особо отличилось на защите государственных интересов от “алчных поселенцев”. Во вторник 30 мая Моти Элимелех, ответственный в Управлении за расселение изгнанников по отелям (и выселение из них), позвонил администратору иерусалимского отеля “Голд” и дал указание немедленно выгнать из отеля пожилую пару - Мирьям и Яакова Фрайманов, изгнанников из Неве-Дкалим. “А если они к завтрашнему дню добровольно не уберутся, то отключить у них к комнате воду и электричество”, категорически приказал государственный муж. В администрации ответил арабский служащий, который оторопел от такой инструкции. “Как это - выгнать?!” - изумленно спросил он, “они же такие достойные и пожилые люди!” “Выгнать!”, повторил Элимелех, “мы больше за них не платим”.

Яакову Фрайману 79 лет. Он уроженец Иерусалима, несколько поколений его предков жили в Эрец Исраэль задолго до возрождения государства. В молодости он успел повоевать против британцев, будучи членом боевого подполья ЭЦЕЛь, был арестован, сидел в британской тюрьме. После возрождения государства стал одним из его скромных строителей и тружеников, был учителем и всю жизнь учил Тору. Женился на уцелевшей в нацистских лагерях Лее, матери его троих детей. Они жили в Пардес-Хане, где держали частный приют для трудновоспитуемых подростков (своего рода израильская колония Макаренко). 23 года назад они переехали в Гуш-Катиф - строить там и растить детей и внуков. Свой дом, разрушенный 9 месяцев назад доблестной израильской армией, Яаков построил своими руками. Лея погибла в автокатастрофе 10 лет назад, и покоилась на кладбище Неве-Дкалим, пока прошлой осенью доблестные еврейские воины не выкорчевали ее могилу. Яакову пришлось пережить вторые похороны жены.

На докторе Мирьям Яаков женился, полюбив ее, наверное, поначалу за молодость и красоту души и влюбленность в Гуш-Катиф. Она приехала 15 лет назад с Украины, где проработала всю жизнь врачом. Несколько месяцев спустя с олимовской экскурсией побывала в Гуш-Катифе - и просто отказалась уезжать. “Вот только здесь я поняла, куда я ехала, где мое место”, говорит она. Яакова она возродила к жизни, став ему подругой и соратницей и умудрившись сохранить в семейном доме дух Леи, уважение к ее памяти, несмотря на свое очень явное и яркое присутствие, на свой активный и боевой характер.

Мирьям успела поработать врачом и в Гуше, в Ашкелоне и окружающих поселениях. Успела побывать в теракте, уцелеть и приобрести металлическую запчасть в предплечье. Когда начались теракты и обстрелы, она ушла с должности местного врача, уступив место другому - имеющему опыт оказания помощи при боевых ранениях, ибо фронтового опыта у нее не было.

Когда мы приезжали в Неве-Дкалим с группами из Иерусалима и заходили к Фрайманам в гости, трудно было сказать, что это пожилые люди: такой молодостью и духовной энергией, такой верой в человеческую доброту и в невозможность преступления они светились. Таким ухоженным был их заросший цветами красивый двухэтажный дом, таким спокойствием и уверенностью дышал он. Глядя на Яакова, похожего на слегка постаревшего ангела, действительно трудно было поверить, что у кого-то повернется язык приказать ему покинуть свой дом, недавно отремонтированный после прямого попадания снаряда.

Снаряд тогда влетел в окно ванной комнаты, где Мирьям чистила перед сном зубы. Но за минуту до этого ей вдруг показалось, что она забыла выключить что-то в кухне, она выскочила из ванной и побежала вниз, на первый этаж. Снаряд пролетел через ванную комнату, миновал ту точку, на которой за минуту до этого стояла Мирьям, вылетел в открытую дверь и, пролетев верхнюю часть лестницы, с которой Мирьям едва успела спуститься, врезался в громадное металлическое блюдо, висевшее на стене коридора напротив ванной комнаты. В память об этом чуде Яаков сделал коллаж из осколков снаряда, под которым написаны были слова благодарности Вс-вышнему из псалмов Давида.

Как рассказывала Мирьям, в Гуше говорили: “До шоссе Киссуфим (дороги от въезда в сектор Газы, связывавшей Гуш-Катиф с “большой землей”) чудеса были скрытые, а после Киссуфим начинаются явные чудеса: на каждом осколке снаряда сидит ангел и направляет его”. Чудес было много за четыре года обстрелов и терактов, за которые свыше 6000 снарядов было выпущено по поселениям Гуш-Катифа. Но самое главное чудо так и не произошло: каменные сердца не забились, в них не пробудилось понимание того, что преступление, совершенное по приказу, не перестает быть преступлением. Солдаты пришли в дом к Фрайманам, много солдат, еврейских мальчиков и девочек, некоторые из которых плакали, когда Мирьям рассказывала им о расстрелянных на Украине родственниках и о том чувстве любви и дома, которое впервые испытала только здесь, в Гуше. Но приказ выгнать двух стариков они все-таки выполнили.

За мебелью и прочими вещами приехали два грузовика без контейнеров, и грузчики покидали все в кузов, сказав, что перегружать в контейнеры для долгосрочного хранения будут в другом месте. Перегрузили. Уже в отеле Фрайманы получили счет за погрузку, перегрузку и хранение - это “удовольствие” обошлось им в 70 тыс. шекелей. За эти деньги, которые с них начали снимать сразу, с первого месяца после изгнания, задолго до того, как был выплачен хоть один шекель из причитавшейся им компенсации, можно было заново обставить дом. Вместо этого их банковский счет сразу оказался в минусе.

Начались месяцы бездомности, сначала в отеле “Шаар Иерушалаим”, где им хорошо дали почувствовать, что изгнанники - это граждане второго сорта. Потом в отеле “Голд”, куда они перебрались, наевшись досыта оскорблений в своем первом временном пристанище. В “Голде” тон задает владелица отеля Ариэла, и это другой тон: уважение, сочувствие, стремление помочь и облегчить страдания, и - чувство вины за то, что не сумели мы всем народом остановить это преступление. Здесь в 10-метровой комнатке с видом на Иерусалим Яаков не позволяет говорить, что они изгнанники: “Еврей в Иерусалиме при любых обстоятельствах не может быть изгнанником, здесь он в своем самом главном доме”.

В отеле они должны были прожить, как им было обещано, неделю. Правительство Шарона говорило и даже объявляло то и дело по радио в платных рекламных роликах, что временное альтернативное жилье для всех имеется, но и это тоже, как и многое другое, оказалось ложью. Караваны стали строить лишь через много недель после изгнания, а сдаваться они начали только к Песаху, причем от людей требовали переезжать, как только готовой оказывалась крыша, несмотря на то, что вокруг продолжалась стройка, и не было подготовлено никакой инфраструктуры: ни магазинов, ни почты, ни телефонной подводки, ни общественного транспорта, ни детских учреждений - ничего.

Тем временем у Яакова разыгрались все дремавшие до того болезни. Он почти ослеп вследствие быстро развившейся катаракты и совершенно перестал ориентироваться в незнакомых местах. Пришлось срочно ложиться на операцию: один глаз, затем, через несколько недель, второй. А вскоре потребовалась и еще одна срочная операция, которую откладывать было невозможно. Организовывать переезд, одновременно сидя у постели Яакова или сопровождая его на амбулаторные визиты в больницу, Мирьям не могла. Да она и сама вынуждена была начать лечиться в Иерусалиме: сказалось безобразное питание и отравления в первом отеле, сказалась частичная потеря зрения в результате кровоизлияния в мозг в период страшного напряжения перед изгнанием, да и раненая рука напоминает о себе.

Но все-таки переезжать было нужно, и Мирьям поехала организовывать это непростое дело. Первым делом обнаружила течь в стене каравана, хотя обнаружить ее должны были те, кто принимал строительный объект. Несколько дней нервотрепки и беготни в поисках ответственных за устранение неполадок - и течь устранили. Затраченные нервы не в счет. Затем она заказала бетонную площадку, на которую предстояло поставить сарай для хранения всех вещей, которые не влезут в дом (из двухэтажного дома в 4-хкомнатную квартиру втиснуться невозможно, а ведь через два года отсюда тоже предстоит выселяться - в гипотетический стационарный дом, который еще предстоит строить). Еще несколько дней ушло на покупку сарая и водружение его на место и на подготовку площадки для сушения стирки. Все это означает ежедневные поездки из Иерусалима в Эйн-Цурим (возле Ашкелона) автобусом, одновременно с поездками к Яакову в больницу Бейлинсон в Петах-Тикве. Иногда кто-нибудь из добровольцев подкидывал ее туда-сюда на машине, но чаще 70-летней женщине приходилось жариться в автобусах. Вдохновляло сознание, что еще через несколько дней можно будет привезти в караван свои вещи, забрать Яакова из больницы и начать налаживать более или менее нормальный быт. Девочки из национальной службы приезжали каждый день помогать мыть караван от строительной грязи и грели Мирьям душу.

Наконец, настал день, и контейнеры привезли. Открыли. И вот тут Мирьям была счастлива, что Яакова рядом не было. Вероятно, контейнеры всю зиму простояли под открытым небом: все вещи оказались мокрыми и частично прогнившими. Мебель, которую вместо того, чтобы аккуратно складывать, просто перекидывали из грузовика в контейнер, оказалась сломанной и частично перепутанной - вместо одного своего шкафа Мирьям получила запчасти от целых трех шкафов, но только друг к другу эти запчасти не подходили, ни по цвету, ни по размеру. Столы с обломанными в самых неожиданных местах ножками, диваны с прогнившими матрацами и отломанными спинками - чего там только не было?! Сообщение друзей-соседей, что не она первая получает свои вещи в таком виде, ситуации не облегчило. Стало только ясно, что иск в суд против перевозочной кампании, присланной государством, будет коллективным. Теперь предстояло не просто взять да и расставить вещи в доме, как ожидалось. Вместо этого вещи приходится сортировать - что в ремонт, что на выброс, что все-таки в дом - предварительно фотографируя для будущего суда и готовя для визита оценщика, которому предстоит зафиксировать и оценить причиненный ущерб. Все это опять же Мирьям приходится делать одной, с помощью девочек из национальной службы.

Плюс к тому, что весь дом и площадка вокруг него заставлены ящиками и обломками вещей, вся улица вокруг, сколько хватает глаз, представляет собой одну большую стройплощадку, заваленную грудами строительного мусора, песка камней. Караван Фрайманов стоит на пригорке, и спуститься с него можно только на засыпанную строительным мусором и камнями улицу. Ветер несет песок и пыль, что для человека, только что перенесшего глазную операцию, чревато серьезными осложнениями. В ближайшие дни ему еще предстоит ехать в больницу на послеоперационную проверку, а до ближайшего автобуса минут десять езды на машине, пешком же, да по жаре для человека в таком состоянии просто не дойти. Но государственным мужам, занятым серьезными государственными делами, не до этих мелочей.

На протяжении нескольких недель государство в лице представителей СЭЛА (Управление по трансферу, - ред.) не показывалось, лишь поторапливая время от времени по телефону. Но вот в минувший вторник государственные мужи решили, что хорошего понемножку. И в отеле “Голд” раздался вышеупомянутый звонок Моти Элимелеха.

Случилось так, что в Иерусалиме в этот момент оказалась группа из организации “Американцы за сильный Израиль” во главе с Элен Фридман. Она позвонила Элимелеху и пыталась вразумить его, но он упорно повторял: “Им же дали караван площадью целых 90 кв. метров, подключили воду и электричество - так чего же им еще надо?!” Элен Фридман высказала сомнения, что уровень английского у Элимелеха не позволил ему понять ее доводы. Поэтому на следующий день с Элимелехом беседовал ваш корреспондент. Разговор дошел до очень высоких тонов, в результате чего мне было заявлено, что “Неве-Дкалим - это очень теплая и сплоченная община, и там Фрайманам помогут, так что можно за них не волноваться”. Мой вопрос, с какой стати изгнанники из Неве-Дкалим должны взваливать на себя исправление промахов и ляпов государственной конторы, повис в воздухе.

В тот же день мы подключили к делу ивритскую редакцию “Аруц-7”, и ведущий тему изгнания из поселений Элькана Перл направил факсом официальный запрос в СЭЛА. Ответа, однако, он не получил.

После этого материал о положении пожилой пары был запущен в электронную рассылочную сеть “Женщин в зеленом”, где читателям предлагалось звонить Моти Элимелеху и объяснять ему недопустимость подобного отношения к пожилым людям.

Трудно сказать, что подействовало: звонки ли и факсы или просто отказ отеля “Голд” и его владелицы принять участие в издевательстве над пожилой парой, но так или иначе вода и свет пока еще не отключены в их комнате. Мирьям Фрайман срочно нуждается сейчас в помощи человека, который помог бы разровнять и расчистить площадку перед караваном, чтобы Яаков после переезда, который все же планируется на конец этой недели, смог выходить из дому, не ломая при этом ноги и не разбивая голову.

Желающие помочь звоните по тел. 0507-350758. Просто для выражения сочувствия не звоните, так как на разговоры у Мирьям нет ни времени, ни сил.

Желающие высказать Моти Элимелеху свое отношение к его действиям могут позвонить ему лично: 0506-205064 (Из зарубежа: 972-50-6205064).

http://sedmoycanal.com/author.php?id=76

 
Повествующие Линки
· Больше про Israel
· Новость от Irena


Самая читаемая статья: Israel:
М.Генделев. Два стихотворения.


Article Rating
Average Score: 0
Голосов: 0

Please take a second and vote for this article:

Excellent
Very Good
Good
Regular
Bad



опции

 Напечатать текущую страницу  Напечатать текущую страницу

 Отправить статью другу  Отправить статью другу




jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.068 секунд