Аарон Черняк. Еврейские корни пушкинской сказки?
Дата: Wednesday, April 17 @ 10:50:55 MSD Тема: Tradition
Каждое новое слово об А.С.Пушкине - если не сенсация, то всегда интересно. В еженедельнике "Семь дней" от 31 января 2002 года появились две тесно связанные друг с другом стати. Первая - "Что за чудо эта сказка!" - принадлежит перу кандидата филологических наук К.Яковлева, автором второй - "Еврейские корни пушкинской сказки" - является Давид Реби, крупнейший современный специалист по крымчакскому языку и литературе. Сюжет обеих статей - прекрасная, чудесная "Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди".
Все эту сказку знают с младых ногтей, многое из нее заучивали наизусть. Известно, что она представляет собой обработку народной сказки, записанной Пушкиным конспективно в двух вариантах, что "Сказка о царе Салтане" опубликована в 1832 г. Интрига обеих статей - не в тексте "Сказки", здесь все остается нетронутым. Мысль выступлений - и в этом новое - в происхождении сюжета этого произведения Пушкина. К.Яковлев, в сущности, опровергает традиционный, укоренившийся на протяжении примерно 170 лет взгляд на русское народное происхождение сюжета "Сказки о царе Салтана". Он утверждает, что этот сюжет Пушкин заимствовал из фольклора еврейской этнолингвистической группы (общины) крымчаков, издавна обитающей в Крыму.
Эту версию автор вынашивал в течение многих лет, однако непосредственным поводом его выступления послужила сходная гипотеза Давида Реби. Впервые Реби изложил ее на страницах журнала "Брега Тавриды" еще в 1995 году и в то же время направил соответствующие материалы в Институт русской литературы (Пушкинский дом), а также - на кафедру русской и зарубежной литературы Таврического университета в Симферополе. Ни С.-Петербург, ни Симферополь никакой реакции не проявили, упорно храня молчание. Таким образом, статья К.Яковлева служит цели пропаганды и утверждения гипотезы Давида Реби.
Сразу подчеркнем: вне зависимости от степени доказательности позиции К.Яковлева и Д.Реби следует приветствовать публикацию их выступлений, во всяком случае, они представляют значительный интерес.
Обратимся к доказательствам версии о крымчакском происхождении сюжета "Сказки о царе Салтане". К.Яковлев пытается вести доказательство по известному в математике принципу - от противного. "Почему бы этому не быть, если, скажем, сюжет "Сказки о золотом петушке" Пушкин почерпнул, как это точно установлено, у американского писателя Вашингтона Ирвинга?" Это действительно так: речь идет о произведении этого писателя "Легенда об арабском звездочете" (1832 г.), но при чем здесь восточное заимствование сюжета "Сказки о царе Салтане"?
Автор предполагает, что прототипом "Сказки о царе Салтане" Пушкина была еврейская или персидская сказка "О падишахе, его сыне и - Красивейшей в мире", занесенная в Крым персидскими евреями во времена Хазарского каганата и сохраненная крымчаками в древних рукописях ("джонках"). Со временем эта сказка проникла в Россию. Это предположение опирается на открытие, сделанное Давидом Реби. "В джонке И.Ю.Габая, - пишет он, - мы прочли сказку, поразительно напоминающую пушкинскую "Сказку о царе Салтане". Обнаруженная сказка написана на крымчакском языке, на основе древнего алфавита, напоминавшего древнееврейский: в тексте отсутствуют знаки препинания, заглавные буквы, расстояния между словами. На расшифровку текста у Реби, знатока крымчакского языка, ушло несколько лет. Этот факт составляет центральное событие его статьи. Затем автор сообщает, что, работая в издательстве "Советский писатель" в Ленинграде в 60-х годах, он слышал от литературоведов, что Пушкин, якобы, привез какие-то древнееврейские рукописи. Что они собой представляли, каков их сюжет, - ничего этого автор не знает. В.А.Жуковский, разбирая архив Пушкина, якобы обнаружил эти рукописи, но, "не желая наносить урон репутации поэта, скрыл их от литературной общественности". Довольно странное объяснение: почему древние рукописи могли повредить памяти Пушкина?
На этом фактическая часть статьи Давида Реби завершается и начинается мифическая. "Зачем ему (Пушкину. - А.Ч.) понадобилось изучать, - вопрошает автор, - еще и древнееврейский - на этот вопрос никто не мог дать вразумительный ответ". Начнем с того, что сказать "Пушкин изучал древнееврейский язык" - явное преувеличение: он лишь делал первые элементарные шаги. Причина давно установлена - он хотел читать Библию и другие еврейские книги в оригинале, чтобы ярче представить сюжеты своих произведений на еврейские темы: незавершенные поэмы "Агасфер" ("В еврейской хижине лампада..."),"Юдифь". Кроме того, во времена Пушкина увлечение библейскими текстами было распространено среди некоторых кругов интеллигенции.
Как же это объясняет Д. Реби? Оказывается, он видел картину "А.С.Пушкин в Крыму", написанную неким (имя не раскрывается) крымско-татарским художником до войны. Сюжет картины таков: базар, Пушкин, старый аксакал сидит с раскрытой книгой на коленях. По мнению Реби, Пушкин "внимательно прислушивается к тому, что говорит ему переводчик". Откуда Реби это узнал? Ну, положим, что так, но вывод зрителя картины просто восхитителен: "Все это ожило в моей памяти, - и я понял, зачем Пушкину понадобилось изучать древнееврейский язык. ВИДИМО (выделено нами. - А.Ч.), когда Пушкин спросил, кто этот старик, читающий книгу, ему ответили, что это - местный еврей". Богатое, однако, воображение у нашего исследователя. Разве картина неизвестного художника XX века отображает исторический факт? Конечно, нет. Разве она может служить историческим источником? Тем более, - нет. Почему Реби считает, что старик на картине - обязательно еврей? Хотя он сам пишет, что крымчаков "внешне нельзя было отличить от крымских татар".
Почему Реби решил, что книга, изображенная на картине, есть не что иное, как сказка, ставшая прототипом пушкинской "Сказки о царе Салтане"? Откуда ему это может быть известно? На все эти "почему" автор и не думает дать какой-либо ответ. Напротив, он еще развивает свои домыслы. "Естественно, - заключает он, - что Пушкину не удалось записать все, что читал ему аксакал".
А почему "естественно"? Кто знает, что именно аксакал говорил Пушкину? Если даже отвлечься от такого "пустяка", что фигуры Пушкина и аксакала не реальные, а вымышлены художником. Но это мало смущает Д. Реби, он продолжает нагромождать "выводы". "Видимо, поэт приобрел эту рукопись в надежде на то, что, изучив древнееврейский язык, он сможет ее прочитать". Наконец, тайна приверженности Пушкина к этому языку раскрыта! Однако и здесь вышла нестыковка. Крымчакская сказка написана-то не на древнееврейском, а на крымчакском языке. А язык этот есть, в сущности, вариант крымскотатарского языка, принадлежит к кыпчакской группе тюркских языков, хотя для записей на крымчакском языке используется еврейский алфавит. Но и только. Так что А.С.Пушкину для прочтения указанной "джонки" надо было учить не древнееврейский, а крымчакский язык.
Отрицая русское происхождение "Сказки о царе Салтане", Давид Реби задает вопрос: откуда у героя сказки такое странное нерусское имя - Салтан. Ответ находит в том же духе: "Как и представляется: аксакал читает свою сказку, переводчик переводит, много и часто употребляет странное слово "падишах". На вопрос Пушкина, что это означает, переводчик объясняет: царь, султан, государь. Не так ли появился на свет царь Салтан?"
Нет, совсем не так. Обратимся к авторитетному лексикографическому источнику. Читаем: "САЛТАН - фольклорная форма, соответствующая слову "султан". Далее указываются источники, где это слово упоминается: "Слово о полку Игореве", "Даниил Заточник", "Афанасий Никитин" (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т.З. М., 1987, с.551). Совсем нехорошо изображать А.Пушкина столь невежественным, кстати, он автор статей о "Слове о полку Игореве". "Остров Буян, - утверждает Реби, - это полуостров Крым. Может быть, а может, и нет: "Буян - открытое со всех сторон возвышенное место" (Фасмер M.T.1 М., 1986, С.257).
Наконец, автор отрицает возможность записи Пушкиным сказки со слов Арины Родионовны: "Невозможно в это поверить: многие подробности восточной культуры и быта вряд ли могли быть известны няне Пушкина, крепостной крестьянке из российской глубинки". Даже К.Яковлев против этого довода. От себя добавим: лексика "Сказки о царе Салтане" русская, никаких особых восточных подробностей там нет. А если и найдутся, так ведь они могли идти от Пушкина, а не от няни.
Сказанное нами вовсе не исключает возможности найти в "Сказке о царе Салтане" те или иные влияния - это было бы даже закономерностью. Сказки являются самым удивительным созданием фольклора народов мира. У каждого народа сказки своеобразны, но в них нередко много общего, ибо в жизни народов немало общего, сходного: условия, стремления, желания, надежды. В сказках отражается и единство этических принципов. "Все народы мира единодушны в том, что считать истиной и неправдой, справедливостью и обманом, преступлением и наказанием, геройством и трусостью, что считать достоинством человека, а что - низостью" (Аникин П.В. Всемирная сказка. // Сказки народов мира. В десяти томах. T.I. М., Дет. лит., 1987, С.7). Отсюда и широкие возможности совпадений и взаимовлияний.
Оригинал находится здесь: rjews.net/berkovich
|
|