Jewniverse - Yiddish Shteytl - Марьян Беленький. Врачи советуют смеяться.

Имена легендарных актеров 20 века, многие годы смешивших публику на идиш – Шимона Дзигана и Исраэля Шумахера – широко известны во всем мире. Лишь на просторах бывшего СССР о них до сих пор не знают ничего…

Их репертуар вошел в идиш в виде пословиц и поговорок. Дзиган и Шумахер были кумирами евреев Польши в 30-х, попали в советский лагерь в 40-х за "длинные языки", и там, в лагере, тоже организовали театр. В 50-х годах они были первыми артистами Израиля, работавшими в жанре юмора. Первыми – в обоих смыслах.

О жизни Дзигана и Шумахера рассказывает новый спектакль израильского театра "Идишпиль" - "Дзиган и Шумахер навсегда". Спектакль возвращает к жизни великих актеров, и в конце игры они попадают прямо с театральных подмостков в рай. Пьеса Коби Лурия Постановка - худрука театра Шмуэля Ацмона

Оказывается, что классики идишской литературы – Менделе Мойхер Сфорим, Шолом-Алейхем, Ицхок Лейбуш Перец - на том свете не одиноки. Представители трех поколений идишской литературы с нетерпением ждут там, наверху, пополнения. К ним вот-вот должны прибыть Дзиган и Шумахер. Так начинается спектакль "Идишпиля". Проблема в том, что Дзиган и Шумахер перед смертью Шумахера поссорились. Задача ангелов – уговорить их дать хотя бы одно совместное представление, чтобы развеселить публику Того света. Ведь большинство носителей идиша, на котором работали Дзиган и Шумахер, уже там… Дзиган и Шумахер были не только великими актерами, но и авторами, создавая сами свои скетчи. Они продолжали не только традиции идишского театра, но и литературы - традиции Шолом-Алейхема. Фразой Шолом-Алейхема "Лахн из гезунт - доктойрим хайсн лахн" – "Смеяться полезно, врачи советуют смеяться" назван один из спектаклей Дзигана и Шумахера. Эта же фраза стала рефреном песни, которой открывается и заканчивается спектакль "Идишпиля". И этой же фразой, я назвал свой спектакль, который готовится сейчас в только что созданном Питерском еврейском театре. Но это уже другая история…

Идишская литература развивалась, в ней появилось модернистское направление. Появился и новый юмор. Но Дзиган и Шумахер были приверженцами классического еврейского юмора, восходящего к Шолом-Алейхему, а от него - к народному еврейскому юмору, к Гершеле Острополеру, к рассказам о "мудрых" жителях города Хелма. Сегодня, кстати, в польском городе Хелме ни одного еврея нет…
Шимон Дзиган родился в 1905 году, Исраэль Шумахер – в 1908, оба – в Лодзи. Лодзь был городом бурно развивающейся промышленности, и евреи из местечек приходили туда в поисках работы и счастья… Начинали артисты с показа традиционных еврейских народных образов – шлемазлов. Юмористический эффект создавался при столкновении характеров. Шумахер – женственный, интеллигентный, образованный. Дзиган – простой человек, необразованный, образ мужественный. Один говорит высоким штилем, другой – не понимает "умных слов" и неправильно их употребляет. Юмористический эффект достигался и контрастом голосов – Дзиган – "простак" говорил в нос, Шумахер - "умник" – хорошо поставленным голосом.
Это классический расклад юмористической пары со времен Древней Греции (а может, и раньше – мы просто не знаем) – протагонист и антагонист, Дон Кихот и Санчо Панса, белый и рыжий, комик и резонер, простак и всезнайка, Пат и Паташон, клоун и шпрех, Маврикиевна и Никитишна, Миров и Новицкий, Тимошенко и Березин, Миронова и Менакер, Карцев и Ильченко, Данилец и Моисеенко, Олейников и Стоянов. Представляли Дзиган и Шумахер поначалу типичные, узнаваемые местечковые образы –недоучка, корчащий из себя всезнайку; провинциал, который пытается выглядеть столичным жителем. Зритель узнавал в этих образах себя и своих знакомых, вышедших из своего местечка в большую жизнь и
постоянно попадавших в трагикомические ситуации из-за незнания реалий новой жизни. Ситуация, увы, знакомая израильским репатриантам не понаслышке. Такие образы были уже в идишской классической литературе. У Менделе в "Путешествии Биньямина Третьего" есть антагонист главного героя, и оба они много рассуждают, но не способны выехать за пределы своего местечка. Шолом Алейхем в своей фантазии даже создал дворец для таких
"шлемазлов". Жители местечка, впервые услышав про поезд, говорили:
- Колеса крутятся, вагон едет, свисток гудит, искры сыплются ( отсюда выражение "а гиц ин паровоз" – "искра в паровозе"), евреи едут в Москву - и возвращаются.
Герои Дзигана и Шумахера напоминают героев других еврейских произведений, к примеру, Тевье-молочника, который трактует библейские образы по-своему, всю жизнь "вертится", как всякий еврей, и ничего у него не получается.
Переводить скетчи Дзигана и Шумахера тяжело, а порой и невозможно. Реалии той жизни давно стали историей. Кроме того, идиш сам по себе проникнут иронией и самоиронией, что в переводе исчезает. Как перевести, скажем: а гиц ин паровоз, а гройсе пуриц, аз ох унд вей, шлемазл, шломиэль, нахес, фойлештикн, - а идиш из таких выражений и состоит.

Вот образец диалога Дзигана и Шумахера.

На скамейке встречаются двое бродяг. (Это уже в Израиле происходит)

- Ты сколько в стране?
- Три месяца.
- Тогда иди спать на скамейку на другой улице. Понаехали тут, и сразу им скамейку на бульваре Ротшильда подавай! А где вы были, когда мы воевали?
- А вы сколько в стране?
- Еще до войны приехал.
- До первой или до второй?
- До третьей.
- Я про такую не слышал.
- Сейчас будет.
- Вейзмир! А кто же будет воевать?

Мы с тобой

Дзиган и Шумахер широко пользовались прозвищами персонажей, по их физическим дефектам (это принято в идише) - Янкеле с бельмом, Роза носатая, Шлоймл горбатый.
Оба актера не сцене не стеснялись своего "неправильного" польского идиша, не боялись обвинений в грубости, вульгарности.
С 1939 года, после захвата Польши Гитлером и Сталиным, Дзиган и Шумахер скитались по миру, побывали в СССР, в западной Европе, и в конце концов обосновались в Израиле, где "влили новое вино в старые мехи". Их сатира здесь была сатирой людей, которые обрели, наконец, свое место. В одной из израильских программ у них был скетч о том, как в одной тюремной камере встретились профессиональный вор и проворовавшийся дипломат.
Выясняется, что лучше сидеть в тюрьме в Израиле, чем быть на свободе, но на чужбине. Ведь эта "свобода" вела в газовые камеры. Это был юмор тех, кому удалось выжить в Катастрофе. Они критиковали и мапаевский истеблишмент, но более всего доставалось врагам Израиля – арабским лидерам и новым левым. Этим они отличались от новых израильских сатириков, от которых доставалось непосредственно тем, кто сидел в зале.
Параллельно с юмором на идиш развивался в Израиле новый, ивритский юмор, лишенный галутных комплексов, а заодно и классического еврейского посыла "мне хорошо, я сирота". Это был юмор, основанный на совершенно иной эстетике, иных ходах и посылах.
Но это – тема отдельного разговора. Скажу только, что основоположники нового ивритского юмора были выходцами из Европы. Эфраим Кишон - из Венгрии, Дан Бен Амоц – из Польши.
Тем не менее, традиции классического еврейского юмора в Израиле не умерли. Дзиган, переживший Шумахера на несколько лет, вместе со Шмуэлем
Ацмоном и создал нынешний "Идишпиль", который теперь отдает дань памяти великим артистам.
В скетчах Дзигана и Шумахера торжествовало чувство справедливости борьбы Израиля, противостоящего всему остальному миру.
- К нам приходят, чтобы отрешиться от забот повседневности, - говорит основатель и худрук театра "Идишпиль" Шмуэль Ацмон, - поэтому мы обязаны смешить. Большинства театров на идиш уже нет. Они состарились и ушли вместе со зрителем, осталась лишь ностальгия по языку и связанной с ней культуре.
В "Идишпиль" нет актуальной политсатиры – это театр иной эстетики. От тягот обыденности зрителя здесь уводят к романтике прошлого. В этом спектакле господь Бог (в исполнении Янкеле Альперина) мирит поссорившихся артистов, (в исполнении Якова Бодо и Гиди Ягиля) . Звучат песни о шутнике из Коломыи, о мамином субботнем угощении. Зрители плачут, слушая старый монолог Дзигана о старике, который напрасно ждет сына.
Несмотря на то, что тема спектакля вроде бы не связана с актуальными событиями, все же мостики к ним перекинуты.

- Мы хотели создать памятник выдающимся артистам, но памятник веселый, с песнями, - говорит 83 летний актер Янкеле Альперин.
Трудно не смеяться, глядя на его исполнение роли старенького еврейского Бога, с уймой недостатков, но все-таки доброго.
Театр на идиш был разным – любительским, семейным, были в нем мелодрамы, китч, обращение к прошлому. Был и другой театр на идиш – политический, сатирический, модернистский. От всего этого остался лишь "Идишпиль" – единственный репертуарный идишский театр в Израиле, и он пытается сохранить все вышеперечисленное.
- Возможно, что это китч, - сказал один из зрителей, - но мы к этому привыкли, мы это любим.
- Этот театр – не роскошь, а необходимость, - говорит Альперин, - у нас должен быть разный репертуар, чтобы удовлетворить разным вкусам, поскольку мы остались единственным театром на идиш в стране.
Совсем недавно казалось, что "Идишпилю" уготовано стать последним идишским театром в стране. В фильме Авраама Хефнера 1990 года показано умирание идишского театра со смертью на сцене его звезды в конце спектакля. Мечта любого актера – умереть на сцене. Так умер Дзиган. Доиграл спектакль и умер. Видно, заслужил такую смерть у Господа.
Однако произошло очередное обыкновенное чудо, так характерное для нашей удивительной страны, текущей молоком и медом, и еще кое-чем, не будем сегодня об этом говорить. Смерти идишского театра не произошло. В театр пришел новый зритель, которому доступны как театры на иврите, так и гастролирующие в стране коллективы.
Сегодня для посещения спектаклей " Идишпиля" идиш знать не обязательно – на всех спектаклях, включая и этот, есть титры на русском и иврите. Пожилых интересует погружение в прошлое, а молодежь – возможность узнать новое, то есть хорошо забытое старое.

Долгожданное примирение Дзигана и Шумахера, открывшее им врата рая, происходит под песенку про мамино субботнее угощение.
Великие артисты вернулись к нам с того света, чтобы с театральных подмостков попасть прямо в рай.

авторская статья:
Марьян Беленький