Дмитрий Якиревич. ЕВРЕЙСКАЯ ПЕВЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
Дата: Thursday, January 13 @ 00:00:00 MSK
Тема: Yiddish


1

Всего 70 лет назад в городах и местечках Европы и на других континентах кипела еврейская жизнь. Работали многочисленные библиотеки, театры, издательства, рабочие клубы, танцевальные и певческие ансамбли. В тысячах еврейских школ, в еврейских детских садах обучали не только основам знаний. Здесь дети узнавали мелодии песен, которых ранее дома не слышали, здесь их приобщали к еврейскому танцу и сценическому слову. А их родители, зачастую, также бабушки и дедушки посещали самодеятельные хоры, танцевальные коллективы, драматические студии.
За сто с небольшим лет, в условиях жесточайших гонений, сопровождавшихся погромами, кровавыми наветами, глумлением над национальным и человеческим достоинством, наши писатели, артисты, художники, композиторы создали произведения непреходящего значения, многие из которых остались непревзойдёнными в сфере еврейского творчества на разных языках и вошли в сокровищницу мировой культуры.
Несмотря на отрицание культуры на языке идиш ассимилянтами, несмотря на неуклонное свёртывание её в СССР, строители этой культуры продолжали верить в её великое будущее. Невозможно было представить, что всего через несколько десятилетий еврейский язык найдёт своё единственное прибежище на нескольких университетских кафедрах (как латынь или древнегреческий), что будет преподноситься оптимистами, как доказательство "жизненности" языка и созданной на нём великой культуры. Невозможно было представить, что знаменитые национальные актёры и музыканты, которым рукоплескал весь еврейский мир, будут забыты. Что песни замечательных авторов станут исключительно "народными" только потому, что имена этих авторов окажутся ненужным балластом для памяти. Что владение языком явится не более чем фактом, вызывающим удивление. И разве могло уложиться в нормальном человеческом сознании, что на глазах у одного-двух поколений исчезнет целая цивилизация — "идишкайт", со всеми сантиментами, красками, звуками, запахами?

Post factum объяснение происшедшего коллапса уже сложилось. Говорится о нацистском геноциде, хотя две трети народа всё-таки уцелели. О сталинском погроме в 1948 — 1953 гг., хотя тогда было уничтожено не более полутораста деятелей еврейской культуры, пусть даже самых выдающихся. Говорится о необходимости упразднения языка идиш во имя складывавшейся в Эрец-Исраэль израильской нации и для "умиротворения" наших братьев из стран Востока. Чаще всего речь идёт о "марокканцах", выходцах из Северной Африки. Хотя трудности их интеграции в израильское общество отнюдь не были связаны с языком идиш.
В странах свободного мира, оказавшихся вне сферы досягаемости нацистской оккупации, исчезновение еврейской культуры не было связано с какими-либо насильственными действиями или целенаправленной политикой. И в этом случае, если не считать известных фактов подавления языка идиш со стороны тех представителей сионистского истеблишмента, которые не понимали его значения для сохранения еврейской самоидентификации, можно говорить о естественных, но, увы, трагических процессах.
Однако для тех, кто свои первые слова произнёс на другом языке, это лишь факт, могущий вызывать, возможно, значительный интерес, но часто и равнодушие. Для тех же, кто остаётся с языком идиш, он не только объект инвентаризации накопленных богатств и специфических отношений, проявления ностальгии или средство выражения специфического юмора, иронии или грусти. Те, кто пытаются свести вопрос лишь к этому, никак не хотят понять, что людям, которым их родной язык дорог и необходим, как для русских — русский, для корейцев — корейский, для шведов — шведский, не было и нет никакого дела до того, как определяется место идиша теми или иными исследователями, изыскания которых зачастую выполнены в недрах других культур.
На сегодняшний день для большинства евреев язык идиш и культура, созданная на нём, оказались чем-то таинственным, мало понятным. Радио- и теле-передачи, газетные публикации, посвящённые "идишской", "идишистской" культуре, напоминают порой описание восточных единоборств, каких-то экзотических сект или сексуальных меньшинств. Хотя относительно последних тон сообщений постепенно теряет таинственность и сенсационность.
Если взглянуть непредвзято на нашу агонизирующую культуру, можно обнаружить несколько средоточий, где ещё теплится какая-то жизнь. И, прежде всего, это касается песенного искусства. Именно оно оказалось наиболее выживаемым. И объяснить это не так уж сложно. Песня более неприхотлива и непритязательна, нежели театр, кино, литература, критика — в суровых языковых условиях.
Неприхотливость и непритязательность песни, однако, оборачиваются другой стороной. Её языковая составляющая оказалась в столь заброшенном состоянии, что порой невозможно говорить об аутентичности исполнения. Как правило, имена авторов не фигурируют в программах концертов, ибо они неизвестны исполнителям. И эта "узурпация" ещё не самое страшное "прегрешение"; вряд ли стоит ставить его в вину исполнителям, которые тоже жертвы создавшегося положения.
Народная песня или та, что имеет своих авторов, оказавшись объектом современного творчества, несомненно, подвергается в этом качестве осмыслению. И так было всегда. Но если, обратившись к С. М. Михоэлсу, вспомнить его определение жанра как синтеза авторского замысла и сценического воплощения, то с этой точки зрения трудно ожидать возникновения такого жанра в условиях полного незнания исполнителем не только языка, но и той этнографической среды, в которой создавалось произведение. Декларации "права видеть по-своему" в этом случае кажутся нелепыми оправданиями. Зачастую непонимание заходит столь далеко, что трагическое по своей сущности произведение превращается в разухабистый шлягер: например, многочисленные стереотипы исполнения песни "Кузина" (слова А. Лейзеровича, по неко-торым сведениям — Х. Призанта, музыка А.Шварца). С другой стороны, несколько очень популярных ещё с довоенных времён арий из еврейских оперетт преподносятся не только в качестве народных, но даже трагедийных и наполненных национально-религиозным содержанием.
Впрочем, наиболее уязвимым оказался языковой аспект. Обратимся к фонологической стороне вопроса, оговорившись, однако, сразу, что если речь идёт только о диалектных особенностях, то в рамках фольклора мы не видим каких-либо противоречий.
В прошлые десятилетия чётко прослеживались две тенденции. Одна из них берёт начало в СССР. И связана она с традицией С. Михоэлса, ставшей по существу системой еврейского театрального искусства. Важнейшим её элементом была еврейская сценическая речь. А принцип её единства стал основополагающим и объединяющим началом в деятельности всех 14 государственных еврейских театров в довоенном СССР. А также в исполнительской деятельности солистов-вокалистов и хоровых коллективов. Другая тенденция сложилась на Западе, где несмотря на стремление унифицировать сценическую речь в тех или иных труппах (Мориса Шварца в США или "Вилнэр трупэ" в Польше), единства этой речи никогда так и не возникло, о чём свидетельствуют сохранившиеся фильмы довоенного еврейского кино. На практике это привело к тому, что на западной еврейской сцене в рамках одного и того же представления, в том числе и музыкального, звучали разные диалекты общин, к которым принадлежали артисты, занятые в нём.
До конца 80-х гг. ХХ в. советские исполнители более или менее придерживались традиции С. Михоэлса во всём, что касалось еврейской сценической речи.
Имеются в виду, конечно, те, кто пользовался консультациями бывших еврейских актёров и нескольких специалистов по этой речи. Однако с отходом последователей С. Михоэлса от активной деятельности и, главное, с нарастанием миграционных процессов, сопровождавшихся разрывом многолетних творческих связей, эта сторона сценической деятельности оказалась брошенной на произвол судьбы. Получив доступ к многочисленным образцам западной аудио- и видеопродукции и не владея, как правило, языком, многие певцы из СССР механически адаптировали диалектные формы, к тому же порой засорённые акцентами, идущими от английского, немецкого и других языков. В сочетании с остатками норм еврейской сценической речи это порождает эклектическую мешанину, впрочем, адекватно отражающую современное состояние культурного процесса.
Но отклонения, связанные просто с незнанием языка, уже выводят в какое-то неведомое абсурдное пространство: преисполненный экспрессии исполнитель произносит звукосочетания, не имеющие адекватного значения в языке, а слушатель, воспринимая лишь знакомые мелодии, предполагает, что слышит еврейские слова. Солист одного из советских ансамблей в 80-е годы старательно произносил: "...ву их hоб майнэ киндэршэ йорн фарНбрахт". А вот другой пример — он уже не исключение, а, скорее, нечто постоянное, что слышится со всех концертных площадок и ресторанных подиумов, когда призывно звучит: "КойфчэН папиросн!", что является ошибкой, типичной для выходцев из СССР.
Таким образом, признавая, что песенная культура оказалась в привилегированном положении по сравнению с другими жанрами, отметим, что и она также понесла ощутимые потери и тоже выглядит чем-то таинственным, доступ к которому имеют лишь немногие посвящённые.

2

Как следует из работ Иегуды-Лейба Каhана (1881 — 1937), крупнейшего еврейского фольклориста, песня на языке идиш возникла в Германии в XV и XVI вв. как результат влияния немецкой песни. Уже в конце XVI в. Айзиком Валихом был составлен рукописный сборник еврейских песен, хранящийся в Bodleian-библиотеке в Оксфорде. Фотокопии этого сборника, как сообщал Моисей Береговский (1892 — 1961), хранились в Кабинете по изучению еврейского языка, литературы и фольклора Академии Наук УССР. И.-Л. Каhан говорит о народной игре и 54 песнях, а М. Береговский — о 55 песнях сборника. К тому же И.-Л. Каhан называет сборник немецко-еврейским, отмечая, что лишь 12 песен идут от еврейских авторов, а остальные — немецкие народные и массовые. Как И.-Л. Каhан, так и М. Береговский ссылаются на исследование Феликса Розенберга "Ьber eine Sammlung deutscher Volks- und Gesellschaftslieder in hebraishen Lettern", опубликованное в Брауншвейге в 1888 году.
Несколько позднее народное творчество наших предков испытало влияние польских и украинских народных напевов, Тем не менее дошедшие до нас образцы еврейского фольклора XV — XVI вв., как и более позднего периода, не свидетельствуют об их буквально немецком или славянском происхождении. А те из многочисленных вариаций, которые наличествуют в фольклоре других европейских народов, как отмечает И.-Л. Каhан, говорят скорее об универсальности подобных народных песен. И одним из таких примеров является знаменитая пасхальная песенка "Хад гадья", которая выглядит вариацией немецкой народной песни XV в. С другой стороны, И.-Л. Каhан приводит доказательства еврейского происхождения подобного рода греческих песен.
Как и у других народов, еврейский фольклор берёт своё начало в низших социальных слоях общества. Его создатели — ремесленники, служанки, розничные торговцы, обездоленные люди. Но, конечно же, и дети, с их характерным миро восприятием, отношением к природе, играми, мечтами. Матери, сидящие у колыбели самого драгоценного для них существа. Рекруты. Просто влюблённые, как правило, девушки. Ешиботники — в этом случае прослеживается более взыскательное отношение к слову и, конечно, историко-религиозная направленность сюжета.
В отличие от многих авторов И.-Л. Каhан не видит особой роли большинства бадхенов и маршаликов в формировании музыкального фольклора: они просто выполняли заказанную часть свадебной церемонии. Поэтический и музыкальный уровень их импровизаций был невысок. Безвкусные шутки и рифмы этих "фрэйлэх-махэров" на свадьбах и обрядах брит-мила, как пишет И.-Л. Каhан, моментально исчезали вместе с весёлой публикой.
Каждый, кто не согласится, а тем более согласится с оценкой крупнейшего фольклориста, должен признать актуальным его подход сегодня, когда трагическое состояние еврейской культуры на языке идиш характеризуется засильем "шунда" на крохотной еврейской сцене. Напомним, что термин "шунд" (буквально: халтура) появился одновременно с возникновением современного еврейского профессионального сценического искусства в последней четверти XIX века. Оно развивалось в упорной борьбе "литературного направления" и "шунда". И к моменту высочайшего подъёма еврейской культуры в период между двумя мировыми войнами победа академического направления, представлявшего собой синтез достижений европейской культуры и еврейской народной традиции, казалась неоспоримой.
Систематическое издание сборников еврейских песен началось в середине позапрошлого века. Первым таким изданием, вышедшим в 1860-м году, был сборник "Идишэ зимро — драйсик hэрлэхэ бродэр лидэр ин рэйн идиш лошн" ("Еврейские напевы — тридцать настоящих песен из Брода на чистом еврейском языке") Берла Бродера-Марголиса (1815 — 1868). Этот автор не только сам исполнял свои песни, но и организовал первый еврейский профессиональный хор. Последователей Бродера стали называть "бродэр-зингэрами". Они оказали заметное влияние на последующее развитие еврейской профессиональной сценической культуры, что привело, в частности, к возникновению современного еврейского профессионального театра, созданного в 1876-м г. в Румынии Авромом Гольдфаденом (1840 — 1908).
Среди авторов первых сборников песен следует назвать Эльякума Цунзера (1835 — 1913), Велвла Збаржера (1810 — 1883), Михла Гордона, Шолема Бернштейна, И. Линецкого, Аврома Голденфодима (будущего Гольдфадена), Марка Варшавского (1848 — 1907).
Они печатали свои собственные произведения, многие из которых стали столь распространёнными, что имена авторов забылись. Что же касается работ по песенному фольклору, то вплоть до конца XIX века их не было. В 1898-м г. юлий (Йоэль) Энгель (1868 — 1927) записал 66 образцов еврейских песен, большая часть которых была впоследствии опубликована.
Предпринимались и другие попытки обнародования еврейских песен. Например, в 1891 г. в Берлине Г. Дальманом был опубликован "Judisch-deutsche Volkslieder aus Galizien und Russland", содержавший снова произведения Э. Цунзера и остальных, уже упоминавшихся авторов. К тому же периоду относятся публикация, посвящённая еврейскому музыкальному фольклору, статьи и очерки И. Лернера, С. Раппопорта (Ш. Ан-ского, 1863 — 1920), Л. Винера (1862 — 1939), а также коллекция песен И.-Л. Переца (1852 — 1915) и С. Вайсенберга (1867 — 1928).
Важнейшей вехой в развитии еврейского музыкального фольклора считается 1901-й г., когда Шаул Гинзбург (1866 — 1940) и Пэйсэх Марек (1862 — 1920) издали своё знаменитое исследование "Идишэ фолкслидэр ин Русланд" ("Еврейские народные песни в России"). Его факсимильное издание было повторено в 1991-м г. кафедрой языка идиш университета Бар-Илан в Рамат-Гане, под редакцией, с вступительным словом и замечаниями крупнейшего фольклориста современности, профессора Еврейского университета в Иерусалиме Дова Ноя (1920).
Авторы собрали 376 песен. Поначалу мыслилась публикация не только слов, но и мелодий. Однако по техническим причинам последние не вошли в издание.
Ш. Гинзбург и П. Марек, предлагая классификацию, "принятую в аналогичных сборниках", отмечают, что она "не может претендовать на строгую выдержанность, ибо нередко песня, относящаяся к одной рубрике, по своему содержанию соприкасается с какой-либо другой рубрикой".
Однако эта классификация выдержала испытание временем. И в многочисленных изданиях еврейских песен — как народных, так и авторских,— за основу классификации брались именно эти рубрики.
Если бы в названии сборника отсутствовало обстоятельство места, это ни в коей мере не подвергло бы сомнению географию собранного материала. Ведь именно Россия "была главным источником скрытых сокровищ еврейской народной поэзии... Там в разные времена, при разных обстоятельствах и в течение сотен лет эти старые и в то же время вечно новые напевы создавались и исполнялись самим народом, естественно, изменяя всякий раз форму и содержание" (И.-Л. Каhан).
К числу первых собирателей еврейского фольклора относятся также Зусман Кисельгоф (1876 — 1939), Менахем Кипнис (1848 — 1942), Шмуэль Леман (1886 — 1938), Авром-Мойшэ Бернштейн (1866 — 1932), Авром-Цви Идельсон (1882 — 1938), основоположник современного еврейского музыковедения.
С первых шагов своего развития еврейская фольклористика с большим пристрастием отнеслась к чёткому определению границ объекта своего исследования. Интерес в этом отношении был настолько велик, что в дискуссиях участвовали не только музыканты, музыковеды и композиторы. В своё время приобрела известность полемика, которую вели И.-Л. Каhан, Шолом-Алейхем и ю. Энгель. Литературный классик отмечал, что народными стали называть все песни, написанные на "простом еврейском языке и издаваемые для народа". Но это, как говорил Шолом-Алейхем, не более чем опечатка, которая укоренилась в последние годы: "вместо песен для народа пишут народные песни". ю. Энгель относил к числу народных не только те песни, которые "перешли к народу от неизвестных авторов из старых, давно забытых времён", но также и те, что "написаны таки сейчас, почти у нас на глазах, но они широко распространились в народе благодаря их народному характеру (нусаху)". Собственная позиция И.-Л. Каhана по этому вопросу свелась к тому, что народная песня не только проста и понятна каждому человеку, но, самое главное, она должна быть создана самим народом и потому выражать естественным образом его "обобщённый характер" и отражать потаённые уголки "коллективной народной души".
Народные песни создаются людьми, не претендующими на известность. Их культурный и образовательный ценз соответствует уровню их среды. И их взгляды на окружающий мир также не отличаются от взглядов этой среды. Единственное, что выделяет авторов народных песен из их среды, это их поэтическая натура.
Будучи однажды созданной и оказавшись на свободе, песня продолжает свой свободный полёт, подвергаясь всевозможным трансформациям. И в этих процессах участвуют многочисленные соавторы, т. е. сам народ, Ну а примерам, когда возникшая в какой-либо национальной среде песня, преодолевая многочисленные границы, оказывается на очень далёкой этнической почве, тоже несть числа.
Небезынтересно мнение известного еврейского фольклориста Ноеха Прилуцкого (1882 — 1941). Он полагал, что народные песни создавались не только в низших слоях еврейского общества, но также и в среде "культурных классов". К числу возможных авторов он относил раввинов, ешиботников, учителей Талмуда, а также бадхенов. Некоторые из их песен "должны быть причислены к самым возвышенным, глубочайшим и красивейшим произведениям нашего народного творчества". Критерии, определяемые Н. Прилуцким для народной песни, следующие:
а) анонимность авторов,
б) существование указанных песен в устной традиции,
в) их впечатляющее распространение в народных массах.
И.-Л. Каhан, в свою очередь, подчёркивает, что анонимность авторов и распространённость в народных массах — понятия, отброшенные уже учёными. Если исходить лишь из этого, то мы приходим к "песням для народа", а не к песням народа. Любая песня, автор которой ещё сегодня неизвестен, назавтра может обрести его. И И.-Л. Каhан формулирует свою позицию по данному вопросу: "основная черта народной песни — это её стихийная традиция; она переходит из уст в уста, из поколения в поколение, не основываясь на записанном или печатном тексте. До тех пор, пока поддерживается эта стихийная традиция, песня является живым словом, постоянным изменением, мобильным и творческим".
Уже в начале XIX века процессы урбанизации и натурализации евреев в крупных населённых пунктах истощали благодатную почву еврейского музыкального фольклора, оттеснённого в провинцию. Но там ещё многие десятилетия сохранялись условия для его развития. И в этом случае мы не говорим лишь о России. Даже в 1929-м г. И.-Л. Каhану удалось собрать материал в Бургланде (Австрия). Ну а в СССР крупнейшие еврейские фольклористы М. Береговский и Моисей Майданский вскоре после освобождения Красной Армией Буковины провели в 1944-м г. экспедицию по сбору фольклора в этом крае. А в 1945-м г. М.
Береговский и Рувим Лойцкер с этой же целью посетили 55 населённых пунктов Винницкой области, на Украине. Обе экспедиции были организованы Кабинетом по изучению еврейского языка, литературы и фольклора Академии Наук Украины. В ходе этих экспедиций было собрано более 70 песен. Отчёты о заседаниях Кабинета, посвящённые итогам указанных экспедиций, были опубликованы в газете "Эйникайт" (номера от 02.10.45 и 18.07.46).
В крупных городских центрах фольклор интенсивно вытеснялся авторскими и театральными песнями, а также поделками сценического и ресторанного шунда. Это приводило к тому, что в качестве народных уже воспринимались те образцы, которые по основным параметрам не подпадали под эту категорию, на что указывали известные еврейские музыковеды. Даже Марк Варшавский, знаменитый автор "Идишэ фолкс-лидэр", ("Еврейские народные песни", Киев, 1900), подвергся критике ю. Энгеля и И.-Л. Каhана не только за то, что песни указанного сборника названы народными ещё до того, как сборник попал в еврейские дома, но и за то, что его произведения, заслуживающие высочайшей оценки, всё-таки лишены народной простоты, как в музыке, так и в словах песен и потому не могут считаться народными.
Гносеологический подход и строгая взыскательность были характерны не только для еврейской музыкальной фольклористики и всего музыковедения, но и в целом для еврейской культуры, бурно развивавшейся в конце XIX — начале XX века и вобравшей в себя лучшие достижения мировой культуры. Тем печальнее воспринимается ситуация конца XX — начала XXI в., когда идентификация авторства или инвентаризация образцов народного творчества стали уделом очень узкой группы специалистов. А на еврейской сцене — в тех масштабах, в которых она сохранилась,— практически любые произведения вокального жанра представляются народными ("собранными по крупицам"): будь-то песни Аврома Гольдфадена, Марка Варшавского, Мордхэ Гебиртига или Михла Гелбарта, Лейба Пульвера, Зиновия Компанейца, Льва Ямпольского, Иосифа Румшинского, Александра Ольшанецкого (например, его песня "Бэлз", имеющая хождение под названием "Бэлц", из оперетты "Дос лид фун гэто" — "Песня из гетто"). Подобная тенденция прослеживается как в многочисленных сборниках песен, так и в работах некоторых музыковедов и фольклористов.
Не имея возможности воспроизвести классификацию фольклорного песенного материала, присутствующего в различных изданиях, остановимся лишь на подходе, Ш. Гинзбурга и П. Марека, воспринятом как И.-Л. Каhаном, так и М. Береговским. Мы цитируем:


I. Песни религиозно-духовного, национального содержания и праздничные.
II. Песни исторического содержания.
III. Колыбельные.
VI. Детские и школьные.
V. Любовные.
VI. Песни о женихе и невесте.
VII. Свадебные.
VIII. Семейные.
IX. Бытовые.
X. Солдатские.
XI. Разные.

Продолжение следует


заметки по еврейской истории





Это статья Jewniverse - Yiddish Shteytl
https://www.jewniverse.ru

УРЛ Этой статьи:
https://www.jewniverse.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=692
Jewniverse - Yiddish Shteytl - Доступ запрещён
Музыкальный киоск
Евреи всех стран, объединяйтесь!
Добро пожаловать на сайт Jewniverse - Yiddish Shteytl
    Поиск   искать в  

 РегистрацияГлавная | Добавить новость | Ваш профиль | Разделы | Наш Самиздат | Уроки идиш | Старый форум | Новый форум | Кулинария | Jewniverse-Yiddish Shtetl in English | RED  

Help Jewniverse Yiddish Shtetl
Поддержка сайта, к сожалению, требует не только сил и энергии, но и денег. Если у Вас, вдруг, где-то завалялось немного лишних денег - поддержите портал



OZON.ru

OZON.ru

Самая популярная новость
Сегодня новостей пока не было.

Главное меню
· Home
· Sections
· Stories Archive
· Submit News
· Surveys
· Your Account
· Zina

Поиск



Опрос
Что Вы ждете от внешней и внутренней политики России в ближайшие 4 года?

Тишину и покой
Переход к капиталистической системе планирования
Полный возврат к командно-административному плану
Жуткий синтез плана и капитала
Новый российский путь. Свой собственный
Очередную революцию
Никаких катастрофических сценариев не будет



Результаты
Опросы

Голосов 716

Новости Jewish.ru

Наша кнопка












Поиск на сайте Русский стол


Обмен баннерами


Российская газета


Еврейская музыка и песни на идиш

  
Jewniverse - Yiddish Shteytl: Доступ запрещён

Вы пытаетесь получить доступ к защищённой области.

Эта секция только Для подписчиков.

[ Назад ]


jewniverse © 2001 by jewniverse team.


Web site engine code is Copyright © 2003 by PHP-Nuke. All Rights Reserved. PHP-Nuke is Free Software released under the GNU/GPL license.
Время генерации страницы: 0.033 секунд