Home Наш самиздат Содержание

Пер. книги: John C.Zimmerman “Holocaust denial”

перевод Майи Улановской

Моей матери и памяти моего отца, Элиота Циммермана, воевавшего в Северной Африке и на берегах Нормандии.

ЧАСТЬ 2: СВИДЕТЕЛЬСТВА

ГЛАВА 6

ПРИЗНАНИЕ ПРЕСТУПНИКА

Признания преступников всегда доставляли отрицателям массу хлопот. Одно дело – подвергать сомнению правдивость жертв, и совсем другое – объяснить, почему кто-то признаётся в преступлении. Как и следовало ожидать, утверждалось, что невинных немцев вынудили признаваться в преступлениях с помощью пыток и прочих незаконных методов воздействия (1). Хоть и было, возможно, какое-то количество обвиняемых немцев, с которыми дурно обращались (среди них Рудольф Гесс, о котором будет речь ниже), однако никаких данных о повсеместности попыток силой заставить обвиняемых признаться – не имеется. Как будет показано, многие из главных обвиняемых отрицали какое-либо участие в массовых убийствах. Аргументы отрицателей были двоякими. В случае отказа со стороны обвиняемого признать участие в массовых убийствах или осведомлённость о них – это доказывало, что такого не было. Но если кто-то признавался в преступлениях - это значило, что его принудили признаться (2).
Бутц изобрёл ещё одну причину, почему преступники признавались. Они считали, «что союзники не собираются всерьёз исполнять смертные приговоры или подолгу держать в тюрьме». И готовы были говорить то, что в этот момент следовало, в надежде обо всём договориться в будущем (3). Как обычно, никаких доказательств такого объяснения он не представил.
Наибольшей знаменитостью среди обвиняемых на Международном военном трибунале в Нюрнберге был Герман Геринг. Гитлер, Гиммлер и Геббельс – все покончили с собой. Геринг был главой Люфтваффе (германских военно-воздушных сил). Он издал 31 июля 1941 приказ Главной службе безопасности Рейха: принять меры по выполнению «намеченного окончательного решения еврейского вопроса» (4). Геринг отрицал перед трибуналом, что это означало убийство. Он сказал, что политикой Рейха была эмиграция, а не уничтожение (5). Именно это будут утверждать будущие отрицатели, и взяли они эту идею, как видно, у Геринга. Геринга, однако, не просили объяснить, почему, если эмиграция была политикой Рейха, Германия прекратила еврейскую эмиграцию незадолго до выхода этого документа.
Один из очень расположенных к Герингу его биографов, отрицатель Дэвид Ирвинг, пишет, что Геринг слышал о массовых убийствах на Востоке зимой 1941/42. Ирвинг пишет:
«Жалкого вида поезда с вывезенными с Запада евреями забили железнодорожные пути в Польшу и Восточную Европу, и по его бумагам видно, что несколько раз этой весной [1942] он обсуждал проблему «транспортных заторов» в Верхней Силезии с Гитлером» (6).
Как известно, Верхняя Силезия – это область Польши, где был расположен Освенцим. Куда, по мнению Геринга, посылались миллионы евреев, находившихся во власти немцев?
Геринг был бы подходящей кандидатом на роль принуждаемого к даче ложных показаний. Показания его, однако, занимают сотни страниц, и он постоянно спорит с обвинением. Он отнюдь не был уступчивым свидетелем. Геринг дошёл даже до того, что утверждал, что Гитлер не знал об уничтожении евреев (7). Отсюда, вероятно, Дэвид Ирвинг взял идею, явившуюся главным тезисом написанной им в 1977 книги - что Гитлер не знал о массовых убийствах (см. главу 8 настоящей работы). По Бутцу, свидетельство Геринга внушает доверие, поскольку отражает действительность близко к тому, как он её видел» (8).
В показаниях Геринга, однако, имелось несколько серьёзных промахов. Будучи спрошенным, как это случилось, что он не знал о массовых убийствах, он ответил: «Это объясняется также тем фактом, что Гиммлер держал все эти дела в большой тайне. Нам [Герингу и Гитлеру] никогда не сообщались цифры или иные детали» (9). Геринг, таким образом, сообщил суду, что он знал, что Гиммлер проводит эту политику, но цифры держит «в большой тайне».
Другой, более значительный промах допущен в начале его свидетельства. Бутц считал, что Геринг «никогда не допускал существования программы по уничтожению евреев…» (10). В действительности, будучи осведомлён о том, что обвинение утверждает, что уничтожение евреев было частью планирования агрессивных войн, он ответил, что «уничтожение еврейской расы не планировалось заранее» (11). Не «предполагаемое уничтожение», а «уничтожение». Так Геринг признал уничтожение, но не то, что это планировалось заранее. Геринг таким образом подпадает под категорию изучаемых т.наз. функционалистским направлением науки о Холокоста – тех, кто верил не в существование долговременного плана по уничтожению евреев, а в то, что политика эта возникла по мере продвижения Германии к войне.
Правдой, как видно, является то, что Геринг не был особенно в курсе уничтожения. То есть, не был регулярно информирован об этой политике и мог не желать этой прямой информации. Он, однако, знал о существовании такой политики в целом. Геринг следовал знакомому по послевоенным судам образцу: Он пытался по возможности дистанцироваться от этих событий. Но главное, что Геринг никогда прямо не отрицал уничтожения. Никогда не заявлял: «Этого не происходило, потому что я бы о них знал». В действительности его неспособность сделать такое безоговорочное заявление – есть, вероятно, наилучшее доказательство его осведомлённости.
Следующим по значительности нацистом на суде был Йоахим фон Риббентроп, министр иностранных дел Германии. Он также отрицал какую-либо осведомлённость об убийствах или своё в них участие. Однако, на перекрёстном допросе он зачитал документ, подготовленный переводчиком Гитлера, о встрече фон Риббентропа и Гитлера с регентом Венгрии Миклошем Хорти в апреле 1943 г. В документе, среди прочего, говорится: «Министр иностранных дел заявил, что евреи либо должны быть уничтожены, либо посланы в концлагеря. Другого решения нет» (12). Фон Риббентроп отрицал, что «выразился этими словами». Более важной частью прочитанного фон Рибентропу документа было заявление Гитлера на этой встрече, приведённое ранее в главе 1 настоящего исследования, что не желающие работать евреи «будут убиты. Те, кто не могут работать – должны погибнуть. С ними следует обращаться, как с туберкулёзными бациллами…» Фон Риббентроп подтвердил, что Гитлер это сказал. Это фон Риббентропа «очень огорчило» (13). Таким образом, как и Геринг, фон Риббентроп пытался дистанцироваться от этих явлений как можно дальше.
В последней отчаянной попытке оправдать фюрера фон Риббентроп заявил, что в первый раз тогда Гитлер «использовал это выражение в связи с еврейской проблемой, чего я уже больше не понимал» (14). Так он нас хотел заставить поверить, что не знал о четырёх публичных выступлениях Гитлера в 1942 г., при которых говорилось об уничтожении евреев (15).
Следующим важным обвиняемым был Эрнст Кальтенбруннер, глава Службы безопасности Рейха. Несколько нацистов высокого ранга свидетельствовали о роли Кальтенбруннера в уничтожении евреев (16). Кальтенбруннер всё отрицал. Отрицание это заслужило одобрение со стороны Стаглича, поскольку Кальтенбруннер «упорно отказывался признать, что знал что-то о таком плане [по уничтожению]» (17). Отрицатель Марк Вебер также одобрительно цитирует отрицания Кальтенбруннера (18).
В действительности отрицания Кальтенбруннера выглядели совсем иначе. Он только утверждал, что лично не имел с акциями по уничтожению ничего общего. По его словам, впервые услышав о проводившихся в Освенциме акциях, он обратился к Гиммлеру с протестом. Он утверждал, что подал Гиммлеру несколько заявлений, ни одно из которых не было обнаружено, протестуя против этих акций. Он даже утверждал, что в результате его вмешательства Гиммлер в октябре 1944 г. прекратил уничтожение евреев (19). Потом он однако заявил, что понял из иностранных передач в 1943, что сообщения об уничтожении были правдой. «Я тут же обратился с жалобой к Гитлеру и назавтра – к Гиммлеру, заявив, что ни минуты не поддерживаю подобных акций» (20).
В действительности, однако, мы знаем, что Кальтенбруннер хитрит. В цитированном выше в главе 1 докладе Кальтенбруннеру адъютанта Гиммлера от 1943 г. приводятся выдержки из иностранной прессы «об усиленном истреблении [Austrottung] евреев в оккупированной Европе» (21). То есть, информацию он получил непосредственно от Гиммлера, а не из иностранных передач. Обвинение в Нюрнберге не располагало этим документом. Наличие его, однако, ничего бы не изменило – Кальтенбруннер отрицал бы его, как он отрицал всё прочее. В этом отношении можно почти согласиться с Артуром Бутцем, «что рассказ Кальтенбруннера был полной нелепостью…» (22).
Тем не менее, как Бутц, так и Стаглич с готовностью цитируют показания Кальтенбруннера о выражении «специальное обращение». Они замечают, что он определяет эти слова как означающие помещение освободившихся политических заключённых в роскошные отели. На основании этого определения оба автора заключают, что в применении к евреям выражение «специальное обращение» должно означать нечто положительное (23). Кальтенбруннер, однако, сказал это только при зачитывании ему содержания его разговора с офицером СС, адъютантом Гиммлера, при котором был упомянут термин «специальное обращение». Но в данном случае он просто пытался себя выгородить, поскольку в разговоре не было речи ни о каких роскошных отелях. Но ещё до того, как Кальтенбруннеру предъявили этот документ, он был спрошен, знает ли он, что означает выражение «специальное обращение». Он ответил, что «был приказ Гиммлера - имею в виду приказ Гиммлера от 1941 г., что значит также приказ Гитлера – что казни должны проводиться без судебной процедуры» (24).
Следующим важным свидетелем был Ганс Франк. Германский генерал-губернатор Польши, Франк находился в более трудном положении, чем другие обвиняемые, т.к. обвинение располагало его дневниками. Дневники эти цитировались несколько раз в главе 1 для иллюстрации нацистской политики уничтожения в отношении польских евреев.
Больше всего, наверное, Франк известен благодаря своему заявлению на суде: «Тысяча лет пройдёт, но эта вина Германии не сотрётся». Стаглич возражает, что цитата о тысячелетней вине вырвана из контекста, поскольку при чтении полного текста заявления Франка видно, что он это говорит только из-за услышанных им на суде показаний, в особенности – коменданта лагеря Освенцим Рудольфа Гесса. Франк заявил, что он лично никогда не создавал лагеря уничтожения и никогда не поощрял существования таких лагерей:
«Но если Адольф Гитлер возложил эту ужасную ответственность на свой народ, - то это и моя ответственность тоже, т.к. мы воевали против еврейства годами, предаваясь самым ужасным высказываниям – собственный мой дневник против меня свидетельствует. Поэтому я обязан ответить на ваш вопрос только «да». Тысяча лет пройдёт, но эта вина Германии не сотрётся» (25).
Стаглич доказывает, что Франк не утверждает как факт, что эти вещи действительно происходили, т.к. он выразился: «Если Адольф Гитлер…» (26). В действительности Франк явно пытался защитить Гитлера, потому что он о нём говорил как о «необыкновенно выдающемся человеке» (27). Что касается записи в дневнике Франка о том, что «с евреями надо покончить», найти метод «который как-нибудь приведёт к их уничтожению», Стаглич доказывает, что такие замечания не содержат «ни грана доказательства о том, как предположительный план истребления осуществлялся». Стаглич пытается отмахнуться от этих ссылок на массовые убийства, цитируя одобрительно другого автора, описывавшего Франка как «болтуна, любившего выставлять себя большой шишкой и крутым парнем» (28). Стаглич не объясняет речь Франка от 9 декабря 1942, цитированную в главе 2 о том, что недостаток рабочей силы создан был приказами со стороны высших властей уничтожать евреев (29).
Из показаний Франка видно, что он поступает так же, как и многие другие обвиняемые: пытается как можно больше отмежеваться от этих событий. Он даже повторяет аргумент Кальтенбруннера, что тот обращался к Гиммлеру и Гитлеру с вопросом, действительно ли евреи уничтожаются, как об этом передаёт иностранная пресса и радио. Оба они [т.е., Кальтенбруннер и Франк – М.У.], однако, отрицают какую-либо осведомлённость об этих вещах. Гиммлер якобы сказал в Кракове, что евреев не уничтожают, но отправляют на Восток (30). Франк, однако, не объясняет, куда именно на Восток они отправляются. Он также не упоминает речи Гиммлера в Познани 4 октября 1943, цитированной в главе 1, где тот говорил об «уничтожении еврейского народа» .
Другим знаменитым обвиняемым был Юлиус Штрейхер. Известный садист и распространитель порнографии, он был самым подлым ненавистником евреев в нацистской Германии после Гитлера и Геббельса. Больше всего он известен как редактор немецкой газеты «Дер Штюрмер», постоянно призывавшей к уничтожению евреев (31). Во время перекрёстного допроса ему цитировались многие из статей, призывающих к массовым убийствам. Однако даже Штрайхер отрицал свою осведомлённость в нацистском геноциде. Он дошёл даже до того, что заявил, что в газете его не появлялось ни одной редакционной статьи без цитат из Ветхого Завета «или из еврейских исторических работ недавнего времени» (32). Что касается Гитлера, то Штрайхер сказал следующее: «Массовые убийства были последними проявлениями воли великого исторического деятеля, впавшего, очевидно в отчаяние от сознания того, что он не победит» (33).
Одним из самых интересных свидетельств перед Международным военным трибуналом было свидетельство Конрада Моргена, члена СС, обязанностью которого было расследовать случаи коррупции. Это привело его в Освенцим, где он узнал об уничтожении людей. Он определил лагерь уничтожения как лагерь, где газ используется для убийства (34). Проблема с показаниями Моргена была – и отрицатели это тут же отметили – что он всё время называл место в Освенциме, где происходили убийства, Монович. В действительности Монович был промышленной зоной в Освенциме, использованной для производства резины для военных нужд Германии. Газирование происходило в части лагеря под названием Биркенау.
Показания Моргена обнаруживают его незнание географии лагеря. Он не утверждал, что лично был свидетелем газирования. Но из его показаний видно, что свидетельства не были предварительно отрепетированы. Он всё время называл Монович, и обвинение его не поправляло.
Особенно показательным в свидетельствах Геринга, фон Риббентропа, Кальтенбруннера и Франка было то, что ни один из этих обвиняемых прямо не отрицал, что уничтожение евреев имело место. Ни один из них также не утверждал, что что-то знает о плане переселения евреев. Кто-то иногда мог упомянуть в общих чертах переселение на Восток, но никаких подробностей такого плана или прямых сведений о массовом переселении – никогда не упоминалось. Это само по себе очень знаменательно, поскольку никакого подобного плана не могло бы существовать без того, чтобы эти четверо о нём знали. А ведь это было бы для них прекрасной защитой.
Самым показательным в этом смысле было свидетельство Альфреда Розенберга. Известный, главным образом, как главный теоретик расизма нацистской Германии, он, кроме того, был Специальным уполномоченным на оккупированных восточных территориях. Больше кого-либо другого он бы знал о любом плане по переселению, т.к такое переселение происходило бы на подведомственную ему оккупированную советскую территорию. Розенберг не был податливым свидетелем. Он отрицал какую-либо осведомлённость о приказе уничтожать евреев (35). Но нигде в его полном возражений свидетельстве не обсуждается план по переселению. Отрицатели, настаивающие на том, что евреи были эвакуированы на Восток, не нашли никакой поддержки этого тезиса в Нюрнберге.

РУДОЛЬФ ГЕСС

Самым, вероятно, оспариваемым было свидетельство Рудольфа Гесса – коменданта Освенцима почти во всё время существования лагеря. Мемуары Гесса подробно описывают массовое убийство, происходившее в газовых камерах Освенцима.
Отрицатели утверждают, что Гесса принудили написать эти мемуары – если вообще они были им написаны. Они говорят, что он был избит англичанами при аресте. Нам известно о плохом с ним обращении англичан, т.к. об этом он пишет в в своих мемуарах.
«На первом допросе они меня били, чтобы добиться показаний. Не знаю, что было в протоколе, что я говорил, хоть я его и подписал, так как они мне дали выпить ликёра и били плетью. Этого даже я не мог выдержать» (36).
За жестокое обращение с ним, по-видимому, ответственны сержанты-евреи арестной команды, чьи родители погибли в Освенциме. Один из сержантов-евреев утверждал, что Гесс «подтвердил без тени раскаяния, что лично ответственен за смерть почти двух миллионов…» Но этот же самый сержант рассказывал о письме Гесса жене. «Иногда у меня к горлу подступал комок. В нём сочетались два разных человека. Один – грубый, без сожаления к человеческой жизни, другой – нежный и преданный» (37).
Гесс был представлен Международному военному трибуналу для дачи свидетельских показаний, поскольку адвокат Кальтенбруннера хотел Гесса в качестве свидетеля. Гесс пишет, что по сравнению с тем местом, где он до сих пор находился, «заключение при МВТ было санаторием». Затем он был передан полякам для суда в Кракове. Он описывает свои первые дни в тюрьме, как «вполне терпимые», но отношение охраны изменилось к худшему. И к нему, и к польским заключённым отношение было плохое. Вмешалась прокурорская служба, и положение изменилось. «Должен откровенно признаться, что никогда не ожидал такого приличного и гуманного обращения в польской тюрьме, какое я встретил с момента вмешательства прокурорской службы» (38). Удивление Гесса, конечно, проистекает из факта, что 300 000 польских граждан, большей частью евреи, погибли в Освенциме.
Мемуары Гесса состоят из двух частей. С момента их первой публикации в 1958 г. на них основываются и их цитируют бесчисленное множество историков. Первая часть названа «Окончательное решение еврейского вопроса». Здесь он подробно описывает создание в Освенциме механизма по уничтожению. Следует отметить, что рассказ его подтверждает рассмотренные выше свидетельства жертв. Он также в согласии с д-ром Йоханном Кремером, о котором говорилось в главе 4 и с мемуарами Пери Брода, эсэсовского стражника в Освенциме, о чьих писаниях будет сказано дальше. «Окончательное решение еврейского вопроса» датировано ноябрём 1946 года.
Вторая часть мемуаров описывает его продвижение по нацистской иерархии и некоторые административные проблемы, с которыми он столкнулся в Освенциме. В этом месте он сообщает об имевшемся уже в 1941 г. приказе о том, чтобы «все евреи без исключения были уничтожены» (39). Имеется отдельная глава о газировании, но в ней не приводится так много подробностей, как в «Окончательном решении еврейского вопроса». Эта вторая часть датирована февралём 1947 г.
Насколько надёжны мемуары Гесса? Помимо того, что они находятся в согласии с другими свидетельствами, имеется также независимое подтверждение его основных тезисов, что будет сейчас рассмотрено.
Гесс заявляет, что первое газирование в Освенциме состоялось в блоке 11, специальном блоке для казней, осенью 1941. Были газированы русские пленные. Было однако обнаружено, что блок 11 не приспособлен для таких операций и действие было перенесено в морг при крематории главного лагеря в 1941 [т.е., как видно, в 1942 – М.У.]. Судя по словам Гесса, блок 11 использовался только для одного-двух газирований. Около 900 русских было газировано в морге крематория вскоре после газирований в блоке 11. Газирование проводилось с использованием газовых таблеток Циклона-В, выделяющих отравляющее вещество гидроцианид (40). Точная дата первого газирования - 3 сентября - была названа на его суде.
А 1944 г. Краковский институт судебной медицины произвёл тестирование в блоке 11 и в морге Крематория 1 для обнаружения остатков гидроцианида. Тесты показали положительные результаты (см. Приложение 3). Итак, несмотря на то, что в блоке 11 производилось только 1-2 газирования, до сих пор имеется достаточно следов для подтверждения использования там гидроцианида.
Гесс специально упоминает русских военнопленных как первых жертв осени 1941 г. В лагерной документации имеется значительная информация за осень 1941, говорящая о том, что русские военнопленные убивались массами. Картотека русских военнопленных за 1941 показывает, что за четыре месяца с октября 1941 по январь 1942 в лагерь поступило 9 997, а в списке морга зарегистрировано 7 343 (не путать с освенцимскими Книгами Смерти, рассмотренными в главе 4). То есть – эти заключённые обнаруживают за период в 4 месяца поразительно высокий 73-х процентный уровень смертности.
Гесс заявил, что для уничтожения газированных тел пришлось за Крематорием 5 вырыть ямы для сжигания (42). Другие свидетельства подтверждают использование ям для сжигания возле крематориев для уничтожения тел (43). Аэрофотосъёмка, произведённая 31 мая 1944, во время Венгерской операции, показывает подымающийся с площади рядом с Крематорием 5 дым и заключённых, ведомых в направлении этого устройства (44). Подробно эта тема будет обсуждаться в главе 10.
Гесс писал, что тела газированных заключённых сначала были зарыты, а потом выкопаны. Более 10 000 тел было сожжено на улице «непрерывно – целый день и ночь. К концу ноября [1942] все массовые захоронения были очищены» (45). Вероятно первым упоминанием об Освенциме в американской газете было сообщение в Нью-Йорк Таймс от 25 ноября 1942 о «производящемся немцами в Польше убийстве евреев», что включало «рассказы о поездах со взрослыми и детьми, привозимых к огромным крематориям в (sic) Освенциме, рядом с Краковом» (46). Освенцим - польское название Аушвица. Сообщение это об «огромных крематориях» соответствует массовому сжиганию, описанному Гессом. В момент сообщения существовало только шесть печей – позже их число достигнет 52-х. – так что сжигание на улице оправдывает выражение «огромные крематории».
Гесс писал, что золотые зубы приходилось извлекать изо рта жертв (47). Как отмечено в главе 5, это подтверждается не только другими свидетельствами, но также и документам того периода. Как говорилось в главе 3, Гесс писал, что в 1944 десятки тысяч евреев были отправлены из Освенцима для работы в военной промышленности. Лагерные документы показывают, что с мая по август 1944 20 000 венгерских евреев было отправлено в другие лагеря (48).
Гесс, наконец, определяет число убитых в 1 130 000. Это противоречит данному им ранее показанию о 2,5 миллионах (49). Гесс пишет: «Я считаю общее количество в 2,5 миллионов чрезвычайно завышенным. Даже Освенцим имел пределы своих разрушительных способностей» (50). Годами большинство историков, но не все, называли число в 2 миллиона и выше. Однако, как было отмечено в главе 4, всестороннее демографическое исследование в настоящее время определяет общее количество в 1,1 миллион. Американский музей при мемориале Хлокоста принимает цифру в 1,1 миллион (51).
Гесс также пишет в этой связи, «что «приводимые бывшими заключёнными цифры есть плод их воображения и не основаны на действительности». Это заявление направлено также прямо против русского и польского правительств, называющих цифру убитых в Освенциме в 4 миллиона (52). Приведённая Гессом цифра в 1,1 миллиона является прямым доказательством того, что его не принуждали писать эти мемуары. Если бы на него оказывалось давление, то поляки бы его безусловно принудили назвать цифру в 4 миллиона и не позволили бы ему открыто критиковать других по этому пункту.

ПЕРИ БРОД

Пери Брод был эсэсовцем на службе в Освенциме, написавшим о том, чему он был свидетелем во время своего пребывания в лагере. Его лагерные воспоминания написаны независимо от воспоминаний Гесса, и нет никаких оснований предполагать, что один знал о том, что пишет другой. Во многих отношениях воспоминания Брода более доскональны, чем Гесса в том, что касается Овенцима. В отличие от Гесса, однако, он не пишет о своём собственном участии в этих вещах. Позже Брод был приговорён к четырём годам заключения.
Брод всесторонне описывает тяжёлые условия лагеря, т.е., пытки, болезни, голод и всякого рода лишения. Приводимое им общее число убитых ошибочно. Он утверждает, что в Освенциме убито 2 или 3 миллиона евреев (53). Правда, что в то время это было распространённым мнением. Он также пишет, что во время Венгерской операции три или четыре крематория вышли из строя и трупы сжигались на улице (54). Это противоречит рассказу Гесса, по которому во время Венгерской операции совсем сломался только один крематорий (а именно Крематорий 4), а другой ломался время от времени (Крематорий 5). Но так же, как Гесс и другие свидетели (55), он подтверждает использование ям для сжигания.
Брод смог правильно определить число печей в Крематориях 2 и 3 по 15-ти в каждом. Он не приводит числа печей в Крематориях 4 и 5, но правильно отмечает, что их было меньше (56). Он ошибочно говорит, что в двух крематориях лагеря можно было убить одновременно 4 000 человек (57). Подлинное количество было около 2 000 в каждом крематории, или 4 000 в обоих. Однако он правильно утверждает, что залы двух более просторных крематориев (2 и 3) – используемые как раздевалки и газовые камеры – находились в подвалах, а два других зала при крематориях (4 и 5) – были на цокольном этаже.
Он трактует истинное значение понятия «специальное обращение» как убийство. Он отмечает в этой связи, что лагерные документы, касающиеся «специального обращения» и «специального содержания» были изъяты из досье. В другом месте он также отмечает, что лагерные бумаги и записи, касающиеся массовых убийств, были уничтожены (59). Это соответствует в целом утверждению Гесса о данных Гиммлером приказах об уничтожении документов, связанных с массовыми убийствами (60).
Брод также подтверждает показания Гесса и других о двух бункерах, используемых для газирования, расположенных перед новыми крематориями, с их газовыми камерами, построенных в 1943 г. (61). Как другие, упомянутые в главе 5, Брод отмечает, что были попытки обмануть потенциальные жертвы надписями «На дезинфекцию» (62). Как будет сказано, другие упоминают надписи «В баню». Брод упоминает, как и многие другие, о том, что изо рта жертв извлекались золотые зубы 63). Брод также подтверждает то, что отмечалось д-ром Йоханном Кремером (см. главу 4), что участвующие в убийстве эсэсовцы получали дополнительное питание и спиртное (64).
В своих мемуарах Брод упоминает «шесть закрытых вентиляционных труб» на крыше морга при крематории (65). Он очевидно имеет в виду отдушины на крематориях, используемые для ввода Циклона-Б. Как отмечалось в главе 5, аэро-фотосьёмки лагеря показывают четыре, а не шесть отдушин. Однако, в своих показаниях 1946 года Брод утверждает, что 6 вентиляционных труб было на крыше Крематория 1 главного лагеря в 1942, перед постройкой нового крематория в Биркенау. Четыре отверстия были в Крематории 2 в Биркенау. Он показывал, что через 6 отверстий, «открыв банки, вводили газ» (66). В своих мемуарах он не уточняет, у какого из крематориев имелось 6 отверстий.
На Освенцимских судах во Франкфурте, продолжавшихся с 1963 по 1965, Броад также давал показания, совпадавшие в главном с его мемуарами (67). Сокращённый вариант его мемуаров был прочитан на суде (68). Однако и против Брода давались показания на судах. Он был обвиняемым на франкфуртских судах, но не на проходивших сразу после войны.
Показания Брода доставляют отрицателям особенно много хлопот, поскольку, как и д-р Йоханн Кремер, также свидетельствовавший во Франкфурте, Брод повторял свидетельства, данные на другом суде.
Брод показывал на суде 1946 года, где он не был обвиняемым, о технике газирования. Он отметил, что применявшееся отравляющее вещество был Циклон-Б. Он согласился со следующим зачитанным ему описанием: «В банках содержалось маленькие таблетки, похожие на голубые горошины. После открытия банки её содержимое высыпалось через отверстие в крыше…» Через четыре минуты все были мертвы.
Он заявил, что во время Венгерской операции газировалось около 10 000 ежедневно. Он ошибся, заявляя, что Венгерская операция происходила в марте и апреле 1944 . Она происходила в мае, июне и июле 1944.
Стаглич оспорил мемуары Брода, так как суду был представлен их машинописный, неопубликованный экземпляр. Стаглич утверждал, что их достоверность никак не была доказана. В действительности два человека свидетельствовали об их достоверности. Стаглич о них отзывался как о «предположительно немецко-говорящих евреях, из тех, кто напускался в своё время на немецких военнопленных с целью тем или иным образом «вызвать» с их стороны компрометирующие признания..» (70). Он приводит следующий отзыв: «После некоторого колебания Брод признал, что является единственным автором этого сообщения, но сказал, что не может ручаться за всё сказанное в нём, поскольку кое-что описано с чужих слов». Стаглич затем делает вывод, что сообщение Брода является – чем же ещё? – подделкой, т.к. ему не нравится, как там используются некоторые немецкие слова (71).
Брод был судим в 1964, и неудивительно, что он мог делать попытку дистанцироваться от своих собственных писаний, учитывая их изобличающий характер. Стаглич, сам будучи судьёй, должен был за годы своего пребывания в должности с этим явлением встречаться. Обвиняемые иногда действительно отказываются от своих прежних заявлений. Тем не менее, ни разу за время суда Брод не утверждал, что не писал воспоминаний. Итак, оба раза в своих показаниях в судах – в 1946 и 1964 г. - он подтвердил представленные им в его мемуарах факты (72).
Брод был приговорён к 4-м годам тюрьмы. Он вышел из тюрьмы за несколько лет до написания Стагличем его книги. Стаглич, однако, нигде не сообщает о попытках связаться с Бродом для выяснения «правды» об этих мемуарах и о свидетельстве Брода.

КУРТ ГЕРШТЕЙН

Курт Герштейн был офицером СС, ответственным за дезинфекцию, написавшим о своём опыте. В апреле 1945 он, по-видимому, оставил ряды СС и искал возможности сдаться союзникам (73). Затем он написал сообщение о массовых убийствах, свидетелем которых был в Белзеце и Треблинке. Признания его, похоже, являются самыми ранними среди послевоенных писаний, поскольку датированы 26 апреля 1945 – две недели до официального окончания Европейской войны. Хотя признания его значительно короче, чем Гесса, Брода и мемуаров жертв, им были посвящены две книги отрицателей.
Первая из них написана на итальянском Карло Маттаньо и вышла в Италии в 1985. Для данного исследования она не пригодилась. Имеется, однако, положительный на неё отзыв в издании отрицателей, который и будет использован для представления взглядов Маттоньо (74).
Вторая и более известная среди отрицателей – это книга Генри Рокса «Признания Курта Герштейна», опубликованная Институтом исторических обозрений – крупнейшим в мире издателем и распространителем материалов отрицателей. Маттоньо может определённо быть признан отрицателем и по другим писаниям. На основании же книги Рокса нельзя определённо утверждать, что он действительно является отрицателем Холокоста.
Важно отметить, что оба автора признают достоверность доклада Герштейна, представленного на Нюрнбергском процессе и обозначенного «документ PS-1553» (75). Другие версии доклада они действительно оспаривали. Здесь поэтому будет использована Нюрнбергская версия (76).
Доклад вызывал сомнения из-за некоторых явных несообразностей. Герштейн заявляет, что газировано было 25 миллионов человек – цифра, включавшая как евреев, так и неевреев (77). Он также писал, что от 700 до 800 евреев могли быть убиты в газовой камере площадью в 270 квадратных футов. Историки полагались на его мемуары в отношении правды в общем смысле о том, чему он был свидетель, но не в отношении 25 миллионов газированных или 700- 800 человек, убитых на пространстве 270 квадратных футов. Отрицатели утверждают, что эти два примера показывают, что он лжёт обо всём.
О сообщает, что лично наблюдал процесс газирования евреев. Описания его очень наглядны. Иные из его воспоминаний поразительно знакомы. Он, например, видел указатели «В баню» и «На дезинфекцию». Он также наблюдал извлечение золотых зубов убитых жертв.
Положение Герштейна как ответственного за дезинфекцию офицера не оспаривалось. Сохранились заказы с его подписью на доставку Циклона-Б (78), использовавшегося как для уничтожения бельевых вшей, так и для убийства людей. Будучи ответственным за дезинфекцию, он имел возможность посещать лагеря, где убивались евреи, поскольку их одежда должна была дезинфицироваться перед её отправкой этническим немцам (79).
Вопрос о том, является ли Герштейн надёжным свидетелем, породил другой: рассказывал ли он кому-нибудь о массовых убийствах во время войны, которым он был лично свидетелем. Это было бы современным событиям рассказом в противоположность послевоенным воспоминаниям, которые он писал, находясь в плену. В своих воспоминаниях Герштейн упоминает д-ра Отто Дибилиуса, о котором Маттоньо пишет как о католическом епископе. Герштейн упоминает также барона фон Оттера при Шведской дипломатической миссии. Во время допроса он упомянул также д-ра Хохштрассера.
Маттоньо пишет, что епископ Дибилиус и д-р Хохштрассер заявили, что слышали во время войны от Герштейна о том, что тот видел. Они заявили, что полученная ими информация была передана по каналам римско-католической иерархии в Швейцарию и Швецию. Маттоньо пишет, что не смог обнаружить никакого сообщения, подтверждающего их заявления.
Дело шведского барона фон Оттера всегда привлекало больше всего внимания. Герштейн заявил, что встретил фон Оттера в поезде и рассказал ему о том, чему был свидетелем. Герштейн также заявил, что видел фон Оттера ещё дважды и что фон Оттер сообщил, что послал доклад шведскому правительству. Шведское Министерство иностранных дел подтвердило в 1949 г. получение в августе 1945 (80) г. письменного доклада фон Оттера о его встрече в 1942 г. с Герштейном. Фон Оттер сообщает, что, выслушав рассказ Герштейна, он сделал устное заявление по начальству (81), но о послевоенном письменном докладе не упоминает. Неизвестно, был ли сделан письменный доклад лицом, которому фон Оттер передал информацию. Шведские архивы, по-видимому, не дают ответа на этот вопрос.
Историк Уолтер Лакёр исследовал этот вопрос. Г-н Зодерблюм – лицо, которому фон Оттер докладывал во время войны, заявил, что «мы считали слишком опасным передавать информацию из одной воюющей страны в другую». Эрик Бохеман, правительственный пресс-атташе, посчитал, что в архивах какие-то документы были, и Лакёру тогда удалось получить доступ к бумагам фон Оттера и найти письмо от 25 июля 1945 члену Шведской дипломатической миссии в Лондоне. Лакёр следующим образом суммирует содержание письма:
«В нём говорится о встрече с Куртом Герштейном в конце августа 1942 г. и о рассказе о «фабрике по производству трупов» в Белзеце (буквальный перевод со шведского). Приводятся подробности об условиях транспортировки, техническом процессе, реакции стражников СС и еврейских жертв, сборе драгоценностей, золотых зубов и других ценностей. Герштейн также показал фон Оттеру документы, касающиеся приобретения газа цианида».
«Через полгода после их первой встречи Герштейн посетил фон Оттера снова, чтобы выяснить, как была использована шведами его информация» (82).
Таким образом, послевоенный письменный доклад фон Оттера, проигнорированный Роксом, подтверждает разоблачения Герштейна.
Герштейн упоминал также д-ра Пфанненштиля, профессора гигиены, как свидетеля происходившего в Белзеце. Пфанненштиль подтвердил в 1950 тот факт, что был вместе с Герштейном свидетелем процессов газирования (83). Десять лет спустя он дал аналогичное показание (84).
Таким образом, все три человека, которым, по словам Герштейна, он говорил во время войны об этих событиях, подтверждают его слова. Один человек, о котором Герштейн заявил, что он был с ним вместе, подтверждает факт газирования. Зачем бы все они стали лгать? Подтверждения вроде того, которое было сделано Пфанненштилем, всегда объясняются отрицателями тем, что они говорили то, что им было велено, чтобы избежать наказания. Это, однако, не объясняет, почему шведский дипломат (фон Оттер), католический епископ (Дибилиус) и д-р Хохштрассер стали бы лгать о том, что им рассказывал Герштейн во время войны.

ПОКАЗАНИЯ ОБ ОПЕРАЦИИ РЕЙНХАРДА

Как отмечалось в главе 1, Операция Рейнхарда охватывала лагеря Белзец, Собибор и Треблинку. Франц Штангл всем командовал, сначала в Собиборе, потом в Треблинке. Он был глубоко замешан в массовых убийствах, проводимых под именем Операции Рейнхарда. Судили его в Западной Германии. Он никогда не отрицал совершённых им преступлений. В серии пространных интервью с журналисткой Гиттой Серени он объяснил свою роль и причины массовых убийств, которыми он руководил. Штангл ошибочно считал, что причиной действий по уничтожению, которыми он руководил, было то, что нацистские руководители нуждались в еврейских деньгах, Будучи спрошен, почему по отношению к жертвам проявлялась жестокость, если их всё равно собирались убить, он ответил: «Чтобы приучить тех, кто должен проводить в действие политику… Чтобы они смогли делать то, что они делали» (85). (Заметим, что те, кто по поручению Красных Кхмеров совершали массовые убийства и пытки в Комбодже, сначала тренировались на животных).
Бутцу пришлось трудно с объяснением признания Штангла. Он их попробовал объяснить тем, что Штангл был так стар, что готов был подтвердить что угодно (86). Продолжительность и глубина интервью Серени со Штанглом, однако, говорят о другом.
Заместителем Штангла в Треблинке был Курт Франц, служивший также в Белзеце. На суде Франц заявил: «Не могу сказать сколько всего евреев было газировано в Треблинке. В среднем ежедневно прибывал большой поезд, иногда даже два» (87). Его общая оценка числа уничтожаемых ежедневно соответствует тому, что известно о Треблинке. От 750 000 до 900 000 умерло в этом лагере, действовавшем с июля 1942 до осени 1943. Как мы помним по главе 1, расписание поездов за март 1943 показывает ежедневное поступление около 2 000 евреев (88).
Известный как «убийца из Треблинки» Вили Менц описывает ввод в действие «новых и более просторных газовых камер», способных вместить вдвое больше, чем газовые камеры меньшего размера. Он заявил, что всего было 5 или шесть газовых камер. Менц также описал, как он убивал людей по прибытии. «Там были мужчины и женщины всех возрастов, а также и дети» (89).
Герберт Маттс, сержант в Треблинке, описал «верхний лагерь» на предприятии как место, где расположены были газовые камеры. Как и Менц, он описал строительство в 1942 г. новых газовых камер. «Всего действовало шесть газовых камер. По моему подсчёту, около 300 человек могло войти в каждую газовую камеру» (90). Оценка Маттса отлична от оценки Менца, считавшего, что новые газовые камеры могли вместить вдвое больше, чем по 80-100, помещавшихся в старые.
Особый интерес в случае с Треблинкой представляет показание Отто фон Хорна, служившего там охранником. Он давал показания в 1960-х годах. Он дал общие показания о лагере Треблинка на суде над «Иваном Грозным» в Иерусалиме в 1990-х г., где описал операции по газированию (91). Фон Хорн не был обязан показывать в такое позднее время. Однако, он добровольно приехал в Израиль, чтобы описать, что видел в лагере.
Сержант Эрик Ламберт показывал о Собиборе. Он принимал участие в строительстве там газовых камер. Комендант лагеря «дал нам точные указания для конструкции газовой установки. Старая, возможно, была недостаточно большой…» (92).
Эрих Фукс, служивший в Собиборе, описывает первое, «пробное газирование», при котором «в газовой камере было газировано 30-40 женщин». Был включён мотор для впуска в камеру выхлопного газа, чтобы газы распространились по камере» (93).
Ерих Бауэр, известный среди заключённых как «Газмастер», заявил: «Полагаю, что число газированных в Собиборе евреев было около 350 000» (94). Многие, однако, считают, что общее число было 250 000.
Очень похожи показания участников убийств в Белзеце. Лейтенант Йозеф Оберхаузер заявил, что «газирование евреев, имевшее место в лагере Белзец до 1 августа 1942, можно разделить на две фазы… В среднем с каждым транспортом прибывало и убивалось по 150 евреев». Сержант Карл Скулх описал свою роль в газировании в Белзеце так: «…Я должен был показывать евреям дорогу в газовую камеру. Думаю, что они были уверены, что действительно идут в баню. После входа евреев в газовые камеры двери закрывались… Потом Хакенхолт включал мотор, который подавал газ» (95).
Вышеприведённое является частью показаний исполнителей по Операции Рейнхарда. Следует отметить тот факт, что ни один из этих исполнителей ни разу не упомянул ни о каком плане по расселению евреев вне лагеря, куда они были доставлены.
Суды по делу об Операции Рейнхарда проходили в начале и в середине 1960-х в Западной Германии. Ни один из обвиняемых не пробовал во время этих судов утверждать, что массовых убийств не происходило. Обвиняемые, признававшие своё участие а преступлениях, говорили, что были вынуждены это делать. Следует также отметить, что многие из обвиняемых на судах по делу Операции Рейнхарда прнадлежали прежде к Организации Т-4, ответственной за проведение германской программы по эйтаназии против душевнобольных и калек 1939-1941, уничтожившей 71 000 человек (96). Даже отрицатели не считают, что программы по эйтаназии никогда не существовало. Встаёт вопрос: почему так много специалистов по эйтаназии было назначено для Операции Рейнхарда, если, как утверждают отрицатели, смысл программы был в переселении?
Стоит отметить в этой связи, что отрицатели почти полностью игнорировали суды по делу об Операции Рейнхарда. Почему? Состоявшиеся сразу после войны суды в Нюрнберге проводились победившими союзниками. Отрицатели утверждали, что это их портило. Но суды по делу об Операции Рейнхарда – и одновременно происходившие освенцимские суды, о которых будет говориться ниже – проводились независимым и демократическим западногерманским государством. Суды эти не были популярны в Германии. Невозможно поэтому утверждать, что мстительные победители вырывали ложные признания у невинных обвиняемых.

ФРАНКЕ-ГРИКШ

Альфред Франке-Грикш, майор СС, составил доклад после своего освобождения англичанами в 1948 г. Вскоре после освобождения он продиктовал своей жене рассказ о своей и своего начальника встрече с Гиммлером. Она его напечатала для представления на треблинкском суде в 1965. Гиммлер цитировал следующие слова Гитлера:
«По долгом размышлении я решил раз навсегда уничтожить биологическую основу иудаизма… Я пришёл к выводу, что должен из соображений ответственности высшего порядка воплотить это своё осознание в действие, какими бы ни были последствия» (97).
Франке-Грикш был схвачен русскими и, по-видимому, умер в заключении.

СУДЫ

Одним из первых судов с привлечением освенцимских обвиняемых, был Белзенский суд – названный так по имени концлагеря Берген-Белзен. В Берген-Белзене не было газовых камер. Тем не менее, там погибло много людей. Некоторые из обвиняемых на этом суде были также и в Освенциме. Самым известным обвиняемым на этом суде был Йозеф Крамер, которого называли «Белзенский зверь». Он был комендантом Секции Биркенау в Освенциме, где происходили газирования.
Артур Бутц ухватился за заявление, сделанное вначале Крамером о том, что в Освенциме не было ни газовых камер, ни расстрелов, ни жестокостей. Крамер от этого заявления отказался. Он сказал, что сделал его, поскольку поклялся не обсуждать этих вопросов. Бутц настаивал на том, что первоначальное заявление – это правда, но что Крамер вынужден был от него отказаться. Бутц рассуждал следующим образом:
«Даже если он лично чувствовал себя героем [отрицая существование газовых камер], имелись сильные аргументы против такого героизма. Семья его, как все немецкие семьи в то время, была в отчаянном положении и нуждалась в нём. Если бы, несмотря на всё это, он упорствовал в своём героизме, его собственный адвокат его бы не поддержал…. Защита Крамера поэтому заключалась в том, что лично он в происходивших в Биркенау убийствах не участвовал… Вспомним, что эти процессы были организованы юристами, стремящимися к нужным им приговорам, а не историками ради выяснения истины о происходивших событиях» (98).
Бутц, как обычно, не представил никакого доказательства своих утверждений. Как мог Крамер надеяться на то, что будет освобождён, если подтвердит, что газирования имели место в бытность его комендантом той части лагеря, где находились газовые камеры? Подлинной причиной отказа Крамера от своих слов было то, что на суде имелось слишком много свидетельств о газировании как со стороны преступников, так и жертв. При наличии таких свидетельств, не было просто никакой возможности сохранить видимость правдоподобия, утверждая, что не было газовых камер или расстрелов. Он поэтому держался линии, типичной для многих преступников. Он пытался как можно больше отмежеваться от преступлений. Он отрицал, что принимал участие в селекциях заключённых для газовых камер, известных как «селекции на платформе». Он заявлял, что это делалось лагерными докторами. (99). В каком-то смысле это было правдой. Лагерные врачи часто отбирали здоровых заключённых для работы, а остальные газировались.
Фриц Клайн, врач-эсесовец в Освенциме, показывал о селекциях на платформе. Он, конечно, утверждал, что не имел с ними ничего общего. Он сказал о неспособных к работе: «Я слышал и сам знаю, что часть из них посылалась в газовые камеры и крематории», Он сказал, что не одобрял газовых камер. Единственное время, когда он действительно бывал в газовой камере, было тогда, когда она не работала» (100). Бутц, конечно, отбросил бы такое свидетельство как абсурдное. Он был бы прав, но по неправильной причине. Бутц бы, наверное стал утверждать, что Клайн сочиняет сказки о газовых камерах, чтобы сказать обвинению то, что оно желает услышать. Единственной настоящей выдумкой было то, что Клайн не признавался в своём полном соучастии.
Таким же образом и Франц Хёсслер, освенцимский охранник, подтвердил своё присутствие при селекциях на платформе, исходя из необходимости охранять заключённых. «Сам я селекциями не занимался, и селекций в отсутствии врача не бывало». Снова Бутц мог бы утверждать, что такой заключённый говорит обвинению о газовых камерах то, что оно хочет слышать. В действительности же, Хёсслер пытается свалить вину на других. Обвинение ему сообщило, и он это знает, что многие свидетели подтвердили его участие в этих селекциях (101). Поэтому ему трудно отрицать своё присутствие при этих событиях или то, что события имели место вообще.
Обычная линия защиты на этих судах со стороны почти всех освенцимских обвиняемых была аналогична той, которую выдвигали трое упомянутых. Под грузом такого большого числа показаний против обвиняемых, они просто пытались переложить вину на кого-то другого. Белзенский суд состоялся в конце 1945 г., в период, когда Бутц считал, что оккупационные власти принуждали обвиняемых к ложным признаниям. Спрашивается – если их принудили к ложным признаниям, почему никто из них не признался в прямом участии в этих действиях? Почему пытались свалить вину на кого-то другого? Пытки явно были бы неуместны. Стаглич, тем не менее считает, что и Крамер, и Клайн «часто подвергались негуманному и незаконному обращению…» (102) и что их показания не должны использоваться на последующем суде. Ни малейших доказательств дурного обращения с этими обвиняемыми Бутц не приводит.
Освенцимские суды, происходившие с 1963 по 1965 во Франкфурте, включали двадцать обвиняемых и два десятка свидетелей. Стратегия обвиняемых была очень похожа на применявшуюся на судах, проходивших сразу после войны - старались отмежеваться от этих событий и свалить вину на кого-то другого.
Стаглич пытается истолковать франкфуртские суды аналогично тому, как делает Бутц в отношении Белзенских. Стаглич, однако, признаёт, что могли происходить какие-то убийства с помощью инъекции фенола, но что такие убийства «ничего общего не имели с геноцидом» (103). Стаглич пытался дискредитировать любое свидетельство о газовых камерах, поскольку знал, что наличие таких установок означало бы планирование массовых убийств. Он поэтому сосредоточился на показаниях Йозефа Клера, заявившего, что заключённые убивались инъекциями фенола. Стаглич принял это показание и настаивал на том, что характеризовать такие действия как убийства будет неверно, «в особенности потому, что – как несомненно следует из показаний бывших заключённых – они применялись лишь после того, как лечение в лагерной амбулатории не приводило к восстановлению здоровья и работоспособности индивидуума» (104).
Способ аргументации Стаглича вполне типичен для отрицателей Холокоста. Он соглашался признать показания бывших узников, если они ему были выгодны. Но те же заключённые на протяжении всего суда говорили о газировании. И показаний о газировании он не был готов признать. На самом деле, Клер подтвердил, что составлял для своих подчинённых график впуска газа в камеры. Он заявил, что его начальство приказало ему это сделать, т.к. прибывало большое количество жертв. Клер также признал, что присутствовал при селекциях на платформе, при которых неспособные к работе отправлялись в газовые камеры (105). Стаглич игнорировал эту часть показаний Клера.
Много хлопот доставило Стагличу свидетельство Штарка, признавшегося в том, что впускал в камеру газ. Стаглич обвинил Штарка во лжи, т.к. тот ничего не сказал о противогазе, необходимом, когда имеешь дело с газом. Речь, однако, вовсе не шла о том, что Штарк не пользовался противогазом. Вопрос об этом никогда не подымался, т.к. Штарк не касался технической стороны газирования. Стаглич жаловался, что, будучи спрошен, как выглядели отравленные газом люди, Штарк «затруднялся ответить» (106). Что Штарк на самом деле сказал, было: «Я близко не присматривался; одного взгляда было мне достаточно (107). Показания Штарка были аналогичны данным в 1959, когда он не только говорил о газировании, но объяснял термины «специальное обращение» и «специальное водворение» - что означало убийство. Он это знал, так как работал в Политическом отделе Освенцима (108).
Рихард Баер, последний комендант Освенцима, избежал суда во Франкфурте, т.к. умер до начала судопроизводства. Это позволило отрицателем пустить в ход целую серию теорий конспирации о его смерти «при загадочных обстоятельствах». Стаглич приводит мнение неназванного французского источника о том, что «Баер «настаивает на том, что газовые камеры – это миф» (110). Неназванным источником этих спекуляций был, как видно, Поль Рассинье, писавший, что Баер объявил, что в период, когда он был там начальником, в Освенциме никаких газовых камер не было (111). Источника Рассинье не указал.
Смерть Баера была, как видно, большой удачей для отрицателей, так как позволила им распространять о ней конспиративные теории. Теперь они могли утверждать, что он бы мог открыть «правду». То, что Баер сказал в действительности, в корне отличается от взглядов отрицателей. После своего ареста он заявил:
«Я был начальником только в лагере 1 Освенцима. Я не имел ничего общего с лагерями, где происходило газирование. Я на них не имел влияния. Это было в лагере 2, в Биркенау. Я там не был начальником» (112).
Баер был прав, говоря о том, что в главном лагере Освенцима, когда он был там начальником, не существовало газовых камер. Газовая камера в крематории главного освенцимского лагеря прекратила работу в конце 1942 или в 1943. Технически поэтому Стаглич, Бутц и Рассинье – все были правы. Баер, однако, не смог бы помочь отрицателям, так как утверждал то, что и так было всем известно – все газовые камеры находились в 1944 за пределами главного лагеря. К 1944 году газовые камеры в главном лагере прекратили действовать.
Хотя Баер никогда к суду не привлекался, заявление его в целом аналогичны тому, что говорилось во Франкфурте. Да, имелись газовые камеры. Нет – я с ними не имел ничего общего. Большинство из двадцати обвиняемых следовали этой стратегии. Ни один не говорил, что газовых камер не было. Большинство пыталось обвинять других. И никто из многочисленных свидетелей не отрицал существования газовых камер (113).
Это было больным местом для Стаглича, утверждавшего, что обвиняемые вынуждались так говорить из расчета на смягчение приговора. Они признавались в этих вещах, чтобы «умилостивить суд и обвинение». Судьи пренебрегали своим долгом установить истину. Защитникам удалось убедить своих клиентов сделать ложные признания. Стаглич считал, что происходившее было «показательным процессом» (114).
Как до него Артур Бутц, также и Стаглич не представил никакого доказательства в защиту своих утверждений. Бутц считал, что обвиняемые на послевоенных судах в конце 40-х годов делали ложные признания для смягчения приговоров. Казалось бы – тот факт, что многим из них были вынесены суровые приговоры, показал бы обвиняемым на суде 1960 г. всё тщетность подобной стратегии. Более того, если обвиняемые действительно ничего не знали о газовых камерах, они бы отрицали личную о них осведомлённость, не отрицая вообще существования подобных устройств. Этого, однако, не произошло; возможно потому, что имелось слишком много свидетелей, включая других обвиняемых, показывавших об их роли в преступлениях.
Другой проблемой Стаглича было то, что он больше не мог утверждать, что суды проводились мстительными победителями. Суды 40-х годов, проходившие в Нюрнберге и в других местах, проводились победившими союзными державами. Но франкфуртский и другие суды 1960-х - по Белзецу, Собибору и Треблинке, о которых говорилось выше, проходили под эгидой независимого государства Западной Германии. Стаглич не мог больше нападать на союзников, и он решил поставить под сомнение правовую систему демократической страны, к которой сам принадлежал. Интересно, что к правовой системе нацистской Германии у него претензий не было.
На суде во Франкфурте было 20 обвиняемых. Трое были оправданы, 17 получили различные сроки заключения. Многие из сроков заключения были отбыты ко времени написания Стагличем его книги в 1979 г. Английское издание появилось в 1986, второе издание – в 1990. Стаглич, таким образом, имел много времени для установления личных контактов с обвиняемыми, чтобы выяснить «правду». Однако нигде в последнем издании его книги не сказано, что он пытался связаться с кем-то из обвиняемых. Это, возможно, наиболее разоблачительный аспект книги. В качестве западногерманского юриста он несомненно получил бы доступ к кому-то из обвиняемых, в особенности к ещё находящимся в тюрьме. Весьма возможно, почти несомненно, что он действительно связывался с некоторыми обвиняемыми, но не получил желаемых им ответов. Потому он всех их заклеймил как лжецов.

ФИЗ КРИСТОФЕРСЕН

Неспособность отрицателей представить желаемого ими германского свидетеля с места убийства, казалось, изменилось в 1973 г. с выходом памфлета, выпущенного Физом Кристоферсеном, посетившим Освенцим в 1944 г. Памфлет его вышел под названием «Ложь Освенцима». Впервые он был опубликован на английском под названием «Освенцим: правда или ложь» в Канаде. Это конкретное издание рекламировало такие книги, как «Адольф Гитлер был гением», «Гитлер – телепат и пророк», «Гитлер, которого мы любили и почему» и другие подобные писания.
По словам Кристоферсена, он находился в части Освенцима, известной как Райско, с 15 января 1944 и позднее. В Райско, расположенном на расстоянии более одной милли от Биркенау, проводились ботанические и сельскохозяйственные исследования. Кристоферсен, таким образом, обозначил своё собственное местоположение достаточно далеко от чего бы-то ни было в Освенциме, чтобы предполагать его замешанность в массовых убийствах. Кристоферсен никогда не обвинялся ни в каких преступлениях и потому не должен был свидетельствовать и не свидетельствовал ни на одном из послевоенных судов над обвинявшимися в военных преступлениях – упущение, которого он никогда не пытался объяснить.
Памфлет его поддерживал два отрицательских мифа. Во-первых, он цитировал французское издание с высказыванием Рихарда Баера о том, что тот никогда не видел в Освенциме никаких газовых камер. Как было выше отмечено, Баер не лгал – если он действительно это говорил, поскольку в главном лагере Освенцима, где Баер был комендантом, действительно, в этот период. не было газовых камер. Однако, как также было отмечено, Баер признал существование газовых камер в Биркенау. Кристоферсен также утверждал, что признававшиеся в преступлениях делали это в своих личных интересах (116).
Кристоферсен писал: «В течение всего времени, что я находился в Освенциме, я не видел ничего, чтобы хоть как-то говорило о массовых убийствах в газовых камерах». Убийства, однако, происходил в Биркенау – и по этому вопросу Кристоферсен высказывается неопределённо. Он заявляет, что бывал в Биркенау, чтобы произвести «селекцию» заключённых женщин для работы в Райско. Он нигде не писал о том, сколько раз он бывал в Биркенау, и возможно, что он там был только один раз. Он заявил, что однажды вечером был спрошен о крематории, где сжигались тела, но не знал о таких вещах. Он тогда проверил рудник в Белице, где были дымящие трубы, но ничего не обнаружил.
В этом месте рассказ Кристоферсена начинает выдыхаться. Он не говорит, что делал какие-либо запросы в Биркенау – естественное место для задавания таких вопросов, так как там было четыре крематория и 46 печей – факт, признаваемый всеми отрицателями. При этом Кристоферсен заявляет, что ему сказали, что «в Освенциме есть крематорий…». Здесь он, по-видимому, говорит о главном лагере в Освенциме, располагавшим одним крематорием с шестью печами, а не о Биркенау, с его четырьмя крематориями и 46 печами. Более того, крематорий в главном лагере был закрыт ко времени прибытия Кристоферсена в Освенцим. Снова он пытается расположиться как можно дальше от Биркенау.
Он также отрицает сообщения многих о запахе горящего мяса, стоявшем над лагерем (117). На суде 1988 г. с участием отрицателя Холокоста, публиковавшим материалы отрицателей, Кристоферсен даже заявил, что никогда не видел над лагерем никакого дыма (118). Мы знаем из освенцимских «Книг Смерти», что к концу 1943 г. умерло много зарегистрированных заключённых. К 1944 г., когда тела были сожжены, должно было поэтому скопиться значительное количество трупов. Иначе зачем было выстроено 46 печей? Однако Кристоферсен не видел дыма!
Кристоферсен заявил также, что «безусловно, людей в Освенциме не убивали». Даже Фориссон не отрицал расстрелов в блоке 11 – факт, не оспариваемый другими отрицателями. Кристоферсен, однако, нам говорит, что никого не убивали.
Кристоферсен безусловно должен был знать, что в период его пребывания в Освенциме происходили венгерские депортации. О поездах, начавших прибывать с мая-июня 1944 он не говорит. Если он считал, что более чем 430 000 евреев вовсе не были отправлены в Освенцим, то он может это отрицать. Бутц ведь это отрицает. Кристоферсен, однако, ни разу не коснулся темы новоприбывших в Биркенау или в другую часть лагеря. Более того – в октябре 1944 г. в лагере произошло восстание, в результате чего была большая стрельба и большое кровопролитие. Кристоферсен, однако, ничего не говорит о восстании. Он бы мог высказаться о нём хотя бы для того, чтобы отрицать, что оно произошло. Его молчание по двум этим вопросом – очень показательно.
Кристоферсен изменил свои письменные показания для второго из двух процессов с участием отрицателя Холокоста. На первом он заявил, что был в Биркенау 5, 6 или 7 раз; на втором это уже стало 20 раз (120). Будучи спрошен о письменных показаниях, где он ничего не говорит о Биркенау, а только упоминает лагерь в Белице, Кристоферсен стал утверждать, что никогда не был в Белице. «Я говорил только о направлении к Белицу». Теперь он заявил, что в действительности проезжал поблизости от Биркенау, а не Белица» (121). На самом деле в своих показаниях он писал о другом:
« …я шёл по направлении Белица и обнаружил там рудник, где работали также несколько заключённых. Я обошёл весь лагерь, обследовав все пять колосниковых решёток и все дымовые трубы, но ничего не нашёл» (122) (курсив мой).
Итак, он ясно говорит о том, что посетил Белиц, а не Биркенау. То же самое он писал в статье 1985 года (123). Он изменил свой рассказ на суде, поскольку его памфлет, если ему верить, ясно показывает, что он не был знаком с Биркенау. Он, возможно, рассчитал к моменту отрицательского суда в 1988, что никаких проблем у него не будет, если он скажет, что постоянно бывал в Биркенау. Кристоферсен умер в 1997, и мы, возможно, никогда не узнаем, где он в тот день проходил. Единственное, что мы знаем – это что два этих рассказа диаметрально друг другу противоположны. Он не только противоречил сам себе – он в одной из этих двух версий лгал.
Есть проблемы и с другой его информацией. Он цитирует австрийского еврея д-ра Бендикта Каутского, сказавшего, что, находясь в немецких концлагерях, он никогда не видел газовых камер. Кристоферсен попытался создать впечатление, что Каутский оспаривает существование газовых камер. Каутский провёл три года в секции Моновиц Освенцима, в нескольких километрах от Биркенау, поэтому не мог видеть газовых камер. Каутский, однако, заявлял о том, что говорил с десятками заключённых, видевших эти устройства (124).
Кристоферсен утверждает, что в статье Хансона Болдуина в «Нью-Йорк Таймс» за 1948 упомянуты 18 700 000 имеющихся в мире евреев, в то время, как до 2-й Мировой войны их было менее 16 миллионов. Он пишет о Болдуине как о «широко известном специалисте в области демографии». Статья вышла в номере от 22 февраля 1948. Болдуин в ней анализирует арабо-израильский конфликт. В статье он упоминает о наличии в мире 15-18 миллионов евреев. Он попросту ошибся. Более того – Болдуин вовсе не был «специалистом по демографии». Тем не менее, автор [т.е., К.Циммерман – М.У.] лично помнит, что эти ошибочные цифры Хансона всячески цитировались в 1960-х другими отрицателями, в их попытке представить это некой ключевой информацией для доказательства того, что нацисты никогда не занимались массовым уничтожением евреев.
Кристоферсен цитирует доклад делегатов Красного Креста о том, что при посещении лагеря они не могли проверить слухи о существовании газовых камер. Доклад назван «замолчанным». В действительности, Красный Крест сообщил Стагличу в письме от 28 апреля 1978: «В докладе нашем определённо утверждается, что дальше конторы коменданта лагеря наши делегаты не продвинулись» (123).
Есть, однако, одно особое высказывание, сделанное Кристоферсеном, позволяющее нам проверить, несколько можно доверять тому, что он видел. Говоря о получаемых заключёнными посылках, он отмечает, что лишь изредка содержащиеся в них предметы не выдавались».
«Предметы эти, однако, оставались собственностью заключённых и хранились на огромном складе, называвшемся «Канада» - там же, где и вся собственность интернированных в Освенциме евреев» (126) (курсив автора).
В «Канаде» начальством Освенцима хранились отобранные у евреев предметы, предназначенные для военных нужд Германии. Факт этот широко известен историкам и подтверждается письмом Освальда Пола, начальника Главного экономико-административного управления, от 24 июля 1944, когда. Кристоферсен находился в Освенциме. В письме говорится о конфискации еврейской собственности в пользу Рейха: «Ввиду большого объёма упомянутой собственности, перечень её не может быть приложен. Ценности хранятся в концлагерях» (127). Как указывалось в главе 1, награбленная у убитых евреев одежда отсылалась для употребления этническим немцам (128).
Крстоферсен поэтому лжёт, говоря о том, что хранящиеся в «Канаде» предметы сохранялись для евреев. Даже и при желании простить ему некоторые неточности и сомнительные заявления, содержащиеся в его писаниях – просто невероятно, чтобы он не знал истинную природу хранящейся в «Канаде» собственности. Признав, что он знал о существовании «Канады» - тактическая ошибка с его стороны – не мог он признать, что вещи эти не вернутся к евреям, т.к. сделать это – значило бы также признать, что в собственности своей они больше не нуждались. Мёртвым людям были не нужны хранящиеся в «Канаде» предметы.
Кристоферсен написал в 1985 статью, где утверждал, что не мог найти свидетелей газирования. «Вместо этого мне говорили, что знали кого-то, кто знал ещё кого-то, говорившего об этом» (129). Он, однако, не пишет, пытался ли он связаться с кем-то из присутствовавших на послевоенных судах, таких, как проходившие во Франкфурте в середине 1960-х. Связался ли он с кем-то из тех, кто был оправдан или отбыл срок? Он об этом не говорит. Создаётся впечатление, что он или не очень старался с ними связаться или же те, с кем он связался, не сказали ему того, что он хотел от них услышать.
Об отношении Кристоферсена к евреем в целом наверное можно судить по его заявлению о том, что евреи в 1933 году объявили Германии войну (130). Он обосновал этот абсурд статьёй, появившейся в лондонской газете в 1933, которая будет подробно рассмотрена в главе 8.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Butz, Hoax of the Twentieth Century, р.189.

2. См.: Mark Weber, "The Nuremberg Trials and the Holocaust," 12 JHR No. 2 (Summer 1992), р. 167-213, который пользуется этим методом аргументации.

3. Arthur Butz, Hoax of the Twentieth Century (Los Angeles: 1979), р.179.

4. PS 710 в кн.: NMT, Vol. 4, pp. 132, 133. После анти-еврейских бесчинств в Германии в 1938, сопровождавшихся большим материальным ущербом, Геринг сказал: «Лучше бы вы убили 200 евреев, но не погубили бы таких ценностей». PS 1816 в кн.: NCA, Vol. 4, p. 439.

5. IMT, Vol. 9, p. 619.

6. David Irving, Goring (NY: 1989), р.343.

7. IMT, Vol. 9, p. 611.

8. Butz, Hoax ,р.180.

9. IMT, Vol. 9, p. 611.

10. Butz, Hoax, р.180.

11. IMT, Vol. 9, p. 276.

12. IMT, Vol.10, p. 409. Документ D-736. Частичный перевод в кн.: NMT, Vol. 7, p. 190-1.

13. IMT, Ibid., р.411, 412.

14. Ibid., р.412.

15. Соответствующие отрывки в кн.: C. C. Aronsfeld, Text of the Holocaust (Marblehead: 1985) р. 34-37.

16. IMT, Vol. 11, p. 254-260.

17. Wilhelm Staglich, Auschwitz: A Judge Looks at the Evidence (Torrance: 1986), р.127.

18. Mark Weber, "The Nuremberg Trials and the Holocaust," р.197.

19. IMT, Vol. 11, p. 275, 276.

20. Ibid., р.305.

21. David Irving, Hitler's War, р.867.

22. Butz, Hoax, р.181.

23. Ibid., 112; Staglich, Auschwitz, 43. Свидетельство в кн.: IMT, Vol. 11, p. 338-339.

24. IMT, Vol. 11, p. 337.

25. Ibid. ,р. 337.

26. Staglich, Auschwitz,р. 76-78.

27. IMT, Vol. 12, p. 13.

28. Staglich, Auschwitz,р. 80.

29. Cited on page 39 of the present work..

30. IMT, Vol. 12, pp. 18-19.

31. Многие из этих статей приводятся на английском в кн.: NCA, Supp. A 951-962, 1204-1210. Они охватывают годы 1939-1944.

32. IMT, Vol.12, p. 320.

33. Ibid., р.348.

34. IMT, Vol. 20, p. 499.

35. IMT, Vol. 11, p. 502.

36. Rudolph Hoess, Death Dealer (NY: 1992), 179. Всесторонний анализ надёжности мемуаров Гесса см.: John C. Zimmerman, How Reliable Are the Hoess Memoirs THHP website.

37. Rupert Butler, Legions of Death (Feltham: 1983), р.237, 238.

38. Hoess, Death Dealer,р. 180-1.

39. Ibid., р.142.

40. Ibid.,р. 29, 30. Судя по с.155-156 создаётся впечатление что Гесс говорит о двух газированиях.

41. Danuta Czech, Auschwitz Chronicle (NY: 1990), р.121 – об общем количестве заключённых, и p. 102, 112 and 120,131 – о ежемесячных смертях. Освенцимские «Книги смертей» не упоминают этих русских военнопленных. Причина, возможно, в том, что эти военнопленные не получили в 1941 г. регистрационных номеров.

42. Hoess, Death Dealer,р. 36-37.

43. См. дискуссию на с.74 настоящего текста.

44. См. Дискуссию на с. 51 и 52 настоящего текста.

45. Hoess, Death Dealer, р.32.

46. NY Times, Nov. 25, 1942, p.10.

47. Hoess, Death Dealer,р. 32.

48. Ibid., 166 и ссылка 44 в главе 3 с документацией о трансфере.

49. Ibid.,р. 39. На допросе от 1-2 апреля 1946 во время предварительного следствия Гесс также указал цифру в 2,5 миллиона. Он заявил, что это число было названо ему Адольфом Эйхманом, ответственным за отправку евреев в лагеря смерти. Однако ранее в своих показаниях он указывает число убитых 1,1, соответствующее приведённому в его мемуарах. См. в кн.: John Mendelsohn, The Holocaust (NY: 1982), vol. 12, p. 71,72,110,111. Военному трибуналу 15 апреля он дал цифру в 2,5, фигурировавшую в его показаниях Трибуналу, IMT, vol.11, p. 359.

50. Ibid.,р. 39.

51. United States Holocaust Memorial Museum, Historical Atlas of the Holocaust (NY: 1996), р.97. См. также на с. 66 настоящей работы. Рауль Хилберг и Джеральд Рейтлингер пользуется всегда цифрами ближе к указанным Гессом.

52. Hoess, Death Dealer, р.39 критикует официальную цифру. 4 миллиона указаны советскими в докладе от 6 мая 1945 в USSR-008. Текст см. в кн.: IMT, Vol. 39, p. 260. Поляки приняли эту цифру. См. разные оценки в кн.: Franciszek Piper, "Estimating the Number of Deportees to and the Victims of the Auschwitz-Birkenau Camp", 21 YVS {1991}, р.53,54,58,59.

53. Pery Broad, "Reminiscences of Pery Broad" в кн.: Jadwiga Bezwinska and Danuta Czech, eds, KL Auschwitz Seen By the SS (NY: 1984), р. 143.

54. Ibid., р.181,185.

55. См. выше, ссылки 36 и 37 к главе 5.

56. Broad, "Reminiscences of Pery Broad," р.184.

57. Ibid. ,р.184.

58. Ibid. ,р.184.

59. Ibid., р.187, 192.

60. Hoess, Death Dealer,р. 39

61. Broad, "Reminiscences," р.177-179.

62. Ibid., 177, р.181.

63. Ibid., р.182

64. Ibid., р.180. Показания Кремера на этом и Освенцимском судах в середине 1960-х см. в кн.: Bernd Naumann, Auschwitz, (NY:1966), р.160.

65. Broad, Ibid, р.159

66. Частичная перепечатка показаний Брода см. в кн.: A. L. Silets, "Facts Written in Blood: The Zyklon B Trial of Bruno Tesch", в кн.: Shelly Shapiro, ed., Truth Prevails: Demolishing Holocaust Denial, The End of "The Leuchter Report" (NY: 1990), р.100.

67. Naumann, Auschwitz,р. 37-40.

68. Ibid., р.162-182.

69. Silets, "Facts Written in Blood," р.101.

70. Staglich, Auschwitz,р. 164.

71. Ibid ,р.165, 166.

72. Стаглич пишет, что он не знает, действительно ли Брод давал показания в 1946. Ему известно только о представленных Бродом письменных показаниях суду над IG-Farben . См. в кн.:Auschwitz, р.145.

73. Письмо от его жены от 22 марта 1965, воспроизведено в кн.: Saul Friedlander, Kurt Gerstein: The Ambiguity of Good (NY: 1969), р.210-211.

74. Robert H. Hall's review of Carlo Mattogno, Ill Rapporte Gerstein: Anatomia di Un Falso (The Gerstein Report: Anatomy of a Fraud), 7 JHR No. 1 (Spring 1986).

75. Ibid. ,р. 117; Henri Roques, The "Confessions" of Kurt Gerstein (Costa Mesa: 1989), р.123.

76. Текст воспроизведён в кн.: Butz, Hoax of the Twentieth Century, р.251-258: Сокращённый текст в кн.: Lucy Dawidowicz, A Holocaust Reader {West Orange: 1976}, 104-109. Partial text in Yitzhak Arad, Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps (Bloomington: 1987), 100-102.

77. In Hall's review, note 74 above, he mistakenly quotes Gerstein as having stated 25 million Jews were killed.

78. NI-9908, May 24, 1944 reproduced in Friedlander, Kurt Gerstein, 185-6.

79. See Arad, Belzec, Sobibor, Treblinka, 100.

80. Text of the letter in Serge Klarsfeld, ed., The Holocaust and the Neo Nazi Mythomania (NY: 1978), р.127-128.

81. Roques, "Confessions" of Kurt Gerstein,р. 309-313.

82. Walter Laqueur, The Terrible Secret (Boston: 1980), р.48-49.

83. Сокращённый текст его заявлений см. в кн.: Arad, Belzec, Sobibor, Treblinka,р. 103-104.

84. Текст в кн.: Ernst Klee, Willi Dressen and Volker Riess, The Good Old Days (NY: 1991), р.238-244.

85. Gitta Sereny, Into That Darkness (NY: 1983), р.101.

86. Arthur Butz, Hoax of the Twentieth Century (10th ed., 1997), Supplement B, р.337.

87. Klee, et. al., The Good Old Days, р.247.

88. См. с.19 настоящей работы.

89. Klee, et al., The Good Old Days,р. 247.

90. Arad, Belzec, Sobibor, Treblinka, р.121.

91. Текст см. на сайте
92. Arad, Belzec, Sobibor, Treblinka, р. 123.

93. Klee, et. al., The Good Old Days, р.231.

94. Ibid.,р. 232.

95. Показания Оберхаузера (Oberhauser) см. там же, р. 228. Показания Скулча (Sculch) см. в кн.: Arad, Belzec, Sobibor, Treblinka, р. 70-71.

96. Общий обзор судов по делу об Операции Рейнхарда см. в кн.: Dick de Mildt, In the Name of the People: Perpetrators of Genocide in the Reflection of Their Post - War Prosecution in West Germany (Hague: 1996), р.227-301.Западногерманские суды были очень снисходительны при вынесении приговоров осуждённых за массовые убийства. Многие из осуждённых не получили даже пожизненного заключения. De Mildt, p.18-226 приводит также всесторонний отчёт о судах по делам об эйтаназии. Наилучший до настоящего времени отчёт о нацистской программе эйтаназии 1939-1941 см. в кн.: Henry Friedlander's, The Origins of Nazi Genocide: From Euthanasia to the Final Solution (Chapel Hill: 1995).

97. Gerald Fleming, Hitler and the Final Solution, (London: 1984), р.150.

98. Butz, Hoax of the Twentieth Century, р.176.

99. David Maxwell Fyfe, ed., Trial of Joseph Kramer (London: 1949), р.157, Volume 2 of the War Crimes Trials series. Содержит тексты показаний.

100. Ibid., р. 184.

101. Ibid., р. 196-197.

102. Staglich, Auschwitz ,р. 263.

103. Ibid., р.277-278.

104. Ibid.,.р.277.

105. Naumann, Auschwitz, р. 76-77.

106. Staglich, Auschwitz, р. 255.

107. Naumann, Auschwitz, р. 46.

108. Klee, et. al., The Good Old Days, р. 253-255.

109. Staglich, Auschwitz, р.238.

110. Bute, Hoax of the Twentieth Century,р. 186.

111. Paul Rassinier, The Real Eichmann Trial Or the Incorrigible Victors (Silver Springs: 1979, first published in French in 1962), р.155.

112. Eugen Kogon, Hermann Langbein and Adalbert Ruckerl, Nazi Mass Murder: A Documentary History on the Use of Poison Gas (Yale: 1993), р.142.

113. Показание в суде полностью воспроизведено в кн.: Bernd Naumann's, Auschwitz. Номанн был журналистом на суде

114. Staglich, Auschwitz, р.253.

115. Naumann, Auschwitz,р. 412-414.

116. Thies Christophersen, Auschwitz: Truth or Lie (Toronto: 1973), р.5, 24.

117. Ibid., р. 19.

118. Robert Lenski, The Holocaust on Trial (Costa Mesa: 1989), р.147. Это – рассказ отрицателя о суде над канадским отрицателем Эрнстом Зунделем (Ernst Zundel)..

119. Czech, Auschwitz Chronicle, 725-726. Об этом восстании говорится в большей части литературы об Освенциме.

120. Lenski, The Holocaust on Trial, р.152.

121. Ibid.,р. 155.

122. Christophersen, Auschwitz: Truth or Lie, р.19.

123. Thies Christophersen, "Reflections on Auschwitz and West German Justice", 6 JHR No. 1 (Spring, 1985), р.118.

124. Staglich, Auschwitz, 117.

125. Text in ibid., р.303-4.

126. Christophersen, Auschwitz: Truth or Lie,р. 11.

127. NG-4096 в NMT, Vol. 13, p. 363. См. также NO 2003, отчёт от 13 мая 1943 о распределении награбленного в лагерях смерти, NMT, Vol. 5, р.709-712.

128. См. сноску 77 в главе 1.

129. Christophersen, "Reflections on Auschwitz and West German Justice," р.118. Он также увеличил число заключённых в Освенциме до 200,000 на с.119 статьи с 20,000, указанных на 19 его памфлета.

130. Ibid., р.119.