В поисках американского еврея?
Дата: Wednesday, January 23 @ 16:13:31 MSK
Тема: Diaspora


Раз уж мы занялись рассмотрением уродливых явлений, существующих в российско-еврейской среде, было бы интересно также посмотреть, не существуют ли аналогичные явления в других странах диаспоры? Вот цитата: "Посмотрите на меня. Я не там и не здесь. Как еврейка, я многого не стою. Я хожу в синагогу, когда вынуждена это делать; мне говорили, что мы — великий народ, но у меня нет ни малейшего представления о том, что это значит. Я могу назвать многих малоизвестных английских поэтов — но знаю ли я, кто самый известный еврейский поэт? Нет, не знаю. Мое образование было абсолютно христианским. Все мои достоинства — это достоинства христианские, по крайней мере, таковы мои представления. Иногда я обнаруживаю в себе что-то, что кажется мне типично еврейским, и меня это удивляет и даже отдаляет от самой себя. Я знаю, что я еврейка, потому что мне сказали об этом, потому что у меня есть еврейские друзья. Все остальное мало что значит для меня. И вы понимаете, как еврейка я многого не стою.

Но я немногим лучше и как американка. Здесь, в колледже, я много времени провожу в довольно закрытой еврейской компании. Другой круг моих сверстников, которые не являются евреями, не замечают меня, и я не обращаю на них особого внимания. Иногда эти две компании соприкасаются, когда-то больше, когда-то меньше. У меня возникают дружеские отношения с людьми из другого круга. Но это очень осторожное дружелюбие. Если это мальчик, меня будет интересовать, что он думает обо мне, а его — что скажут его товарищи по землячеству. Если это девочка, мы мысленно поздравляем друг друга с тем, что мы переступили границы расовых предрассудков. Когда я читаю список членов «Фи Бета Каппа», я обращаю особое внимание на то, сколько среди этих избранных евреев. Я всегда осознаю, что я еврейка, независимо от того, стараюсь ли я это скрыть, или, наоборот, показать это всем окружающим. И кто я такая? Евреи считают, что я американка, американцы — что я еврейка. Я чувствую себя не на месте, и это очень сильное чувство. И все потому, что общество выталкивает людей, подобных мне, за ограду; неважно, на какую сторону этой ограды, в любом случае, это положение за ее пределами. " В связи с этим 2 статьи из книги американского еврея, знаменитого психолога, автора "теории групп" Курта Левина: "Нанависть к самим себе в еврейской среде" и "Воспитание еврейского ребенка" О Курте Левине и его книге: "Разрешение социальных конфликтов" Курт Левин – известный психолог, отец динамической социальной психологии. Левин - польский еврей, живший и учившийся в Германии. Он испытал на себе всю тяжесть немецкого антисемитизма, и, тем не менее, счел нужным воевать в Германской армии во время Первой Мировой войны. В 1934 году Левин переезжает в Америку, где основывает научно-исследовательский центр по проблемам групповой динамики. Он ввел в психологию понятие «группы» - динамической общности различных людей, зависящих друг от друга, людей, обьединенных общей судьбой. Групповая психология – это нечто большее, чем индивидуальная психология всех членов группы. Группой можно считать семью, трудовой коллектив, национальное меньшинство. Но самой первой и хорошо знакомой группой для Левина был еврейский народ. Поэтому в 1939 году, узнавая от своих родных о том, что происходит в Германии, Левин пишет статью "Перед лицом опасности", в которой анализирует положение евреев с точки зрения социальной психологи. Эта и другие его статьи, рассматривающие проблемы еврейского меньшинства, как проблемы группы, вошли в данную книгу. Представляется, что эти статьи, не смотря на их научный характер и удаленность от нас во времени, предствляют и сегодня интерес для еврейского читателя. Ниже приводятся выдержки из статей Курта Левина напечатанных в книге «Разрешение социальных конфликтов» , «Речь», Санкт-Петербург, 2000. ======================================== Статья 1 Курт Левин. ВОСПИТАНИЕ ЕВРЕЙСКОГО РЕБЕНКА 1940г. ======================================== Поскольку количество независимых стран продолжает сокращаться, установки и поступки нового поколения евреев в Соединенных Штатах будут представлять чрезвычайную важность для всего еврейского народа, как в Европе и в Палестине, так и в Америке. В значительной степени действия евреев будут определяться теми установками, которые приобретут наши подрастающие дети. И таким образом, мы не должны недооценивать огромную значимость реалистичного понимания еврейскими родителями и учителями существующих в этой связи психологических и педагогических проблем. Мы должны постараться прояснить сущность этих проблем, проанализировав специфику того социального окружения, с которым сталкивается ребенок. Только такое образование, которое принимает во внимание особенности этого окружения, может быть успешным. Давайте рассмотрим для примера некий городок на Среднем Западе, где небольшая еврейская группа живет в мире и согласии со своими нееврейскими соседями. Евреи, в основном представители среднего класса, уделяют большое внимание своим внутренним проблемам и при этом активно участвуют в решении экономических, политических и социальных проблем города. Некоторые жители города, не будучи евреями, принимают участие в еврейских благотворительных акциях. Поначалу нееврейское окружение не даст еврейскому ребенку почувствовать, что он чем-то отличается от всех прочих детей. Он может закончить детский сад и даже начальную школу, прежде чем ему в первый раз придется столкнуться с тем, что его назовут «грязным евреем», и вполне возможно, что это случится в обычной детской ссоре. Но когда подрастающий еврейский ребенок достигнет того возраста, когда родители обычно рассматривают дружбу между юношами и девушками с точки зрения возможного брака, он едва ли будет получать приглашения на вечеринки от нееврейских семей. Однако эта тенденция не всегда ясно и четко очерчена; не всегда можно понять, чем вызваны такие ограничения: тем, что юноша — еврей, или какими-то другими причинами. Может случиться и так, что молодой еврей не столкнется с какими-то жесткими ограничениями до тех пор, пока ему не придет пора искать работу. Однако ситуация еврейских юноши или девушки, намеревающихся поступить в университет, несколько иная. Ни для кого не секрет, что в большинстве престижных университетов существует неофициальная и, тем не менее, совершенно определенная квота, ограничивающая количество евреев-студентов, особенно на тех факультетах, где обучают юристов, врачей и других представителей интеллектуальной элиты общества. Только еврейские землячества и женские студенческие организации открыты для всех еврейских студентов. Таким образом, тому, что тот или иной студент — еврей, придается большое значение, и внимание к этому вопросу нередко значительно превосходит желания самого студента. Каким образом еврейские студенты реагируют на подобную ситуацию? Некоторые из них могут справиться с ней, приняв ее как факт. То есть их поведение адекватно и сбалансированно, они живут счастливо и входят как в еврейские, так и в нееврейские группы. Однако есть немало еврейских студентов, которые не смогли приспособиться к такой ситуации. И на тех, кто переехал в Америку из догитлеровской Германии, производит огромное впечатление тот факт, что здесь, как и там, и иногда даже в большей степени, можно обнаружить такие типичные симптомы недостаточной адаптированности евреев, как чрезмерное напряжение, крикливость, чрезмерная агрессивность, избыточная старательность. II Какие факторы определяют, насколько сбалансированным будет поведение того или иного еврея, и какова роль образования в формировании спокойного, сбалансированного поведения? Мы могли бы порассуждать о том, что антисемитизм — это лишь одна из множества проблем, с которыми приходится сталкиваться ребенку. Помимо этого существуют и школьные проблемы, и трудности во взаимоотношениях с родителями и родственниками, и сложности с друзьями. На самом деле, ситуации описанного нами типа, в которых ребенок сталкивается с антисемитизмом, достаточно редки, если мы сравним их с частотой возникновения всех прочих проблем. И если мы будем рассматривать проолемы, всзникающие вследствие антисемитизма, беря за исходную точку отсчета не евреев как группу, а еврея как отдельную личность, может быть, мы придем к выводу о том, что нет никакой необходимости каким-то специальным образом подготавливать ребенка к тому, чтобы он мог противостоять антисемитизму. Очевидно, будет достаточно того, что мы разовьем в ребенке общую способность, позволяющую ему справляться с возникающими трудностями, в особенности с неудачами в социальной сфере. По крайней мере, в раннем детстве такая подготовка не обязательна; достаточно помогать ребенку тогда, когда у него возникают те или иные частные проблемы. Существует несколько факторов, которые обусловливают формирование такого рода установки у некоторых еврейских родителей. Согласитесь, это всегда неприятно — взваливать на маленького ребенка еще какие-то дополнительные проблемы. Воспитать ребенка так, чтобы он осознавал свою принадлежность к еврейскому народу, значит, заставить его почувствовать, что он не такой, как его нееврейские товарищи по классу и играм. У него возникнет множество вопросов, и в конечном счете он может отдалиться от сверстников. Возникает вопрос: не лучше ли как можно дольше откладывать разговор об этой проблеме, до тех пор, пока ребенок не станет достаточно сильным, чтобы справиться с ней? Не будет ли педагогически правильным, по крайней мере, в тех случаях, когда окружение в целом настроено достаточно дружелюбно, ограждать ребенка от тех проблем, которые влечет за собой антисемитизм? Есть и еще один фактор, который нередко обусловливает такую родительскую установку, которая была свойственна многим евреям в догитлеровской Германии. Проекция еврейской проблемы на те ситуации, где в том не было абсолютно никакой необходимости, рассматривалась как таящая в себе угрозу для социального положения евреев, поскольку с высокой вероятностью увеличивала разрыв между евреями и представителями других национальностей. Люди надеялись, что, так сказать, де-акцентирование этой проблемы во всех ситуациях, где это возможно, и столь долго, сколько это возможно, приведет к постепенному снятию самой еврейской проблемы. Я абсолютно убежден в том, что таким образом мы никак не сможем помочь ребенку, напротив, эффект, скорее всего, будет прямо противоположным. Это педагогически неверно, ибо конфликты в будущем будут гораздо более сильными; такое воспитание ослабит способность ребенка справляться с возникающими проблемами, и в конечном счете его поведение будет провоцировать антисемитскую реакцию, а не ослаблять ее. Для того чтобы пояснить эту точку зрения, давайте более подробно обсудим природу тех психологических проблем, с которыми сталкивается подрастающий еврейский ребенок. III Затронутую выше проблему никоим образом не следует считать исключительно еврейской. С ней приходится сталкиваться представителю любой социальной группы с низким статусом, причем она имеет место не только там, где недостаток привилегий является следствием социальной дискриминации (как, например, в случае негритянского населения в Соединенных Штатах), но и там, где речь идет о физических дефектах, например таких, как глухота. И в связи с этой общей проблемой возникает следующий вопрос: «Что значит для личности ее групповая принадлежность, и как она влияет на поведение личности в тех или иных ситуациях?» Я хотел бы пояснить этот момент, приведя два примера, не имеющих отношения к собственно еврейской проблеме. 1, Молодую негритянку, служившую домработницей в одном из промышленных центров Севера, ее белая учительница уговорила сдать экзамен, позволяющий получить работу в муниципальных структурах. Показанный ею результат оказался одним из самых лучших, и ее направили на работу в городской бассейн. Однако в этом бассейне наем негров на руководящие должности был запрещен, да и сам директор не хотел брать на работу негров. Его возражения были отвергнуты руководителями муниципальной службы, и директору пришлось взять девушку на работу, но должность, которая была ей предложена, оказалась гораздо ниже, чем то, чего девушка заслуживала: ей предложили вакансию уборщицы. Девушка безропотно согласилась и на эту работу. Через несколько недель она решила сама поплавать в бассейне. Практически сразу к ней подошла группа белых молодых людей, которые не слишком вежливо обошлись с ней и вынудили ее выйти из бассейна. Пережитый ею шок был так велик, что она не только немедленно уволилась, но и отказалась пойти на другую работу, которую ей предложили в той же муниципальной службе. Белая учительница, от которой я и услышал эту историю, рассказала мне, что впоследствии встретила эту негритянку в универмаге, где та работала лифтершей. Учительница попыталась убедить девушку, чтобы она еще раз поискала работу в муниципальной службе, но та уже окончательно распрощалась с мыслью о том, что ее ждет что-то лучшее, нежели самая низшая позиция в сфере услуг. Подобная упадническая установка, высказанная этой девушкой, как мне кажется, обусловлена тем, что в детстве она поддерживала очень хорошие отношения со своими белыми сверстниками и общалась с ними на равных. Я навел справки, и оказалось, что она действительно выросла в такой группе детей, где между белыми и неграми не было никакой дискриминации. 2. Наша фундаментальная проблема станет еще более очевидной, когда мы рассмотрим некоторые случаи, которые, как может показаться на первый взгляд, имеют мало общего с проблемами меньшинств. Истории приемных детей нередко полны трагических случаев. Ребенок, которого усыновили в очень раннем возрасте, был уверен в том, что его родители— настоящие. Они не открывали ребенку правды, желая, чтобы он воспринимал их как своих настоящих родителей. К несчастью, как это нередко случается, когда ему было лет шестнадцать, кто-то рассказал ему, что он «просто» приемный ребенок. Результат в таких ситуациях, как правило, бывает хуже самых плохих ожиданий. Ребенок, хорошо учившийся в школе, начинает учиться из рук вон плохо, перестает серьезно относиться к работе и даже убегает из дома. Подобная реакция наблюдается и тогда, когда приемные родители продолжают относиться к нему с любовью и заботой и в «объективных» семейных отношениях практически ничего не меняется. В таких случаях негативный эффект еще более силен, поскольку почти все осталось прежним, изменились лишь чувства ребенка по отношению к приемным родителям. Подобная реакция хорошо известна тем, кто занимается усыновлением детей; вот почему они советуют приемным родителям рассказать ребенку правду о его происхождении как можно раньше. Приемному ребенку обычно говорят, что большинство родителей не выбирают своих детей. Он же был выбран своими родителями среди многих других детей и должен особенно гордиться тем, что он — «избранный ребенок». В результате, приемный ребенок нередко даже хвастается тем, что он — избранный. И будучи подростком, ему не приходится сталкиваться с проблемами, которые могут потрясти самые основы его существования, когда он в конце концов узнает правду. IV Почему же столь принципиально то, в каком возрасте — в три года или в пятнадцать лет, — ребенок узнает правду о своем происхождении? Ответ, по крайней мере частичный, может быть связан со следующим фактором. Группа, к которой человек принадлежит, — это «почва» у него под ногами, которая дает ему или лишает его социального статуса, которая либо оказывает ему помощь и обеспечивает безопасность, либо оставляет без поддержки. Устойчивость или шаткость этой «почвы» может и не осознаваться человеком, так же как и устойчивость физической почвы, по которой он ходит каждый день. Однако с точки зрения динамики устойчивость и ясность социальной почвы определяет то, чего хочет человек, что он может делать и как он будет это делать. Развитие экспериментальной психологии предоставляет нам все более и более убедительные доказательства того, что личность и то, что может быть названо ее психологическим окружением, должны рассматриваться не как отдельные образования, а как единое динамическое поле. Так, недавние эксперименты показали, -что интеллект ребенка сильно зависит от того, в какой среде ребенок растет. Существует множество доказательств того, что стабильность или нестабильность окружения обусловливает стабильность или нестабильность личности самого подрастающего ребенка. Хорошо известно, что настроение или напряжение матери влияет на настроение или напряжение ребенка. Тот же самый фактор можно описать и иначе, более технически, сказав, что развитие ребенка в дифференцированную и стабильную личность с функциональной точки зрения очень тесно связано с развитием дифференцированного и стабильного психологического окружения ребенка. Если мы посмотрим на мир глазами ребенка, то вначале мы увидим его недифференцированным, и только некоторые области постепенно приобретают определенную форму и цвет. Постепенно все больше и больше частей мира становятся отчетливо определенными. Мы говорим: «Ребенок растет, приобретает знания, обретает ориентацию». Однако нам необходимо осознавать, что это научение означает нечто большее; это — сам процесс построения того мира, в котором живет ребенок, той социальной почвы, на которой он стоит. С самого раннего детства социальные факты и, в особенности, чувство принадлежности к определенным группам представляют собой одни из самых важных составляющих его растущего мира; они определяют, что человек считает хорошим, а что плохим, они обусловливают его цели и его желания. И теперь мы более глубоко можем понять поведение той темнокожей девушки, о которой говорилось выше. Она выросла среди белых и негритянских друзей, которые относились друг к другу как равные к равным, и уверовала в равенство прав, которое, как ей говорили в школе, даровано американской конституцией каждому гражданину. Короче говоря, она росла с идеей равенства белых и негров, и ее представления о будущем основывались на этой идее. Мир этой девушки, должно быть, был разрушен до самого основания, когда она вдруг осознала, что это всего лишь ее иллюзии. И не так уж важно, насколько жестоко обошлись с девушкой в том бассейне. Что в данном случае имело значение, так это сам смысл, который имело это действие, то влияние, которое оно оказало на ее представление об отношениях между той группой, к которой она принадлежала, и другими группами. Девушка вдруг обнаружила, что социальная структура ее психологического мира, которая медленно выстраивалась год за годом, разбилась вдребезги. Она потеряла ориентацию и лишилась основы, на которой выстраивала свои действия: она больше не могла быть уверена в том, что какое-то действие приблизит ее к намеченной цели. Более того, ее вера в стабильность мира была жестоко разрушена, а без такой стабильности нет никакого смысла строить какие-то планы на будущее. Тем же самым вызвано и отчаяние приемного ребенка, несмотря на то что «объективно» ничего не изменилось. Изменились его представления о его групповой принадлежности, а поэтому изменилось и отношение ко всем без исключения фактам, составлявшим содержание его мира. И он почувствовал, что его мир, строившийся годами, обрушился за один миг; он потерял и веру в стабильность почвы, на которой он стоит, и желание строить какие-то планы на будущее. Таким образом, мы можем сделать два вывода, непосредственно относящиеся к еврейской проблеме: 1. Рассуждая о том, сколь важно переживание принадлежности к группе, нашего статуса в ней, и сколь важны другие составляющие нашей социальной почвы, не следует придавать слишком большое значение тому, насколько часты или насколько неприятны эти переживания сами по себе. Вместо этого следует принимать во внимание смысл этих переживаний, то, насколько они меняют структуру жизненного пространства личности. Еврейские родители должны понять, что не так уж важно, как часто ребенок будет сталкиваться с предрассудками, и как они будут проявляться — в форме жестоких нападок или в вежливой форме. Что важно, так это значение этих переживаний для определения позиции еврейской группы по отношению ко всем другим группам, а также для определения тех ситуаций, в которых принадлежность к еврейской группе будет восприниматься как ведущий фактор. 2. Крайне важно и то, что стаоильная социальная почва закладывается очень рано. Переживание того, что твои родители — приемные, может выбить из колеи пятнадцатилетнего мальчика, который не имел ни малейшего представления о реальной ситуации, тогда как для трехлетнего ребенка это известие не будет столь ужасным. Разнообразие социальных структур, к которым должен приспособиться и стабильность которых должен почувствовать растущий ребенок, поразительно велико. Однако следует помнить, что сформировать новую стабильную социальную почву после того, как прежняя была выбита из-под ног, — очень нелегко. V Группа, к которой принадлежит человек, является не только источником помощи и защиты, она предполагает также наличие определенных ограничений и табу. Иными словами, она сужает «пространство свободного движения» человека. И этот момент представляет огромное значение для его адаптации к группе. Поэтому наша основная проблема может быть сформулирована таким образом: может ли человек в достаточной степени удовлетворять свои собственные личные потребности, не вступая в противоречие с жизнью и целями группы? Если принадлежность к какой-либо группе больше препятствует, чем способствует человеку в достижении его ведущих целей, между ним и группой возникает конфликт, и в некоторых случаях у него даже возникает желание эту группу покинуть. Хорошо известный антисемитизм некоторых евреев — это выражение того, что этим конкретным людям не нравится их принадлежность к еврейской группе. В Германии эта тенденция была заметна в отношении немецких евреев к восточным; в Америке — в отношении евреев испанского происхождения к немецким или если рассматривать более поздний период, в отношении немецких евреев — к евреям из Польши или России. Та же самая закономерность наблюдается и во взаимоотношениях между богатыми и бедными еврейскими землячествами в студенческих городках колледжей. По-видимому, мы можем говорить также и о том, что существует тенденция перенимать ценности более привилегированной группы данного сообщества. И поэтому представитель группы с низким статусом становится особенно чувствительным ко всему тому, что идет вразрез с этими ценностями. Подобное негативное чувство по отношению к своей собственной группе противоречит естественному стремлению человека гордиться своей группой. В результате возникает типичная амбивалентная установка части членов низкостатусной группы по отношению к ней (рис. 24). Рис. 24. Отношение личности к стратам различных групп: Е — еврейская группа; НЕ — нееврейская группа; ВСт и НСт — высшая и низшая страты нееврейской группы; бст и нст — высшая и низшая страты еврейской группы; А — личность; С— сила, действующая на личность в направлении от Нст Неприязнь, которую представитель А непривилегированного меньшинства, т. е. еврейской группы Е, демонстрирует в отношении той части своей группы (НСт), которая менее всего похожа на высшую социальную страту ВСт большинства (НЕ), возрастает вследствие того ощущения, что существование этих групп подразумевает существование опасности того, что меньшинство в целом будет восприниматься большинством как часть низшей страты. VI Мы можем провести аналогии между нервным срывом приемного ребенка и тем фактом, что наиболее серьезные проблемы нацистский антисемитизм спровоцировал у тех людей, в чьих жилах есть половина или четверть еврейской крови, но которые считали себя добрыми католиками или протестантами. Эти несчастные люди почувствовали, как их социальная почва ушла из-под ног, когда им внезапно было отказано в принадлежности к той группе, частью которой они долгие годы себя ощущали. Несколько меньше, но тем не менее довольно значительно, были потрясены и основы существования всех евреев мира, когда Германия, которая считалась одной из самых просвещенных и образованных стран, начала насильственные преследования евреев. Это пошло вразрез и с любимой идеологией многих евреев, согласно которой антисемитизм — это «предрассудок», которого «нет у хорошо образованных людей» и который может быть преодолен в результате «просвещения». Это сделало очевидным тот факт, что данная проблема не может быть решена на индивидуальной основе и ее следует рассматривать как социальную проблему групп. И хотя многие евреи в Соединенных Штатах демонстрируют недостаточную адаптированность, существует и другой, более важный, фактор, а именно — «маргинальная» позиция многих евреев. Не так давно студентка одного восточного колледжа, умная, красивая, успешная девушка, чья позиция в достаточной степени привлекательна, так выразила свои чувства: Посмотрите на меня. Я не там и не здесь. Как еврейка, я многого не стою. Я хожу в синагогу, когда вынуждена это делать; мне говорили, что мы — великий народ, но у меня нет ни малейшего представления о том, что это значит. Я могу назвать многих малоизвестных английских поэтов — но знаю ли я, кто самый известный еврейский поэт? Нет, не знаю. Мое образование было абсолютно христианским. Все мои достоинства — это достоинства христианские, по крайней мере, таковы мои представления. Иногда я обнаруживаю в себе что-то, что кажется мне типично еврейским, и меня это удивляет и даже отдаляет от самой себя. Я знаю, что я еврейка, потому что мне сказали об этом, потому что у меня есть еврейские друзья. Все остальное мало что значит для меня. И вы понимаете, как еврейка я многого не стою. Но я немногим лучше и как американка. Здесь, в колледже, я много времени провожу в довольно закрытой еврейской компании. Другой круг моих сверстников, которые не являются евреями, не замечают меня, и я не обращаю на них особого внимания. Иногда эти две компании соприкасаются, когда-то больше, когда-то меньше. У меня возникают дружеские отношения с людьми из другого круга. Но это очень осторожное дружелюбие. Если это мальчик, меня будет интересовать, что он думает обо мне, а его — что скажут его товарищи по землячеству. Если это девочка, мы мысленно поздравляем друг друга с тем, что мы переступили границы расовых предрассудков. Когда я читаю список членов «Фи Бета Каппа» (Привилегированное общество студентов и выпускников американских колледжей. — Прим. перев ), я обращаю особое внимание на то, сколько среди этих избранных евреев. Я всегда осознаю, что я еврейка, независимо от того, стараюсь ли я это скрыть, или, наоборот, показать это всем окружающим. И кто я такая? Евреи считают, что я американка, американцы — что я еврейка. Я чувствую себя не на месте, и это очень сильное чувство. И все потому, что общество выталкивает людей, подобных мне, за ограду; неважно, на какую сторону этой ограды, в любом случае, это положение за ее пределами. Эта неопределенность достаточно типична для многих молодых евреев, и она едва ли может возникать как следствие того факта, что еврей в США - не только еврей, но и американец. Известное утверждение Брандейса, в котором он говорит о том, что двойная групповая лояльность не ведет к двойственности положения, с социологической точки зрения справедливо. И это особенно хорошо видно в Соединенных Штатах, где существует множество меньшинств с более или менее выраженным национальным характером (возьмем, к примеру, ирландцев, поляков, немцев или шведов). Кроме того, каждый человек принадлежит к большому количеству пересекающихся групп, среди которых и его семья, и круг друзей, и его профессиональная или деловая группа, и так далее (см. рис. 20). Он может быть лояльным по отношению к каждой из них, и при этом не будет постоянно пребывать в состоянии конфликта и неопределенности. Проблему порождает не принадлежность человека ко многим группам, а неопределенность этой принадлежности. Практически в любой группе с низким статусом можно найти немало тех, кто не чувствует себя принадлежащим к этому меньшинству и в то же время не признаётся за своего представителями привилегированного большинства. Нередко бывает так, что к этим людям относятся наиболее привилегированные этой непривилегированной группы или те, кто явно или скрытно намеревается перейти эту черту, те, чье положение социологи определяют как положение «маргинальной личности». Это те люди, которые находятся «между» группами, они не там и не здесь. Психологические проблемы, с которыми приходится сталкиваться маргинальному человеку: его неопределенность, его нестабильность и нередко ненависть к самому себе, являющиеся следствием более или менее устойчивого состояния внутреннего конфликта, в котором такой человек находится, — хорошо известны тем, кто занимается социологией. Чем меньше выражены различия между привилегированной и непривилегированной группами, тем большее количество маргинальных личностей возникает в непривилегированной группе; и мы имеем дело с парадоксальной ситуацией, когда улучшение позиции группы может усиливать неопределенность и напряжение личности. Существует и еще один фактор, который усиливает неопределенность, присущую современному еврею. Он нередко не может определить, что именно лежит в основе его принадлежности к еврейской группе. Довольно сложно дать четкое описание характера еврейской группы в целом, особенно после того, как религия перестала быть столь важным социальным институтом. Религиозная группа, включающая в себя много атеистов? Еврейская раса, расовые признаки которой имеют огромное количество вариаций? Нация без государственного управления и без собственной территории, на которой она составляла бы большинство? Группа, объединенная на основе единой культуры и традиции, члены которой в действительности более склонны разделять ценности и идеалы тех народов, на территории которых они проживают? Мне кажется, найдется немного столь же нелегких занятий, как определение характера еврейской группы. И не так легко понять, почему эта группа сохраняется как отдельное образование, почему она еще не окончательно утеряла волю к жизни и почему другие народы не дают евреям ассимилироваться в их среде. Не удивительно, что многие евреи не могут определиться с тем, что означает для них принадлежность к еврейской группе, с тем, стоит ли им как личностям идентифицироваться с нею, или же целесообразнее постараться прекратить с ней все отношения. Не удивительно, что зачастую на протяжении всей жизни у еврея может меняться представление о том, что значит для него эта группа; и если он утрачивает свою веру в религию или же в то, что представлялось ему особыми идеалами либо особой миссией евреев, вполне возможно, что он будет стремиться к тому, чтобы вырваться из этой группы. Позиция на границе между двумя группами («на ограде»), положение, когда человек принадлежит вроде бы к двум группам, но в реальности не принадлежит ни к одной из них, может быть вполне естественной для тех, кто наполовину еврей с биологической точки зрения. Однако мы должны понимать, что в аналогичной и не менее сложной ситуации оказываются и те, кого мы могли бы назвать «наполовину евреями» с точки зрения социальной, и те, у кого не сложилось окончательного мнения о собственной принадлежности к еврейскому народу. Эти маргинальные мужчины и женщины находятся почти в той же самой позиции, что и подросток, который уже не ребенок, но который в то же время осознает, что его еще не воспринимают как взрослого. Эта неопределенность в отношении социальной почвы, на которой он стоит, и группы, к которой он принадлежит, нередко приводит к тому, что подросток становится шумным, беспокойным, одновременно застенчивым и агрессивным, чрезмерно чувствительным и склонным к крайностям, слишком критичным к себе и к окружающим. Маргинальный еврей вынужден всю свою жизнь оставаться в таком положении. С какой бы стороны ни затрагивался еврейский вопрос, он видит его одновременно глазами еврея и не-еврея. Если ситуация ему ясна и если он хорошо представляет себе, каковы его личные ценности, он вполне способен принимать обоснованные и справедливые решения, и особых проблем в таком случае не возникает. Однако маргинальный еврей, как правило, не чувствует себя достаточно укорененным в какой-то из этих двух групп и не может определиться и быть уверенным относительно своих собственных взглядов на происходящее и своих взаимоотношений с каждой из групп. Поэтому он вынужден оставаться в состоянии довольно смутного и неопределенного, но при этом постоянного внутреннего конфликта. Он — «вечный подросток». Он точно так же, как и подросток, неуверен в себе и плохо приспособлен к жизни. VII История предоставляет нам убедительные доказательства того, что «хорошее поведение» части евреев никоим образом не может застраховать их от антисемитизма. В целом те силы, что действуют на евреев, являются следствием условий существования нееврейского большинства; например, когда большинству требуется козел отпущения, на которого можно было бы списать все возникающие проблемы, в этом качестве используют евреев. И эти силы мало зависят от поведения самих евреев. Даже в тех случаях, когда их поведение и играет какую-то роль, может получиться так, что в конце концов возникнут еще более серьезные проблемы, связанные уже не с низким, а с высоким статусом евреев. Так, в Германии именно экономические, социальные и культурные. достижения евреев дали толчок антисемитизму. И если бы имелся хоть какой-то смысл в том, чтобы откорректировать те качества, которые присущи евреям, нам следовало бы поступать в соответствии со следующим принципом: чтобы избежать антисемитизма, не старайтесь сделать еврейскую молодежь способной и успешной; пусть все они будут середнячками, или, еще лучше, пусть их достижения будут ниже среднего уровня! Столь же неблагоприятными будут и последствия замалчивания и, так сказать, приватизации еврейской проблемы; нам не следует игнорировать то, как это повлияет на отдельного еврея, то, как часто и в каком объеме ему придется сталкиваться с антисемитизмом. Мы могли бы разделить всех евреев на три группы: те, кто слишком подчеркивает свою принадлежность к еврейскому народу; те, кто ведет себя адекватно; и те, кто пытается скрыть свою национальную принадлежность. Человек, относящийся ко второй группе, который знает, в каких ситуациях и в каком объеме ему следует акцентировать внимание на своем еврействе, скорее всего, более остальных евреев удачлив в жизни. Что касается представителей двух других групп, то нееврейское население, как правило, менее враждебно реагирует на тех, кто постоянно подчеркивает свою принадлежность к еврейскому народу, чем на тех, кто старается ее скрыть. И пока нееврейские народы стремятся не допустить полной ассимиляции евреев, они будут с подозрением относиться к евреям третьей группы, тогда как от представителей первой группы они не будут ожидать никакой опасности. Поскольку поведение людей, относящихся к третьей группе, непредсказуемо и нестабильно, предоставление им равных привилегий таит в себе опасность; гораздо проще предоставить такие привилегии тем, чьи позиция и вероятные поступки достаточно ясны, ибо они, скорее всего, не будут использовать свой статус в профессиональной сфере, в политике или в бизнесе для того, чтобы постараться пересечь черту, отделяющую их от большинства, и попасть в то поле, где такого рода переход представляется крайне нежелательным. Итак, действия еврейских родителей, когда речь идет о еврейской проблеме, должны быть точно такими же, как в тех ситуациях, когда дело касается вопросов пола или других тому подобных тем. Еврейские родители должны говорить о еврейской проблеме честно, открыто и реалистично. Им следует принимать во внимание следующие моменты: • Прежде всего нужно осознавать то, что их ребенок будет членом менее привилегированного меньшинства и ему рано или поздно придется столкнуться с этим фактом. • Попытка как можно дольше скрывать от ребенка существование этой проблемы и сглаживать ее остроту впоследствии значительно затруднит его социальную адаптацию. Это утверждение справедливо даже в отношении тех общин, где ситуация складывается так, что в раннем детстве ребенок не сталкивается с проявлениями антисемитизма; родители должны понимать, что рано или поздно эта проблема все же возникнет, и чем раньше ребенок с ней столкнется, тем лучше для него. • Как можно более раннее воспитание ясного и позитивного чувства принадлежности к еврейской группе — самое важное из того, что могут сделать родители для обеспечения счастливого будущего своих детей. Воспитывая ребенка таким образом, родители могут минимизировать двойственность и напряжение, характерные для ситуации еврейского меньшинства, и тем самым предотвратить различные неадекватные формы адаптации к миру. • Крайне важно, чтобы родители рассматривали еврейский вопрос не как проблему отдельной личности, а как проблему социального плана. Так, например, уделяя чрезмерное внимание хорошим манерам ребенка или ориентируя его на достижение такого социального успеха, который велик даже для многих представителей привилегированного большинства, родители провоцируют возникновение у ребенка более сильного напряжения и затрудняют его адаптацию. Родителям следует с самого начала учитывать социальную составляющую ситуации. Такой подход наиболее реалистичен, он позволяет избежать неопределенности, самообвинений и сожалений по поводу своего положения, которые неизбежно возникнут в том случае, если антисемитизм будет восприниматься как проблема индивидуальная. • Глубокое понимание социологических проблем представляет особенную ценность для еврейского подростка. Это, вполне вероятно, поможет ему решить самые трудные задачи, описанные выше: что такое еврейская группа и является ли он сам членом этой группы. Иногда подросток будет чувствовать, что у него больше общего с его нееврейскими друзьями, чем с некоторыми евреями, и он будет основываться на этом ощущении сходства и различия, определяя свое отношение к групповой принадлежности. Да, действительно, некоторые социологи рассматривают сходство членов группы по тому или другому признаку как определяющую характеристику этой группы. Однако сходство между людьми позволяет просто отнести их к тому или иному классу, соотнести их с каким-то абстрактным понятием, тогда как принадлежность к одной и той же социальной группе предполагает конкретные динамические взаимоотношения между ее членами. Муж, жена и ребенок менее схожи друг с другом, чем ребенок— с другими детьми, муж — с другими мужчинами или жена — с другими женщинами, и все же они — устойчивая естественная группа. Сильные и хорошо организованные группы, хотя и не являются полностью однородными, состоят, как правило, из множества различных подгрупп и отдельных личностей. Их принадлежность к одной и той же группе определяет не степень их сходства или различия, а социальное взаимодействие или другие типы взаимозависимости. Лучше всего определить группу как динамическое целое, основанное не столько на сходстве, сколько на взаимной зависимости. Как правило, подросток способен понять это. Такой подход поможет ему увидеть, что его принадлежность к еврейской группе — это не вопрос его личного сходства с прочими ее членами, и даже не вопрос его приязни или неприязни к этой группе. Он поймет самое главное: независимо от того, какой фактор лежит в основе объединения еврейской группы: раса, религия, нация или культура, — большинство людей воспринимает евреев именно как особую, отличающуюся от всех прочих группу. Он будет готов принять разнообразие мнений и убеждений или любые другие существующие различия между членами группы как что-то совершенно естественное, присущее и любой другой группе. Он поймет, что основной критерий принадлежности к группе— это взаимозависимость судьбы. Молодые американские евреи могут питать отвращение к еврейскому национальному мистицизму; возможно, они не захотят страдать из-за каких-то культурных или религиозных ценностей, смысл которых им не ясен или которые им просто не нравятся; но они должны быть достаточно объективными, чтобы отчетливо осознавать зависимость их судьбы от положения всех американских евреев и, естественно, всех евреев мира. Чувство принадлежности, основанное на таком реалистичном социологическом понимании взаимозависимости, будет способствовать гармонизации действий евреев. Оно будет препятствовать чрезмерному акцентированию еврейской проблемы и, в то же время, обеспечит готовность принять на себя часть ответственности за свою собственную группу. Оно должно способствовать тому, чтобы развеялся туман неопределенности и внутренних конфликтов, который сегодня парализует действия многих из нас. • Родителям не следует бояться так называемой двойной лояльности. Принадлежность к нескольким группам естественна и необходима для любого человека. Реальная же угроза возникает тогда, когда человек находится «нигде», когда он — «маргинальный человек», «вечный подросток». 1940г. =============================================== Статья 2 Курт Левин. НЕНАВИСТЬ К САМИМ СЕБЕ В ЕВРЕЙСКОЙ СРЕДЕ. 1941г. =============================================== Людям, не принадлежащим к еврейской нации, сложно поверить в то, что в еврейской среде распространена ненависть к самим себе, однако сами евреи хорошо это знают. Этот феномен можно наблюдать со времен освобождения евреев. Профессор Лессинг в Германии осветил эту тему «Ненависть евреев к самим себе» (1930). Роман Людвига Льюисона «Внутренний остров» (1928), рассказывающий о Нью-Йорке тридцатых годов, и романы Шнитцлера, посвященные жизни австрийских евреев в начале двадцатого века, удивительно похоже описывают существующие в этой среде проблемы. В столь различных странах возникают одни и те же конфликты, и евреи из самых разных социальных слоев общества и профессиональных групп пытаются решать их одним и тем же образом. Ненависть евреев к самим себе может быть проанализирована и как групповой, и как индивидуальный феномен. В европейской истории мы можем найти поразительные примеры враждебных чувств, испытываемых представителями одной еврейской группы по отношению к другой, например, неприязнь немецких и австрийских евреев к восточноевропейским или, в более недалеком прошлом, отношение французских евреев к евреям немецким. От немецких евреев не так уж редко можно было услышать, что источник всех проблем, с которыми сталкиваются евреи в Германии, — это «плохое поведение» восточноевропейских евреев. В Америке имел место процесс, аналогичный европейскому, когда испанцы, живущие в Германии, выражали свое недовольство немецкими иммигрантами еврейского происхождения, а те, в свою очередь, были враждебно настроены по отношению к восточноевропейским иммигрантам. Если мы обратимся к индивидуальному, а не групповому уровню этой проблемы, то ненависть еврея может быть направлена против евреев как группы, против определенной части евреев, против своей собственной семьи или даже против себя самого. Она может быть направлена против еврейских социальных институтов, еврейской манеры поведения, еврейского языка или еврейских идеалов. Существует бесчисленное количество форм, которые может принимать ненависть евреев к самим себе. Наиболее часто встречающаяся и самая опасная форма — это скрытая, завуалированная ненависть. Когда я попытался вспомнить все случаи, в которых я сталкивался с прямым и открытым презрением в еврейской среде, мне не удалось припомнить больше десятка подобных ситуаций. Лично на меня наибольшее впечатление произвело поведение одного хорошо образованного еврея, бежавшего из Австрии, когда он повстречался с парой еврейских беженцев. Ледяным, презрительным тоном он вдруг начал защищать Гитлера, оправдывая его политику преследования евреев тем, что у немецких евреев действительно есть масса непростительных недостатков. Но подобные случаи крайне редки. В большинстве случаев проявление ненависти еврея к окружающим его евреям или к себе самому имеет менее выраженный характер. Эта ненависть так переплетена с другими мотивами, что в каждом конкретном случае довольно сложно определить, имеет ли место такого рода ненависть. Возьмем, к примеру, хорошо образованного еврея — атеиста, который в конце концов согласился произнести речь в церкви. Во время службы, предваряющей его выступление, он рассказал мне, как ему больно видеть талиты — платки, которыми накрывали себя молящиеся, как это отвращение возникло в нем первый раз и что оно было вызвано негативной установкой его отца по отношению к синагоге. Имеем ли мы в данном случае дело с формой антиеврейского чувства или же просто с отвращением атеиста к церкви? Отказывается ли богатый еврейский торговец жертвовать на благотворительность потому, что он ненавидит свой народ, или же просто потому, что он скуп? Может показаться, что еврей, владеющий фирмой или магазином, отказывается нанимать на работу евреев; но может быть, при данных обстоятельствах сделать это просто невозможна? Случается — хотя и нечасто, — что еврей честно признаётся в том, что он не любит находиться вместе с евреями. Большинство тех, кто всеми силами старается избежать участия в еврейских ассоциациях, объясняют свое поведение «вескими причинами». Они настолько заняты в нееврейских организациях, что «у них просто нет времени». Мальчик, отдающий предпочтение, скажем, «христианскому учению», а не иудаизму, скажет вам, что он вовсе не пытается отделаться от всего еврейского, просто его привлекают ценности других групп. Конечно, в некоторых случаях эти причины могут быть совершенно реальными. И тем не менее, существует ряд фактов, вызывающих удивление. Так, например, нееврейский партнер в смешанном браке зачастую имеет более реалистичное представление о том, каким должно быть образование его детей. Он понимает, как важно для ребенка развиваться с четким представлением о том, каково его отношение к еврейской национальности, о том, принадлежит он к этой группе или нет. Еврейские родители часто склоняются к тому, что их дети в Соединенных Штатах могут расти просто как человеческие существа. Они, скорее всего, будут отрицать, что руководствуются тем же самым чувством, что и многие богатые немецкие и австрийские евреи, обращая в баптизм своих детей и прилагая массу усилий к тому, чтобы присоединить своих детей к типично нееврейским группам. Однако если отвращение упомянутого выше атеиста к атрибутам еврейской религии было его единственным мотивом, он должен был чувствовать столь же сильное отвращение и к символам любой другой религии. И если это не так, то мы можем сделать вывод о том, что его поведением управляет не только неприязнь к религии. Еврейский ребенок из неортодоксальной семьи может сказать своей матери: «Когда я вижу старого молящегося еврея в талите, у меня поднимается настроение, как если бы я сам помолился». Этот случай доказывает, что безразличие к религии далеко не всегда приводит к возникновению отвращения к ней. Почему торговец, отказывающийся жертвовать деньги на нужды еврейской общины, проявляет щедрость по отношению к любой нееврейской организации? Почему лагеря, в которых отдыхают только еврейские дети, принимают на работу только тех воспитателей, чье происхождение — определенно не еврейское, и устраивают воскресные христианские службы? Почему в этих лагерях не слышно еврейских песен и нет никаких прочих характерно еврейских занятий? НЕНАВИСТЬ ЛЮДЕЙ К САМИМ СЕБЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ ФЕНОМЕН Была предпринята попытка объяснить ненависть евреев к самим себе проявлением глубинных человеческих инстинктов, т. е. проявлением того, что Фрейд называл стремлением к саморазрушению или инстинктом смерти. Однако подобное объяснение не вполне адекватно. Почему англичанин или немец не испытывает столь же сильную ненависть к своим соотечественникам, с какой еврей ненавидит других евреев? Если ненависть к самим себе — результат некоего присущего всем инстинкта, то следует ожидать, что сила этой ненависти будет зависеть исключительно от личностных особенностей конкретного человека. Однако сила ненависти конкретного еврея зависит, по всей вероятности, не столько от характерных особенностей его личности, сколько от его установки по отношению к иудаизму. Еврейская ненависть к самим себе — это феномен, который можно наблюдать и у представителей многих других групп с низким социальным статусом. Один из наиболее известных и самых ярких примеров ненависти к самим себе — это американские негры. Негры внутри своей группы делятся еще на четыре или пять страт в зависимости от оттенка кожи — чем светлее кожа, тем выше страта. Эта дискриминация в своей собственной среде заходит так далеко, что девушка со светлой кожей может отказаться выйти замуж за мужчину с более темным оттенком кожи. Проявление ненависти к самим себе — не столь сильное, но достаточно отчетливое, — можно отметить и среди второго поколения греческих, итальянских, польских и многих других эмигрантов в Америке. Динамика ненависти к самим себе и ее социальные проявления станут очевидными в результате более пристального анализа. Еврейская девушка в престижном университете Среднего Запада сказала своим друзьям, что ее родители родились в Америке, хотя в действительности ее отец был иммигрантом с Востока в первом поколении. Эта девушка любит своего отца, и теперь се мучают угрызения совести, она даже собирается уйти из университета. Почему она поступила таким образом? Она чувствовала, что если бы происхождение ее родителей стало известно, она не смогла бы с такой легкостью примкнуть к самым престижным кругам университетского городка. Причина такого поступка, направленного против своей семейной группы, достаточно очевидна: у человека есть определенные ожидания и планы на будущее. Принадлежность к группе с низким статусом воспринимается как помеха на пути к достижению поставленных целей. А это приводит к тому, что человек пытается отстраниться от этой группы. В случае со студенткой это привело к возникновению конфликта, касающегося психологической связи с семьей, и она не смогла разрешить этот конфликт. Любая фрустрация такого рода может привести к чувству ненависти против своей собственной группы как источника фрустрации. Одна еврейская дама, обедавшая в модном ресторане с другом — представителем другой национальности, была крайне раздражена поведением одной пары посетителей, которые вели себя громко и вызывающе и, очевидно, были пьяны. По какой-то причине ей показалось, что эти люди могли быть евреями. Ее друг сделал им замечание, из которого стало ясно, что эти люди не евреи. Дама почувствовала огромное облегчение, и с этого момента их развязность не раздражала, а скорее развлекала ее. Подобные инциденты случаются сплошь и рядом. Эмоциональная реакция еврейской дамы на поведение других евреев подобна переживаниям матери по поводу поведения своих детей в общественных местах. И эта дама, и студентка из предыдущего примера чувствовали угрозу своей позиции; им казалось, что их будущее находится в опасности вследствие их идентификации с определенной группой. Повышенная чувствительность к поведению других членов группы — это всего лишь проявление фундаментальной особенности групповой жизни, а именно взаимозависимости судьбы. Как выяснилось, даже те евреи, которые стараются избавиться от всех национальных связей, все же зачастую крайне чувствительны к этому аспекту. Это доказывает, что, несмотря на их слова, эти люди все-таки имеют представление о социальной реальности. И действительно, жизнь, свобода и стремление к счастью любой еврейской общины в Америке, как и любого американского еврея, специфическим образом зависят от того социального статуса, которым обладает еврейская группа в этой стране. Если Гитлер выиграет войну, эта особенная взаимозависимость судеб станет самым важным фактором, определяющим жизнь каждого отдельного еврея. Если же Гитлер войну проиграет, эта взаимозависимость все же останется одним из доминирующих факторов в жизни наших детей. СИЛЫ, ПРИВЛЕКАЮЩИЕ ЧЕЛОВЕКА В ГРУППУ, И СИЛЫ, ОТДАЛЯЮЩИЕ ЕГО ОТ ГРУППЫ Рассматривая проблему аналитически, мы можем выделить два типа сил, действующих на представителя любой группы: силы одного типа привлекают его в группу и не дают уйти, силы другого типа направлены так, чтобы отдалить его от группы. Источников сил, привлекающих человека в группу, может быть множество: возможно, человеку нравятся другие члены этой группы; возможно, члены группы привлекают его к интересной деятельности; может быть, ему интересна цель группы, возможно, он видит совпадение собственного мнения с идеологией группы; наконец, он может стремиться быть в группе просто для того, чтобы не быть одному. Подобным образом, и те силы, которые уводят человека из группы, могут возникать вследствие каких-то неприятных особенностей этой группы или большей привлекательности другой группы. Если баланс сил, притягивающих человека к группе и отдаляющих от нее, отрицателен, человек покинет группу (если не вступят в действие какие-то новые факторы). Таким образом, при «вольных» условиях группа будет состоять только из тех членов, на которых позитивные силы оказывают большее воздействие, чем негативные. Если группа не является достаточно привлекательной, чтобы удержать необходимое для ее существования количество членов, она распадается. Однако мы должны отдавать себе отчет в том, что силы, привлекающие человека в группу, и силы, отдаляющие его от нее, не всегда являются выражением личных потребностей самого человека. Они могут быть навязаны человеку из какого-то внешнего источника. Иными словами, человек может быть вынужден остаться в группе, которую он сам предпочел бы покинуть, или же остаться за пределами той группы, в которую он мечтает попасть. Так, к примеру, диктатор закрывает границы страны, чтобы никто не мог покинуть ее пределы. Или же модные светские круги ограничивают число тех, кто вхож в их компанию, и многие из тех, кто хотел бы к ним присоединиться, не могут этого сделать. СПЛАЧИВАЮЩИЕ И РАЗЪЕДИНЯЮЩИЕ СИЛЫ В ГРУППЕ С НИЗКИМ СТАТУСОМ Одним из важных факторов, определяющих, насколько сильным будет стремление человека остаться в группе или уйти из нее, является то, насколько удовлетворению личных потребностей человека способствует или препятствует его членство в группе. Считается, что некоторые группы, такие как коммерческая палата или профсоюз, существуют для того, чтобы оказывать помощь членам этих групп в удовлетворении его интересов. С другой стороны, членство в любой группе до определенной степени ограничивает свободу действий человека. Милая и деятельная жена может оказывать мужчине неоценимую помощь в реализации его намерений и удовлетворении его амбиций, однако в некоторых ситуациях брак может оказаться и помехой. В общем и целом, можно сказать, что чем в большей степени облегчается или затрудняется достижение личных целей вследствие принадлежности к группе, тем выше будет вероятность того, что баланс сил, привлекающих человека в группу и отталкивающих его, будет, соответственно, положительным или отрицательным. Этот анализ позволяет сделать некоторые предположения относительно поведения представителей групп с высоким и низким социальным статусом. Получение более высокого статуса — это один из наиболее важных факторов, обусловливающих поведение человека в нашем обществе. Кроме того, привилегированная группа открывает перед человеком больше возможностей и меньше ограничивает его свободу, чем группа с низким статусом. По этой причине представители элиты общества в любой стране обладают ярко выраженным положительным балансом сил, предполагающим сохранение членства в элитной группе. Кроме того, если человек по какой-то причине намерен покинуть элиту, то, как правило, он может сделать это практически беспрепятственно (хотя, конечно, бывают и исключения). Представитель группы с низким статусом нередко испытывает определенные затруднения, обусловленные его принадлежностью к этой группе. Кроме того, намерение добиться высокого статуса равносильно намерению уйти из этой группы. В то же время, можно отметить, что для члена любой группы с низким социальным статусом свободное движение через групповые границы сильно ограничено или полностью закрыто, что может быть связано как с недостатком способностей у данного человека, так и с действием внешних сил. Привилегированное большинство или влиятельная часть этого большинства препятствует свободному перемещению. Таким образом, в любой группе с низким социальным статусом существует некоторое количество членов, для которых баланс сил, привлекающих их и отдаляющих от нее, таков, что они предпочли бы покинуть группу. Они остаются в группе не потому, что хотят этого, а потому, что их вынуждают к этому определенные силы. Этот факт сильно влияет на атмосферу, структуру и организацию любой непривилегированной группы и на психологию людей, к ней принадлежащих. ГРУППОВАЯ ЛОЯЛЬНОСТЬ И НЕГАТИВНЫЙ ШОВИНИЗМ В каждой группе можно выделить области, которые культурально занимают центральное положение, и те, что находятся на периферии. Центральная область относится с пиететом к тем ценностям, привычкам, идеям и традициям, которые считаются наиболее существенными и репрезентативными для данной группы. Для музыканта — это идеальный музыкант, для англичанина — это тот набор характеристик, который представляется ему типично английским. Те люди, которые верны своей группе, склонны высоко ценить центральные области личности. Иными словами, средний англичанин «горд» тем, что он англичанин, и ему не понравится, если кто-то сочтет его представителем другой нации. Нередко имеет место тенденция к переоценке этой центральной области. В таком случае мы говорим о «стопроцентном американизме», или, в более общем виде, о шовинизме. Однако позитивная оценка центральных областей — это логический результат групповой лояльности; она является крайне важным фактором поддержания единства и целостности группы. При отсутствии такой лояльности ни одна группа не может прогрессировать и процветать. Те, кто хотел бы покинуть группу, не отличаются должной лояльностью. В группе с низким социальным статусом, тем не менее, многие из тех, кто хотел бы уйти из группы, вынуждены оставаться в ней. В результате в каждой такой низкостатусной группе можно обнаружить какое-то количество людей, стыдящихся своей принадлежности к этой группе. Если мы в качестве примера рассмотрим еврейскую группу, такие евреи будут стараться максимально быстро и самым кардинальным образом отмежеваться от всего еврейского. На их шкале ценностей те привычки, проявления или установки, которые, по их мнению, являются специфически еврейскими, 6удут располагаться не слишком высоко; и они будут иметь об этих особенностях весьма невысокое мнение. Иными словами, они будут демонстрировать «негативный шовинизм». Подобная ситуация усугубляется еще одним фактом: человек, чей баланс сил негативен, будет стараться удалиться от центра еврейской жизни настолько далеко, насколько это будет позволено внешним большинством. Он остановится у определенного барьера и будет постоянно пребывать в состоянии фрустрации. Причем он будет более фрустрирован, чем те представители меньшинства, которые чувствуют психологический комфорт, находясь внутри этой группы. Данные экспериментальной психологии и психопатологии позволяют сделать вывод о том, что подобная фрустрация приводит к состоянию тотального высокого напряжения, обусловливающего высокую агрессивность личности. С точки зрения логики, эта агрессия должна быть направлена против большинства, которое препятствует представителям меньшинства покинуть свою группу. Однако в глазах этих людей большинство обладает более высоким статусом. Кроме того, большинство слишком всемогуще, чтобы на него можно было безбоязненно нападать. Эксперименты показали, что при подобных обстоятельствах агрессия, скорее всего, обернется против той группы, к которой человек принадлежит, либо против него самого. СИЛА УСТАНОВОК ПРИВИЛЕГИРОВАННОЙ ГРУППЫ Существует и еще один дополнительный фактор, усиливающий тенденцию к проявлению агрессии против собственной группы. Марк Твен рассказал историю негра, которого воспитывали, как белого ребенка. И когда он самым скверным и малодушным образом поступил со своей матерью, она сказала ему: «Это в тебе говорит ниггер». Иными словами, она переняла мнение белого человека о том, что самые дурные черты являются типичными для негров. Социологам хорошо известно, что представители низших социальных слоев обычно перенимают веяния моды, ценности и идеалы более высоких слоев. Когда речь идет о группе с низким социальным статусом, на их мнение о себе самих оказывает большое влияние та низкая оценка, которую дает им большинство. А это неизбежно усиливает тенденцию евреев с негативным балансом освободиться от всего еврейского. Чем более типичным является представитель еврейского народа или чем более типичными для евреев представляются какие-то культурные символы или модели поведения, тем более непривлекательными кажутся они этим людям. А поскольку человек не может полностью освободиться от своих еврейских связей и своего еврейского прошлого, он оборачивает свою ненависть против самого себя. ОРГАНИЗАЦИЯ ГРУПП С НИЗКИМ СОЦИАЛЬНЫМ СТАТУСОМ Представители большинства привыкли думать о меньшинстве как о гомогенной группе, любого представителя которой они могут охарактеризовать при помощи стереотипа «еврей» или «негр». Было установлено, что содержание этого стереотипа в сознании ребенка зависит от специфики социальной атмосферы, в которой происходит его взросление, и что степень выраженности предубеждения практически не зависит от величины и особенностей непосредственного опыта общения с представителями меньшинства. В действительности каждая группа, даже та, которая обладает низким экономическим или социальным статусом, состоит из нескольких социальных слоев. Однако существует различие между типичными структурами высокостатусной и низкостатусной групп. Силы, действующие на отдельного члена привилегированной группы, направлены на центральные области этой группы. Силы, действующие на члена непривилегированной группы, направлены от центральной области к периферии группы, и если возможно, то и в сторону более высокого статуса, присущего большинству. Если человеку не будет мешать барьер, возведенный большинством, он покинет группу. Подобная картина отражает психологическую ситуацию тех представителей группы с низким статусом, чей баланс сил принципиально негативен; и в результате мы можем наблюдать структуру такой группы, члены которой самым фундаментальным образом настроены против самих себя. Очевидно, что чем больше членов группы характеризуется отрицательным балансом и чем больше этот баланс, тем меньше вероятность эффективной организации группы. Хорошо известно, что в группе с низким экономическим или социальным статусом сложно наладить четкий организационный порядок, поскольку решению этой задачи будут мешать те члены группы, чья реальная цель заключается не в том, чтобы способствовать развитию группы, а в том, чтобы покинуть ее. Этот глубинный конфликт целей членов низкостатусной группы не всегда очевиден для них самих. Но именно по этой причине даже относительно большая низкостатусная группа, которая в принципе способна добиться равных прав (если объединится и будет действовать сплоченно), может достаточно легко удерживаться большинством в низшей позиции. ЛИДЕРЫ С ПЕРИФЕРИИ Для организации и функционирования меньшинства особенно опасно то, что в нем не могут появиться некоторые типы лидеров. В любой группе с любым статусом существуют подгруппы, способные завоевать лидерство и быть достаточно успешными. Если речь идет о социальном меньшинстве, то отдельные члены этой группы: те, кто экономически успешен или добился успеха в профессиональной деятельности, — обычно охотнее, чем все остальные, принимаются большинством. Тем самым они попадают на периферию низкостатусной группы, и существует большая вероятность того, что они станут маргинальными личностями. Присущий им баланс сил зачастую негативен, и они особенно заинтересованы в том, чтобы их «хорошие связи» не подвергались опасности вследствие чересчур тесных контактов с теми частями низкостатусной группы, которые не принимаются большинством. Однако поскольку они добились успеха и обладают властью, остальная часть низкостатусной группы стремится видеть этих людей своими лидерами. Сами эти люди, как правило, охотно соглашаются на лидирующую роль, отчасти из-за того, что рассматривают такую позицию как приемлемую замену получения высокого статуса в большинстве, отчасти из-за того, что такое лидерство позволяет им устанавливать и поддерживать дополнительные контакты с большинством. В результате мы имеем дело с парадоксальным феноменом, который можно было бы назвать «лидерством с периферии». И вместо того, чтобы иметь дело с группой, ведомой людьми, которые гордятся своей группой, которые хотят остаться в ней и способствовать ее развитию, мы вынуждены обращаться к лидерам меньшинства, которые достаточно прохладно относятся к своей группе, которые, несмотря на легкий налет лояльности, стремятся покинуть группу и открыто используют свою власть для того, чтобы выражать свой негативный шовинизм. Достигнув относительно удовлетворительного положения среди представителей прочих групп, они озабочены главным образом тем, чтобы сохранить статус-кво, и поэтому стараются спустить на тормозах все действия, которые могут привлечь внимание представителей внешних групп. Эти евреи никогда не будут обвинять Кнудсена в двойной лояльности за то, что он был президентом Американо-датской ассоциации, но они настолько привыкли воспринимать все еврейские мероприятия глазами антисемита, что боятся обвинений в той самой двойной лояльности за какие-то действия, указывающие на их национальную принадлежность. Если будет существовать

 Авторская статья!



Это статья Jewniverse - Yiddish Shteytl
https://www.jewniverse.ru

УРЛ Этой статьи:
https://www.jewniverse.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=62
Jewniverse - Yiddish Shteytl - Доступ запрещён
Уроки идиш
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 716

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Jewniverse - Yiddish Shteytl: Доступ запрещён

Вы пытаетесь получить доступ к защищённой области.

Эта секция только Для подписчиков.

[ Назад ]


jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.033 секунд