| Help Jewniverse Yiddish Shtetl | Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал
| |
| Самая популярная новость | | Сегодня новостей пока не было. | |
 Опрос | |
| |
| Поиск на сайте Русский стол | | |
| Обмен баннерами |
| |
| Еврейская музыка и песни на идиш |  | |
 | |
|
Елена МАЩЕНКО. Отправлено от Надежда - Wednesday, September 11 @ 19:35:01 MSD
|
 ПОСЛЕДНИЙ УРОК СТАРОГО ДОКТОРА 60 ЛЕТ НАЗАД ЯНУШ КОРЧАК И ДВЕСТИ ЕГО ВОСПИТАННИКОВ БЫЛИ СОЖЖЕНЫ В ГАЗОВОЙ КАМЕРЕ В ЛАГЕРЕ СМЕРТИ ТРЕБЛИНКА
Пусть мы дымом растаем
над адовым пеклом,
Пусть тела превратятся
в горящую лаву,
Но дождем, но травою,
но ветром, но пеплом,
Мы вернемся, вернемся,
вернемся в Варшаву!
А.Галич, «Кадиш»
…Они таки вернутся. По сообщениям польских информагентств, власти намерены установить в Варшаве памятник Янушу Корчаку, гениальному педагогу, казненному в Треблинке вместе со своими учениками из детского дома. Его реализация стала возможна благодаря инициативе еврейских и правозащитных организаций. Первая леди Польши Иоланта Квасьневская назначена почетным куратором этого проекта.
Не нова и не оригинальна мысль о свободе выбора, который каждый из нас осуществляет ежедневно. У Януша Корчака был выбор, по свидетельству Игоря Неверли, его бывшего секретаря и сотрудника, он мог спастись и выйти из гетто в любую минуту. Для него сняли комнату, приготовили документы. «Однако когда я зашел к нему, — вспоминает Неверли, — имея пропуск на два лица — техника и слесаря водопроводно-канализационной сети, он взглянул на меня так, что я съежился. Видно было, что он не ждал от меня такого предложения… Смысл ответа доктора был такой… не бросишь же своего ребенка в несчастье, болезни, опасности. А тут двести детей. Как оставить их одних в запломбированном вагоне и газовой камере?»
Такие люди встречаются, к сожалению, крайне редко, и именно поэтому мы должны о них помнить.
Грядет очередное Первое сентября, и множество людей окажутся вовлеченными в это увлекательное событие: учителя, родители и, конечно, дети. Посему позволю себе украсить рассказ о Корчаке его же цитатами и афоризмами, в который раз поражаясь их меткости и актуальности. «Вы говорите: дети меня утомляют. Вы правы. Вы поясняете: надо опускаться до их понятий. Опускаться, наклоняться, сгибаться, сжиматься. Ошибаетесь. Не от того мы устаем, а от того, что надо подниматься до их чувств. Подниматься, становиться на цыпочки, тянуться. Чтобы их не обидеть».
…Генрик Гольдшмидт (настоящее имя Януша Корчака) родился в 1878 году в ассимилированной еврейской семье. Отец его был известным в Варшаве адвокатом, и обеспеченной интеллигентной семье были присущи все внешние атрибуты успешности: красивая квартира, прислуга… Ребенка тщательно оберегали от забот, однако вскоре, когда ему исполнилось одиннадцать лет, семью постигло несчастье: отец, добрый и талантливый человек безнадежно заболел душевной болезнью. Его поместили в больницу, откуда он уже не вернулся.
В течение семи лет его болезни семья окончательно обеднела, исчезли квартира с прислугой, пришлось переехать жить в бедный район. Генрик, окончив школу и продолжив учебу на медицинском факультете Варшавского университета, занимался репетиторством, дабы обеспечивать мать и сестру. На рубеже столетий он превращается в Януша Корчака, автора множества замечательных произведений: повестей «Дети улицы» (1901), «Дитя гостиной» (1906), «Моськи, Иоськи и Срули» (1910), «Король Матиуш 1» (1923), множества новелл и основных педагогических трудов — «Как любить ребенка» (1914) и «Право ребенка на уважение» (1929).
В 1923 году Корчак начинает врачебную практику в небольшой детской больнице Варшавы. Во время русско-японской войны 1904 — 1905 годов он — военный врач. В 1907 году во время каникул Корчак отправляется воспитателем в детский лагерь. Фактически с начала 10-х годов прошлого столетия он работает в приюте для еврейских сирот. С этим Домом сирот Корчак будет связан до конца жизни. В своем раннем произведении «Исповедь мотылька» (1914) он написал: «Реформировать мир — это значит реформировать воспитание». Я.Корчак всегда предостерегал от абсолютизации явлений и обобщений, ведь в процессе воспитания речь идет о конкретном ребенке, который требует индивидуального подхода. Необходимо отслеживать поведение ребенка в процессе развития и всех перемен, с ним происходящих, и уже исходя их этого вырабатывать наиболее эффективные приемы воспитания. Сам же процесс воспитания должен быть подчинен идее положительного развития, как физического, так и духовного здоровья.
Главная идея педагогических систем Януша Корчака — это абсолютная ценность детства. «Те, у кого не было безмятежного, настоящего детства, страдают всю жизнь». Ребенок по Корчаку — это сто масок, в сфере инстинктов — это смутные эротические предчувствия, в сфере чувств он превосходит взрослого, у него нет тормозов. В сфере же интеллекта, ребенок не уступает взрослому, просто ему не хватает опыта. «Вот почему взрослый часто бывает ребенком, а ребенок — вполне зрелым человеком. Остальные различия объясняются тем, что он не зарабатывает и, будучи на иждивении, вынужден подчиняться». Корчак отмечал, что причиной унижения ребенка является лживая, проникнутая лицемерием система воспитания, которую взрослые не реформируют из простого чувства лени. Он подчеркивал, что нужно научить ребенка и отличать ложь, и ценить правду, не только любить, но и ненавидеть, не только уважать, но и презирать, не только соглашаться, но и возмущаться, не только подчиняться, но и бунтовать. Ребенок нуждается в свободе, но «мы, взрослые, не можем изменить нашу жизнь, воспитанные в неволе, мы не можем дать ребенку свободу, потому что сами в оковах».
Януш Корчак подчеркивал необходимость всестороннего изучения ребенка, необходимость узнать о нем как можно больше. И тут на него не могли не оказать влияния идеи позитивизма, активно распространявшегося в Польше того времени. Здесь можно вспомнить выдающихся представителей польского позитивизма психолога и педагога Яна Владислава Давида, писателя Болеслава Пруса, которые стали бесспорными авторитетами для Корчака и способствовали пробуждению в нем интереса к педагогике.
Однако главным, безусловно, являлся личный опыт. В «Дневнике» он отмечал свой основной принцип: «Исследовать, чтобы задавать все новые и новые вопросы». Любая вещь, любая мелочь дает массу информации и пищи для размышления. Весь материал Корчак фиксирует, документирует и обобщает, заводит специальную записную книжку и дневник воспитателя. Документация Януша Корчака отличалась многообразием: внутренняя корреспонденция детдома, протоколы о работе самоуправления, записки детей, стенгазеты Дома сирот. Это был самый настоящий архив, который позволял докопаться до настоящих причин тех или иных перемен с детьми. Даже в ужасные дни фашистской оккупации он думает о спасении этого богатейшего материала.
Во всех своих начинаниях Корчак проводит линию на создание системы, построенной на научных принципах. Так, доска объявлений в Доме сирот потрясает обилием извещений, предупреждений и отчетов. Огромное внимание уделяется самовоспитанию, воспитанию самостоятельности и справедливости. Причем воспитателю отводится роль помощника. Доска для общения с детьми, почтовый ящик для переписки воспитанников с воспитателями, стенгазета, совместные заседания, товарищеский суд, для которого Корчак составил воспитательный кодекс. В суд дети могли жаловаться как друг на друга, так и на взрослых. Во вступлении к «Кодексу товарищеского суда» Корчак писал: «Если кто-то сделал что-нибудь плохое, лучше всего простить его. Если сделал плохое не нарочно, потому что не знал, что это плохо, теперь уже будет знать. Если сделал плохое не нарочно, в будущем будет осторожнее. Если сделал плохое, так как ему трудно привыкнуть, постарается больше не делать этого. Если сделал плохое потому, что его подговорили, больше не послушается. Если кто-то сделал что-нибудь плохое, лучше всего простить его, подождать, пока не исправится». Все решения суда были гласными, соблюдалась свобода высказываний, выбора судей, которыми были дети. Воспитатель же выступал в роли секретаря с совещательным голосом.
На основе судебного совета был образован совет самоуправления, бывший и законодательным и исполнительным органом суда. Им разрабатывались принципы, регулирующие жизнь Дома сирот. В совет входили десять детей и воспитатель в качестве председателя и секретаря. Совет принимал решения, касавшиеся как всего коллектива, так и отдельных групп детей. Решения имели бессрочное или временное действие. Воспитательные функции выполнялись советом через проблемные комиссии (например, комиссия для проверки чистоты тетрадей и учебников), контролю и указаниям которых должны были подчиниться все воспитанники.
На вершине детского самоуправления находился сейм, состоявший из 20 депутатов и избиравшийся раз в год путем общего голосования. Его задачей было принятие либо отклонение постановлений совета самоуправления, а кроме того, установление праздников и знаменательных дат в жизни дома, присуждение наград. Но, несмотря на огромные полномочия, самоуправление не заслоняло собой воспитателей. В Доме сирот действовал педагогический совет, который нес ответственность за цели и результаты обучения, направление воспитательной работы, за опеку над детьми.
Следует отметить, что самоуправлением реформы Корчака не ограничились. Была введена система малых стимулов и импульсов самовоспитания. Это и «списки раннего вставания», и «списки драк», списки благодарностей и извинений, почтовые ящики, шкаф находок, «плебисциты доброты и антипатии», когда дети оценивали друг друга, тем самым устанавливая категории «гражданства». Шкала оценки отличалась многообразием вариантов, как-то: «товарищ», «жилец», «безразличный жилец», «обременительный новичок».
Особое место в педагогических системах Януша Корчака занимал труд. Он писал: «Труд не позорит, а возвышает индивида до ранга человека. Он стремился привить детям любовь к труду, они обязаны были поддерживать чистоту, помогать на кухне, в библиотеке, в мастерских. За выполнение специальных работ детям выплачивались деньги («доходные дежурства»). Корчак всегда подчеркивал одинаковую ценность и полезность интеллектуального и физического труда. Эти принципы он пытался воплощать в жизнь и в Доме сирот, и в доме для польских детей в Прушкове, и в своих выступлениях на радио.
Корчак много работал над развитием талантов детей. Огромное внимание уделял выработке волевых качеств. И даже страсть к спорам и пари обратил на благо воспитания. Игорь Неверли рассказывал о попытке одного мальчика путем пари отказаться от употребления слова «холера».
Особо стоит отметить и такой проект Корчака, как газету «Малый Пшегленд» — «первую в мире газету, созданную детьми для детей» (М.Яворский). В Варшаве выходила солидная сионистская газета — польско-язычный «Наш Пшегленд». Редакция этого издания одобрила идею Корчака об издании еженедельного приложения под названием «Малый Пшегленд». Во вступительной статье к «Малому Пшегленду» Януш Корчак писал: «В журнале будет освещаться все, что касается школьников и школы. А редактироваться он будет так, чтобы не давать в обиду детей и следить, чтобы во всем была справедливость. В нем будет три редактора. Один старый (лысый и в очках) — чтобы не было беспорядка. Второй — молодой — для мальчиков, и одна редактор-девочка — для девочек. Чтобы никто не стеснялся, открыто и громко говорил о своих обидах, заботах и огорчениях. Каждый может прийти, рассказать и написать все, что он хочет, на месте, в самой редакции.
«Малый Пшегленд» начал издаваться в 1926 году. Сначала планировалось повторять структуру головного издания, но в итоге остались следующие разделы: «По стране», «Последние известия», «Что у нас слышно», «Дом», «Товарищи», «Из городов и местечек», «Практикум для смекалистых». Уже в первый год у издания было 200 постоянных корреспондентов, а писем приходило от восьми до десяти тысяч. Вскоре появились корреспонденты из провинции. Корчак был редактором «Малого Пшегленда» до 1930 года, когда его сменил Игорь Неверли.
Одновременно Корчак готовил для польского радио цикл передач «Беседы Старого Доктора», читал лекции в Свободном польском университете и на Высших еврейских педагогических курсах, работал в суде для малолетних преступников, а с 1934 года становится не сионистским представителем Польши в Международной еврейской организации. В общем, его смело можно было назвать великим экспериментатором, который отрицал любую ортодоксальность и завершенность системы.
1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и польское государство прекратило свое существование. Вскоре в Варшаве и других польских городах были организованы гетто. В 1940 году Дом сирот переселяется в Варшавское гетто. Ужасы жизни евреев в оккупированной столице требуют отдельного рассказа, отметим лишь, что началось планомерное уничтожение еврейского народа.
В 1942 году в четырехэтажном доме на Хлодной улице Варшавского гетто, где расположился Дом сирот, шестидесятичетырехлетний врач, педагог и писатель Януш Корчак начал вести дневник. К этому времени на его попечении находилось двести детей, и вся педагогика, методология, философия и прочие премудрости свелись к одному вопросу: как достать двести килограммов картошки на небольшом каменном пятачке, куда согнали 370 тысяч евреев? Каждую субботу, как положено, Корчак взвешивал детей. «Час субботнего взвешивания — час сильных ощущений», — записал он в дневник. Дети катастрофически худели.
К лету 1942 года у Корчака уже не было никаких сомнений в том, какое будущее ожидает его и детей. Вряд ли он знал о директиве штурмбаннфюрера СС Хефле, предписывавшей начать «выселение на восток» (то есть в концлагерь Треблинку), но по происходившему вокруг понимал, что немцы начали методичную и планомерную работу по уничтожению евреев. Смерть в эти месяцы превратилась для Корчака и его детей из абстрактной перспективы в близкую неизбежность. Дни Старого Доктора были заполнены с раннего утра до поздней ночи. Он писал письма с просьбой помочь детям хоть каким-нибудь продовольствием, чуть позже он взял на себя заботы о Доме подкидышей. «В помещении, рассчитанном на несколько сот, находилось несколько тысяч детей, — вспоминает один из очевидцев… — и доктор Корчак решил расчистить эти авгиевы конюшни».
Мог ли он не думать о том, для чего спасает их? Мог ли он, пожилой человек, не склонный к самообольщению, не размышлять о том, какое будущее ждет его воспитанников? Дети и смерть — само сочетание этих слов заставляло его душу трепетать в отчаянии. Видение душегубки не раз возникает на страницах его дневника, но он оберегает детей, которых уберечь нельзя. Перед ним, всю жизнь готовившем детей для жизни, стоит вопрос, которого не может быть ни в одном педагогическом учебнике: как готовить детей к смерти? Говорить им правду или обманывать? Любое решение мучительно, но до поры до времени им двигал инстинкт воспитателя, заставлявший его делать то, что он делал всегда. «Пасмурное утро. Половина шестого. Будто и нормально начался день. Говорю Ганне (секретарю. — Е.М.): «Доброе утро». Она отвечает удивленным взглядом. Прошу: «Ну улыбнись же!».
Удивительная чистота и доброта этого человека не отступили перед лицом кошмарной действительности и грузом непосильной ответственности. Он оставался все тем же Старым Доктором, в душе которого не было ненависти даже к солдатам, охранявшим гетто. Основной принцип его педагогической деятельности — желание понять, проникнуть в душу — не изменял ему и тогда, когда он, поливая цветы, в окно наблюдал за часовым. «А может, в бытность свою штатским, он был сельским учителем, может, нотариусом, подметальщиком улиц в Лейпциге, официантом в Кельне? А что он сделал бы, кивни я ему головой? Помаши дружески рукой? Может быть, он не знает, что все так, как есть? Он мог приехать лишь вчера, издалека…» — записывал он в дневник в тщетной надежде.
Днем Корчак вел обыденную жизнь воспитателя и учителя, которая трудно поддается описанию, поскольку состояла из десятков ничего не значащих на первый взгляд событий и случаев. Он, как обычно, рассказывал детям истории и сказки, читал с ними книги, наполнял их время учебой и трудом. Старшие должны были заботиться о младших, все вместе — о порядке в Доме сирот. Сам он был одновременно повсюду — в столовой, в спальне и в классе. Был, как всегда, ровен и спокоен, действовал так, как будто и его, и детей ждет большое будущее. Однако под этой мифической крепостью, которую выстроил Старый Доктор, постепенно разверзался ад. Об этом он написал в дневнике, предаваясь чувству полнейшего отчаянья: «Какие страшные сны… Этой ночью опять мертвецы. Мертвые тела маленьких детей… В самом страшном месте опять просыпаюсь. Не является ли смерть таким пробуждением в момент, когда, казалось бы, уже нет выхода?»
Дневник Януша Корчака — это книга, написанная человеком, прекрасно осознающим, что ему предстоит, и принявшим решение, изменить которое невозможно. Решение было простым — остаться с детьми. Когда он понял, что жизнь уже сложилась и судьба определена? Когда молодым врачом пришел в лазарет для детей из бедных семей? Когда основал Дом сирот? Самые главные решения накапливаются в душе незаметно и упорно, изо дня в день, из года в год, и потом «вдруг» наступает тот день, когда становится ясно — все уже решено, и поздно что-то менять. И вот Януш Корчак, автор веселых и мудрых книг, в которых он рассказывал миру о детях, пишет свою последнюю книгу в гетто. Он даже не надеется, что эти тоненькие тетрадки в голубых обложках избегут той судьбы, что уготована ему и детям. Он пишет не в назидание человечеству, а руководствуясь желанием в последние оставшиеся ему недели еще раз утвердиться в своем решении и своей вере. Вере в то, что человек имеет право быть самим собой — быть свободным, и возраст тут ни при чем.
В ребенке он всегда видел человека, а не его полуфабрикат
|
|
| |
| Article Rating | Average Score: 0
Голосов: 0
| |
|
|
Главное меню
Опрос
