Help Jewniverse Yiddish Shtetl | Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал
| |
Самая популярная новость | Сегодня новостей пока не было. | |
Опрос |
| |
Поиск на сайте Русский стол | | |
Обмен баннерами |
| |
Еврейская музыка и песни на идиш | | |
| |
ВСТРЕЧИ с поэтом. Исаак ТРАБСКИЙ Отправлено от Anonymous - Monday, June 28 @ 00:05:00 MSD
|
Не помню, чтобы, кроме больших еврейских праздников, таким количеством публики наполнялся великолепный молельный зал консервативной синагоги Beth Shalom, что в Оук Парке. Здесь прошел творческий вечер Евгения Евтушенко.
Несмотря на вполне солидный возраст (в минувшем году поэту исполнилось 70), он под аплодисменты стремительно "взлетел" на трибуну и начал свое выступление словами глубокой озабоченности сегодняшним состоянием России, незавидной ролью культуры, поэзии. Сегодня он, профессор кафедры славистики Университета в Оклахоме, ведет курс по истории русской поэзии и продолжает трудиться над созданием антологии поэзии, поиском давно забытых и вовсе малоизвестных талантливых поэтов. "Я горжусь тем, - сказал Евгений Евтушенко, - что вношу свою скромную лепту в улучшение взаимопонимания американцев и россиян, что многие мои студенты полюбили русскую поэзию.
Поэт с присущей ему страстной интонацией читал полюбившиеся многим старые стихи, а также написанные недавно. Сюрпризом для собравшихся стало его выступление в роли певца: в сопровождении рояля он спел свои стихи "Мелодия Лары" на музыку из известного американского кинофильма "Доктор Живаго".
Затем он подробно ответил на вопросы. Одна записка особенно озадачила поэта: "Не изменилось ли ваше отношение к нам (еврейской диаспоре. - И.Т.) после начавшегося "наезда" в России на олигархов-евреев?"
- Я не ожидал, - с возмущением ответил Евтушенко, - что в этом зале и в этой замечательной аудитории прочту такой неумный вопрос, обращенный ко мне, автору "Бабьего Яра".
Букетами весенних цветов и горячими аплодисментами слушатели благодарили поэта за интересный вечер, а затем он долго и щедро дарил им автографы на новых книгах, которые были мгновенно раскуплены многочисленными почитателями его таланта.
Поздним вечером, в кругу друзей, собравшихся в доме хлебосольной хозяйки Фаины Коган, мы с гостем вспоминали о наших встречах в Грузии.
Впервые я увидел Евгения Александровича где-то в конце 60-х, в редакции окружной газеты Закавказского военного округа "Ленинское знамя", с которой я, капитан, активно сотрудничал. Друзья-журналисты по секрету сказали: "Евтушенко у нас будет служить солдатом" - в наказание за "демобилизующую народ" песню "Хотят ли русские войны" Главное политуправление армии и флота распорядилось призвать строптивого поэта в армию.
- Но в казарму я не попал, - вспоминает Евтушенко. - Меня взял к себе "на службу" главный редактор газеты "Ленинское знамя", человек редкой порядочности и души, полковник Головастиков. Ему я посвятил свою поэму "Пушкинский перевал", которая тут же была опубликована в газете, приведя в ужас "главпуровцев" и работников Гослита:
В Париже пишут, будто на Кавказ
Я сослан в наказание, как Пушкин.
Я только улыбаюсь. - Эх, трепушки,
Желаю вам, чтоб так сослали вас!
Честный и смелый редактор с большим риском для своей карьеры организовывал творческие вечера Евгения Евтушенко в гарнизонных Домах офицеров и в солдатских клубах, где любимого поэта восторженными овациями и цветами встречали молодые офицеры, их жены, студенты. Автору этих строк посчастливилось участвовать в тех незабываемых встречах. Но генералы из Главпура, кому подчинялись все СМИ армии и флота, не могли простить подобную "вольность" редактору военной газеты. Его срочно вызвали в Москву, по партийной линии объявили "строгий выговор с занесением", а вскоре досрочно уволили с военной службы.
Наш разговор зашел о Грузии, о ее народе и поэзии, любовь к которой глубоко запала в сердце поэта и отразилась в его творчестве. Мне думается, что только Евтушенко мог написать такие строки:
О Грузия, нам слезы вытирая,
Ты русской музы колыбель вторая.
Всей душой поэт-интернационалист полюбил Грузию - страну, которая за всю ее многовековую историю не знала антисемитизма, часто приезжал к своим друзьям-поэтам, в любимые места. Однако эта любовь не была слепа. Мне запомнился жаркий июльский полдень 1983 года, приезд Евтушенко в Грузию на ежегодно проводимые тогда Всесоюзные дни Владимира Маяковского. Евгений Александрович прилетел в качестве председателя жюри поэтического конкурса имени Маяковского вместе с женой. С трапа самолета гости сразу направились осматривать памятник зодчества Западной Грузии XI века - храм Баграта, расположенный в самом центре Тбилиси, на горе Укимериони. Известного московского поэта сопровождала свита городских партчиновников. Не все они могли похвастать своим "великим русским", и мне, русскоязычному журналисту, предложили выполнить роль экскурсовода. От автомобильной стоянки до храма нужно было преодолеть крутой подъем. Стояла влажная жара, нещадно палило солнце. На плече у Евтушенко висела тяжелая сумка с фото-киноаппаратурой, он был бледен, по лицу градом катился пот. Мы умоляли его хоть ненадолго отдать сумку, чтобы облегчить трудный подъем, но поэт был непреклонен и донес сумку на самую вершину горы. Печальное зрелище предстало перед нами. От старинного великолепия остались только стены главного здания; на полу, на остатках древней мозаики валялись камни, упавшие со стен.
- Я был здесь еще в молодости, - почти кричал не скрывающий своего возмущения поэт, - но и сейчас храм продолжает разрушаться. Вы, - обратился он к ожиревшим от частых застолий хозяевам города, - так много говорите о любви к своей древнейшей национальной культуре. Почему же эта святыня Грузии продолжает быть в таком ужасном состоянии?
- Знаете ли, дорогой Евгений Александрович, - пытались оправдаться они, - у нас часто дуют сильные ветры и льют проливные дожди, которые продолжают разрушать стены...
- Неправда, - резко оборвал поэт, - на этой мозаике лежат камни, которые не успели увезти начальники на строительство их особняков...
Таким резким и непримиримым к несправедливости и невежеству запомнился мне Евтушенко.
- Евгений Александрович, вы раньше часто приезжали в Грузию, подолгу жили и творили в Гульрипши, вблизи Сухуми. Бываете ли вы в независимой Грузии сейчас?
- Да, там осталось у меня много верных друзей - поэтов и писателей... К сожалению, некоторых уже нет. Одни погибли в бессмысленной войне грузин против абхазов, другие - от нищеты и невзгод. Националистический угар, порожденный в конце 80-х годов президентом Звиадом Гамсахурдиа, на десятки лет расколол целостность этой прекрасной страны, породил междоусобицу, разруху и нищету. Кому- то нужно было разграбить и сжечь и мой домик.
Прощаясь, я попросил гостя оставить автограф на его книге стихов о Грузии "Тяжелее земли", которую он подарил мне двадцать лет назад. Он бережно взял в руки эту книгу, добротно изданную в Тбилиси и перенесшую несколько беженских переездов, любовно погладил обложку и подписал: "Исааку от старого друга на память о встречах в Грузии".
Форверст
|
|
| |
Article Rating | Average Score: 0 Голосов: 1
| |
|
|