Еврейская кухня
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 731

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Э.М.Береговская. К истории создания «Пуримпшпилей»

Отправлено от Anonymous - Friday, August 25 @ 00:00:00 MSD

YiddishПятитомник «Еврейский музыкальный фольклор» – главное, что сделал в своей жизни М.Я. Береговский, а последний его том «Пуримшпили», по мнению специалистов, – самая ценная, кульминационная часть этого труда. Сошлюсь, например, на польскую фольклористку Зофью Лиссу, от которой я сама это слышала, или на Михаила Фабиановича Гнесина, который одним из первых познакомился с «Пуримшпилями» в рукописи и написал в своем отзыве: «…Том, посвященный народно-театральным произведениям, открывает положительно новую страницу в истории еврейского народного творчества. Эта область почти не была известна науке. Все, что было в этой области собрано и обследовано до Береговского, крайне незначительно».

Видный филолог Е.Г. Эткинд, ознакомившись с вышедшей в 1994 году книгой «Арфы на вербах», особо выделил единственный в этой книге пуримшпиль, подчеркнув его включенность в широкий контекст мировой культуры: «Сборник замечательный – и в центре его необыкновенно важный пуримшпиль о Голиафе, к тому же очень интересно переведенный (перевод выполнен В.Дымшицем. Э.Б.). Меня с самого начала пленили строки: «Тихо, ша / не дыша…». Непременно буду писать о нем в связи с фастнахтшпилями Ганса Сакса – все равно о Саксе я собирался написать, но вместе с пуримшпилями все становится очень живописным».

Том «Пуримшпили» был окончен в 1942 году, но понадобилось более полустолетия, чтобы он смог появиться на свет. То, что он сохранился и вот сейчас приходит к людям, которым предназначен, я воспринимаю как чудо. Когда в 1950 году после ликвидации Кабинета еврейской культуры моего отца арестовали, все его рукописи забрали в МГБ, а потом, после окончания следствия почему-то не уничтожили, а разрешили маме забрать их домой, хотя автор был признан виновным в страшных преступлениях против советской власти и отправлен на 10 лет в концлагерь.

Замысел этой книги родился в середине 30-х годов. Но тут, наверное, лучше всего предоставить слово самому автору. Сохранился черновик его краткого выступления в Москве перед комиссией Союза Композиторов. Представляя свой труд, он сказал: «Собирать материалы об еврейском народном театре я начал в 1936 году. До того времени фольклористы записывали только одни тексты пьес. Между тем все отмечали, что эти пьесы являются музыкально-театральными произведениями, которые поются от начала до конца. Я поставил перед собой задачу записать пьесы из репертуара еврейского народного театра в их подлинном (вокальном) исполнении. К 1940 году было собрано (главным образом в фонографической записи) 19 вариантов шести пьес. Особо следует отметить, что одна из самых распространенных пьес «Ахашверош-шпиль» записана мною в 7 вариантах, представляющих обширную территорию (Украина, Белоруссия, Восточная Галиция и пр.). Выводы, которые можно сделать на основании анализа музыкального языка пьес, резко расходились с выводами историков еврейского театра, и мне пришлось заняться изучением текстов и других компонентов еврейского народного театра. В результате этого я показал, что схема исторического развития еврейского народного театра, предложенная И. Шипером, не соответствует действительному положению вещей. Неправильно также и определение им времени возникновения одной из самых распространенных пьес, упомянутой пьесы «Ахашверош-шпиль». По вариантам этой пьесы я восстанавливаю музыкальный спектакль конца XV – начала XVI столетия. Таким образом, публикуемые мной образцы имеют большое значение не только для правильного освещения исторического пути еврейского народного театра, но и являются большого значения материалом для изучения периода «оперы до оперы» (термин Р. Роллана), от которого до нас дошло очень мало фиксированных материалов».

Как видим, по авторскому замыслу эта книга должна была стать собранием музыкально-театральных произведений, представляющих еврейский фольклор в одном из наиболее ярких его жанров, и дать сугубо научный анализ собранного материала. А стала она еще и памятником миллионам сожженных в печах Освенцима, расстрелянных в Бабьем Яру, замученных в гетто евреев, – памятником Холокосту, который Ватикан объявил самым значительным событием ХХ-го века* . Многие из тех, кто в городах и местечках Украины и Белоруссии напел собирателю до войны арии и речитативы пуримшпилей, включенных в эту книгу, пали жертвами Холокоста.

Войдя в жизнь моего отца в 1936 году, «Пуримшпили» до последних лет оставались ее лейтмотивом. Вот несколько цитат из его писем, из которых это явственно видно. 22 июля 1941 года он пишет своему другу И.С. Рабиновичу: «Я теперь убедился в том, что я непоправимо глуп. С одной стороны, думаю о том, что сейчас нужно заняться чем-нибудь нужным и полезным для страны в это тяжелое время, непосредственно полезным быть, а с другой стороны, из головы не выходят мои «Пуримшпили».

10 октября 1956 г. он пишет другу о визите к искусствоведу Платону Александровичу Белецкому, который хотел посоветоваться по поводу своей работы о Рембрандте, где шла речь о картинах, тематически связанных с пуримшпилями. Это было через несколько месяцев после реабилитации, и отец не сразу откликнулся на переданную через общего знакомого просьбу Белецкого связаться с ним по телефону (у моих родителей телефона не было, так что сам Белецкий позвонить ему не мог): «Я думал, что его интерес ко мне – это из вежливости, но когда мне передали, что он обижен, почему я ему не звоню, я решил это сделать. Когда я назвал свою фамилию, мать его очень обрадовалась и просила меня зайти вечером. Александр Иванович (академик Белецкий. – Э.Б.) и его сын Платон Александрович прекрасно меня встретили, в кабинет, где мы сидели, принесли вино и фрукты, и мы выпили за мое возвращение к жизни. Работу молодого Белецкого я взял домой». Результатом этой встречи стало письмо на восьми страницах с конкретными замечаниями по поводу отражения мотивов пуримшпилей в картинах голландского художника (мы приводим это письмо в Приложении 2).

30 июля 1957

«Я успел напечатать переводы текстов «Ахашверош-шпилей» (92 страницы), которые я попытаюсь прочесть (а может быть, и несколько больше, чем прочесть) с Эдочкой, когда она приедет к нам. Сейчас у нас не блестящие условия для работы, никакого своего хоть как-то изолированного угла (шесть человек, в том числе двое детей, в двух смежных комнатах коммунальной квартиры. – Э.Б.), но я все же понемногу использую всякую возможность».

10 сентября 1957

«Сегодня мы приехали в Ворзель <…> Часа 4–5 в день я буду работать над пуримшпилями. По возвращении домой приступлю к напечатанию этой работы, а когда приеду в Москву, смогу захватить ее с собой».

19–20 ноября 1957

«Работаю более или менее (вернее, более, чем менее) систематически в библиотеке. Работа в библиотеке имеет те преимущества, что там не отвлекаешься. Над чем работаю? Основная цель моей нынешней работы – ознакомиться с новыми материалами, появившимися (в буквальном смысле и ставшими мне доступными) в последние 10–15 лет в области истории театра вообще и музыкального в частности, особенно дооперного периода** . Поскольку же меня никто не торопит с моей работой, я взял очень широкий объем (может быть, даже слишком широкий, время покажет). Так, например, раньше, чем приступить к более углубленной проработке книги Грубера «История музыкальной культуры», я взял первый том толстенной «Всемирной истории», издание АН СССР. Хоть это и очень общий масштаб, но вреда от этого не будет. Прорех у меня больше чем нужно, и заполнять недостающее никогда не поздно. Книгу Грубера я собираюсь дополнять (при чтении) соответствующими томами истории музыки Адлера (Handbuch der Musikgeschichte) и другими имеющимися в Киеве. Попутно буду заглядывать в соответствующие труды по истории литературы».

24 декабря 1957 г. он пишет нам в Чистяково, где мы с мужем тогда работали:

«Из событий последнего времени самым ярким и радостным является прочтение книги «Ди юдин» (речь идет о романе Л. Фейхтвангера «Die Jьdin von Toledo». – Э.Б.). Давно не читал такой ароматной книги. Мне еще интересно было то, что книга эта в известной степени перекликается с моей работой о пуримшпилях».

Из письма от 25 ноября 1958 года Залману Скудицкому, бывшему сотруднику Кабинета еврейской культуры, который был арестован в 1937 году, отсидел свой срок, превратился из фольклориста в нефтяника, остался в далеком краю, куда его загнали, и только летом 1958 года приехал в Киев к родным:

«Мне жалко, что когда ты приезжал в Киев, мы не могли поговорить о вещах, которые несомненно интересны нам обоим. Я бы очень хотел тебя ознакомить со своей работой о пуримшпилях. Больше того, я хотел бы, чтоб мы посидели месяц-другой над этой работой. Печатать ее я и не мечтаю, где уж там, но от этого она не перестает быть интересной».

Окончив 5-й том в 1946 году, М.Я. Береговский до конца своих дней снова и снова возвращался к пуримшпилям, стремясь расширить круг привлекаемой научной литературы, углубить исследование. В 1996 году мы передали в дар Институту рукописей Центральной научной библиотеки украинской Академии Наук оставшиеся у нас 59 папок с материалами моего отца. Разбирая этот архив, Л. Шолохова обнаружила, что значительную его часть составляют подготовительные и черновые материалы к труду о пуримшпилях. Кроме нотных расшифровок к шпилям, тетрадей с текстами вариантов и подстрочных переводов шпилей, черновых набросков отдельных глав, аннотированной библиографии по истории еврейского театра,– того, что вошло позже в 5-й том, – там оказалось большое количество подробнейших выписок из различных работ по истории театра в славянских странах, Германии, Италии, Персии и др., выписок, представляющих собой переводы с немецкого, английского, французского языков, с идиш и иврита. Надо при этом иметь в виду, что если чтение на немецком для отца не составляло особого труда, то английский и французский он осваивал самоучкой в зрелом возрасте исключительно для ознакомления с работами по средневековому театру. Среди прочих вспомогательных материалов Л. Шолохова нашла также «интереснейшие рабочие таблицы, являющиеся для М. Береговского удобным способом систематизации подручных знаний: таблицы по сравнительному анализу основных принципов разработки библейских сюжетов в еврейском народном театре и в театре других народов, подробные таблицы–характеристики действующих лиц и др.»*** Так создавался этот памятник еврейской музыкальной культуры.

Приятно констатировать, что «Пуримшпили» – это не просто окаменевший исторический памятник культуры. Он живой, этот памятник. Мне несколько раз приходилось слышать о постановках пуримшпилей, осуществленных разными группами любителей. В Петербурге, например, записанный М.Я. Береговским в 20-е годы «Ахашверош-шпиль» исполняли ребята из детского музыкального театра «Вокруг рояля», которым руководит Любовь Борухзон. Вот как рассказал об этом спектакле Валерий Дымшиц: «…юные артисты не только прекрасно пели, но и прекрасно действовали, были совершенно в образе. Фундаментальное библейское противопоставление грубой силы уму, праведности – было воплощено буквально. Исполнитель роли Амана Илья Павленко – молодой человек большого роста, а исполнитель роли Мордехая Павел Сергеев – юноша существенно меньших габаритов. В результате эта оппозиция – Аман и Мордехай, Давид и Голиаф – грубая сила и душевное благородство, благочестие, мужество не показные – была воплощена в простых и очевидных зрителю символах. Это характерно для народного, примитивного (в хорошем смысле этого слова) искусства. Режиссер Игорь Елькин замечательно использовал физические возможности исполнителя роли Амана: вместо того, чтобы вывести на сцену лошадь, на которой Аман возит Мордехая, он посадил Мордехая на плечи Аману, который возил его по сцене и одновременно пел. Сцена была совершенно уморительная!

Замечательна заключительная сцена – сцена повешения, шутовского, карнавального повешения Амана. Аман поет, постепенно восходя на высокую-превысокую виселицу, которую по собственному его приказу построили для Мордехая. А вокруг хор, состоящий из Мордехая, царя Ахашвероша и царицы Эстер, – они уже как бы вне своей роли – радостно и очень ехидно поет: «Ступай, милый, ступай, ненаглядный, ступай на виселицу, иди вверх». <…> Казнь Амана – логический шаг, к которому подводит книга Эсфири и вся логика этого праздника: «Не рой другому яму – сам в нее попадешь»**** .

В праздничную программу Еврейского общественного центра С.-Петербурга вошла постановка еще одного традиционного пуримского представления из собрания М.Я. Береговского – «Голиас-шпиль», в котором участвовали артисты петербургских театров. Пьеса о Давиде и Голиафе была поставлена режиссером А. Злобиным, музыкальное оформление, как и для «Ахашверош-шпиля», подготовил композитор Е. Хаздан.

Отец когда-то сказал мне с горечью о своих научных занятиях: «Мы высекатели надписей на надгробных памятниках». Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что он ошибался, думая, что работает на кладбище, – и это как раз тот случай, когда ошибка радует.

Экземпляр пятого тома, по которому осуществляется наше издание, представляет собой пять толстых переплетенных папок – бледный, плохо читаемый машинописный текст на пожелтевших страницах и ноты, начертанные от руки (общий объем 800 страниц). Понадобились огромные усилия, чтобы привести рукопись в современный вид, и этот труд взяли на себя внучка М. Я. Береговского Элла Израилевна Левицкая и его правнук Юрий Евгеньевич Левицкий.

Все ноты мы даем в факсимильном виде. В таком виде их, наверно, труднее читать, чем ноты, набранные на компьютере, но зато факсимильное воспроизведение спасает от множества потенциальных ошибок в нотном тексте, и еще прибавляется мемориальный аспект – ведь все эти никогда до сих пор не публиковавшиеся (за исключением «Голиас-шпиля») нотные записи сделаны рукой М. Я. Береговского. Буквально в последний момент отыскались музыкальные вставки-примеры к исследовательской части, которые до сих пор считались безвозвратно утерянными. Этим наше издание отличается от манускриптов, которые хранятся в архивах С.-Петербурга и Иерусалима.

Надо еще уточнить, что в исследовательской части «Пуримшпилей» сам автор озаглавил только 4-ую, 6-ую, 7-ую, 8-ую и 10-ую главы, остальным же главам для удобства читателя заголовки даны нами.

В конце я позволю себе небольшое отступление мемуарного характера. Когда я окончила среднюю школу и под влиянием родителей поступила в Киевский университет (сама-то я рвалась в Москву!) на романо-германское отделение филологического факультета, меня, как всех не имевших «блата» или запятнанных знаменитой 5-й графой, зачислили на непрестижное в то время французское отделение. У меня была медаль, и я хотела на немецкое отделение – с увлечением учила немецкий язык в школе, моим любимым поэтом был (и остался) Генрих Гейне, словом, я считала, что со мной поступили очень несправедливо. Поэтому первую неделю сентября я каждый день плакала, когда возвращалась из университета домой, а мама, жалея меня, пыталась воздействовать на папу, чтобы он поговорил с академиком Л.А. Булаховским, который читал лекции на филологическом факультете и мог бы, наверно, поспособствовать моему переводу на немецкое отделение. Папа упирался, как мог (он умел это делать «мягко, но твердо»), а потом сказал мне: «Я никогда в жизни не просил за себя и не хочу просить за тебя. Ты ведь тоже знаешь Леонида Арсеньевича, вот и обратись к нему сама, если тебе не стыдно и не противно просить». Я и вправду знала Леонида Арсеньевича: в конце войны, когда украинскую Академию Наук, где работал мой отец, перевели из Уфы в Москву, всех поселили в гостинице «Новомосковская», все дети пошли в 626-ую школу, и я оказалась в одном классе с Юлей Булаховской. Мы часто вместе делали уроки, а Леонид Арсеньевич читал нам иногда вслух Гоголя, Пушкина, Чехова. Так что я вполне могла бы к нему обратиться. Но я не стала тогда обременять его унизительными просьбами – хорошо усвоила папин урок. Таким образом французский язык стал моей специальностью, которая принесла мне впоследствии много радостей. И я просто счастлива, что гонорар за мой учебник с символическим названием «L’Oiseau bleu» («Синяя птица») сделал возможным издание «Пуримшпилей».

В подготовке «Пуримшпилей» к печати мне активно помогали М. Г. Арановский, В. С. Баевский, Ф. Г. Браверман, Г. В. Копытова, Ж. Лемаринье, Ю. Я. Лидский, Б. И. Рабинович, А. А. Рывкина, И. А. Сергеева, Л. К. Финберг, Е. К. Школяренко, Л. В. Шолохова, которым я выражаю сердечную благодарность.

Э. Береговская


--------------------------------------------------------------------------------

* См. художественно-публицистический альманах Института Иудаики «Егупец» №5, Киев, 1999, с. 193.
** В связи с «космополитической» кампанией и последующим арестом М. Я. Береговский был на долгие годы полностью отлучен от всяких научных источников. — Э. Б.
*** Шолохова Л. Изучение М. Береговским истории еврейского народного театра // Єврейська історія та культура в Україні. Матеріали конференції. Київ, 2—5 вересня 1996. Київ, 1997р., с.230—238
**** Пурим по-петербургски. Интервью Л. Гуральника с В. Дымшицем // газ. «Народ мой» №5 (154), С.-Петербург, 14 марта 1997, с.7

К ИСТОРИИ СОЗДАНИЯ «ПУРИМШПИЛЕЙ»

 
Повествующие Линки
· Больше про Yiddish
· Новость от Irena


Самая читаемая статья: Yiddish:
'Колыбельная' в исполнении С. Михоэлса в х/ф 'Цирк'


Article Rating
Average Score: 0
Голосов: 0

Please take a second and vote for this article:

Excellent
Very Good
Good
Regular
Bad



опции

 Напечатать текущую страницу  Напечатать текущую страницу

 Отправить статью другу  Отправить статью другу




jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.300 секунд